Франко-итальянское влияние на моду,манеры,вкус русского двора(рококо).Эклектика Елизаветинского стиля рококо.

Колеблющийся свет свечей еще больше усиливал игру целых снопов радужных искр, испускаемых диамантами, обработанными появившейся к концу XVII столетия огранкой, изобретение которой приписывают венецианцу Винченцо Перуцци. Обработанный таким образом алмаз сверкал столь ослепительно, что его стали просто называть «блестящим», ибо именно так с французского переводится слово «бриллиант».
«Осьмнадцатый» век недаром именовали «бриллиантовым», ибо никогда не были столь модны диаманты, обработанные этим типом огранки, а слово «бриллиант» стало с этих пор подменять в русском языке называние самого алмаза как породы камня».
Использовались драгоценные камни и в ювелирных изделиях с эмалями. С колоритом живописных эмалей хорошо сочетался цвет драгоценных камней. Мажорной гамме на изделиях стиля рококо соответствовали ярко-зеленые изумруды, васильково-синие сапфиры и густо-красные рубины. Наиболее ценные изделия нередко сплошь были усыпаны ослепительно сверкающими бриллиантами, как, например, венец Петра I (шапка Мономаха второго наряда), на выполнение которого пошло 800 алмазов разной величины и огранки, а также в виде кабошонов рубины, изумруды, турмалины.
В связи с закрытием Золотой и Серебряной палат в Московском Кремле и превращением Оружейной палаты из «академии декоративных искусств» в административный центр лучшие мастера были переведены в Петербург. Среди них была и небольшая группа пленных шведов, которые в 1714 г. образовали первый в России, очень малочисленный цех иностранных золотых и серебряных дел мастеров, утвержденный лишь в 1721 г. В 1722 г. последовало образование цеха русских золотых и серебряных дел мастеров, как в Москве, так и в Петербурге. Значительное число художников и архитекторов, вызванных Петром I в Петербург, и многочисленные «пенсионеры», то есть наиболее даровитые молодые архитекторы, которых отправляли в Париж, Голландию и Италию для усовершенствования, сыграли большую роль, возвращаясь на родину, они, конечно, привозили с собой новые навыки и направления моды. В результате в Петербурге образовалось новое направление в серебряном и золотом деле, внесшее много западноевропейского в декоративное русское искусство, которое сохранило при этом свой национальный характер и высокие традиции прошлого. Очень интересны изменения, происходившие в технике декора. Резьба и чернь, плоскостной графический орнамент, игравший большую роль в XVI—XVIII вв., теперь уступили место пышному растительному чеканному орнаменту, придавшему всей поверхности предметов живописный характер.
Начиная с 1730-х годов из Европы все больше стали привозить в Петербург открытые еще в 1695 году бразильские алмазы, хотя и уступавшие по своей красоте индийским, тем не менее, охотно использовавшиеся в самых различных украшениях. Бриллианты зачастую так покрывали поверхность различных аксессуаров костюма знатных особ, что под «инеистым», сверкающим радужными сполохами слоем самоцветов почти не было видно металла оправы. Не иссякала в России и любовь к жемчугу. Иностранцев поражали шитые перлами узоры платьев, и они полагали, что для набора рисунка драгоценные зерна «отмеряли пинтами».
Расцвет придворного ювелирного искусства эпохи барокко отмечался многими современниками. Шевалье де Корберон, сотрудник французского посольства, отметил в одной из записей, относящейся к 1776 году что ко двору дамы прибывали, «разукрашенные как иконы и залитые бриллиантами», а под конец прибавил, что надо «приехать в Петербург, чтобы видеть это обилие драгоценностей».
Ему вторила Марта Вильмот: «Я устала от обилия и блеска бриллиантов, жемчугов и украшений на вельможах, хотя выглядят они великолепно», «в любом собрании поражает обилие звезд» такой величины, «что их не прикроешь и ладонью», а «алмазных темляков и эполет в зале... больше, чем грибов после летнего дождя».
В середине XVIII столетия были изготовлены такие выдающиеся произведения ювелирного искусства, как монументальная Большая императорская корона, выполненная великолепным мастером-бриллиантщиком И. Позье. Почти 5 тысяч бриллиантов собрано здесь. Металл незаметен. Кажется, что камни парят в воздухе, радужно переливаясь. Их обилие сдерживается двумя рядами больших жемчужин. Венчает корону крупный шпинель (рубин).
Рассмотрим особенности использовании драгоценных камней в ювелирных изделиях в этот период на примере «коронных» драгоценностей» императрицы Елизаветы Петровны
От алмазного убора императрицы Елизаветы Петровны в Алмазном фонде сохранились так называемый Малый букет, «диадема - бандо» и пара серег. Мастер, создававший рисунок каждого отдельного предмета, вкладывал в изображения цветов и пчел тайный смысл, который в XVIII веке был ясен каждому образованному человеку.
Примечательно, что настольной книгой того времени была «Символы и Эмблемата», изданная в 1705 году в Амстердаме по указу Петра I, а затем выдержавшая ряд переизданий.
Малый букет составлен из трех разъемных частей-букетиков, которые можно было варьировать в разных объемных сочетаниях. Прикреплялся букет за нижнее ответвление черешка, сделанного в виде «ласточкина хвоста», маскируемого сверху декоративной лентой. В результате виден был лишь покрытый изумрудной эмалью стебелек. Как и во всех предметах «парюры» (гарнитура), цветные алмазы соседствуют с поставленными на фольгу, создавая общую золотисто-розовую гамму, оживляемую вкраплениями яркой зелени финифти. Поразительно мастерство подбора «брилиянтов разных колеров», из коих ювелир, подобно скульптору, «лепит» розы, к которым добавляются пятилепестковые гвоздики, издавна символизирующие пламенную и чистую любовь. Некоторые цветы напоминают фиалку, в данном случае обозначающую «лепоту в смиренномудрии». Восхитительны два крупных панделока: лимонно-желтый в 3,5 карата и изумительно красивого тона розовый двухкратный. Они напоминают то ли набухшие, готовые вот-вот распуститься бутоны царицы цветов, то ли два символизирующих великолепие тюльпана. Тюльпан, в свою очередь, заставляет вспомнить предание, как именно в таком золотистом, плотно сомкнутом красавце некогда было заключено счастье человеческое.
В целом цветник обозначал «рай очам и пищу души», а поскольку цветы были исполнены из золота, композиция наполнялась смыслом: «Богатство и изобилие». Так как букет украшал императрицу, царедворцы должны были помнить, что таким образом самодержица декларировала: «Токмо отечество мое мне нравится».
Модный костюм эпохи рококо был весьма благосклонен к драгоценным украшениям. Глубокие, откровенные декольте женского платья, доходившие порою до талии, способствовали появлению моды на колье. Особенным успехом пользовались бриллиантовые колье с подвесками каплевидной или звездообразной формы. Подобные изделия являлись главной принадлежностью парюр - вошедших в моду гарнитуров украшений, которые в то время включали аналогичные по рисунку, работе и материалу серьги, кольца, украшения для головы и несколько реже - браслеты.
Светоносные бриллианты в легких ажурных оправах, украшавшие серьги, оживляли лицо и делали его еще более эффектным и интригующим, что так ценилось в эпоху рококо. При этом предпочтение отдавалось так называемым серьгам «бриолез» - с подвижно закрепленными длинными подвесками каплевидной и звездообразной формы.
Не выходили из моды и популярные в эпоху барокко броши в форме бантов из лент, сплетенных веточек или букетов цветов, но стиль рококо внес в них свои коррективы. Броши засверкали бриллиантами, их формы стали изящнее, линии более гибкими, колорит изысканнее, а динамичные композиции утратили былую уравновешенность и симметрию.
Например, гирлянда из цветов, входившую в алмазную парюру Елизаветы Петровны. В Описи коронных драгоценностей 1838 года значится «ожерелье в виде Гирлянды, составленное из семи цветков со многими их Бутончиками из брилиянтов разных колеров и с золотыми эмальевыми листочками». Эта своеобразная лента была смонтирована из семи подвижно-скрепленных слегка выгнутых частей, а на ее оборотной стороне сохранились следы от крепления утраченных деталей-подвесок. Гирлянда, судя по ее размерам (4,2 х 26,0), должна была плотно прилегать к шее самодержицы, располагаясь ближе к подбородку.
Венцом ее становится пышная, фиксирующая центр ленты, похожая одновременно на нарцисс и розу, белая лилия. Этот цветок обычно свидетельствовал, что ее владелица «всегда имеет силу», но поскольку возле лилии вьется пчелка, смысл эмблемы меняется, и она уже обозначает: «Сладость моя привлекает». В то же время пчела считалась символом неусыпного трудолюбия, наук, искусств и художеств, а красивейшие представители царства Флоры — эмблемой того лучшего в обществе, что «дщерь Петрова» неустанно поддерживала, заботясь, чтобы держава расцветала под ее скипетром. Вся композиция наполнялась еще одним, потаенным смыслом: «Отсюда моими трудами пища приобретается», а также: «Для пользы».
Тяжелые (70,23 грамма) серьги алмазного гарнитура продолжали символику букета и ожерелья. На небольшом пространстве разместилась достаточно сложная композиция: пчелка приникла к белой, с желтой медоносной сердцевинкой, розе, что расшифровывалось как «не делаю ей никакого зла». Внизу помещена астра — эмблема тайного намерения. Пчела в этом контексте символизировала «сладкое ужаление», или «медоносное угрызение». В результате вся композиция приобретала смысл, который можно перевести как «сладостны муки нежной страсти». Однако «большой розовый цветок», обозначавший «преходящую красоту» и «маловременное удовольствие», одновременно напоминал, что все в суетной человеческой жизни невечно. И поэтому серьги не просто украшали Елизавету Петровну, уподобляя ее Венере, но и звали насладиться быстротекущими земными радостями, заставляя дам вспоминать написанные в 1755 году А.П. Сумароковым строки сонета:
Не трать, красавица, ты времени напрасно,
Любися; без любви все в свете суеты,
Жалей и не теряй прелестной красоты.
Чтоб больше не тужить, что век прошел несчастно.
Интересен выбор тем мастерами-ювелирами для создаваемых украшений. Так, в ювелирном искусстве Москвы и Петербурга XVIII века в декоре активно начинают использоваться изображения людей и животных, создаются целые фигурные композиции на библейские и светские сюжеты. Орнамент в русском золотом и серебряном деле, начиная с XVIII века, сохраняя национальные черты, в основном развивается теми же путями, что и западноевропейский: для первой трети XVIII века характерны барочные элементы, потом появляются завитки и изящество рококо, а в последней трети XVIII века на смену им приходит строгий орнамент классицизма.
В 1760-1770-х годах в Москве и Петербурге наряду с ювелирными изделиями, частично сохраняющими традиционные формы и орнамент, появляются предметы с уже ярко выраженными чертами классического стиля.
Список литературы

Власов В.А. Стили в изобразительном искусстве. Иллюстрированный словарь. М., 2003.
Кузнецова Л. Петербургские ювелиры. Век восемнадцатый, бриллиантовый…- М.: Центрполиграф, 2009.
Сарабьянов Д. В. Русское искусство XVIII века и Запад.— В кн.: Художественная культура XVIII века. Материалы научной конференции. М., 1974.
Иллюстрации

Портрет Елизаветы Петровны

Елизавета Петровна в бриллиантовом гарнитуре: диадема, склаваж, брошь.


Парадное платье Елизаветы Петровны. Мастерская Изабель Боргхрав (Бельгия). XVIII век.


Парадный наряд XVIII века в стиле рококо. Шкатулка с растительным орнаментом.


Шкатулка, украшенная бриллиантами, сапфирами, эмалью. XVIII век.


Орден Св. Апостола Андрея Первозванного с бриллиантами. XVIII век.

Князь А.Б. Куракин «Бриллиантовый».

Вишняков И.Я. Портрет Сары Фермор. 1749 (1750 ?) Санкт-Петербург, Русский музей.




«Малый букет». Бриллианты, золото, серебро, эмаль. 15 х 6 см. 1750-е годы


Колье алмазного убора Елизаветы Петровны. («Диадема – бандо»). Ок. 1755. Золото, серебро, бриллианты, эмаль. 4.2х26 см. Алмазный фонд.

Власов В.А. Стили в изобразительном искусстве. Иллюстрированный словарь. М., 2003.
Кузнецова Л. Петербургские ювелиры. Век восемнадцатый, бриллиантовый…- М.: Центрполиграф, 2009.
Кузнецова Л. Петербургские ювелиры. Век восемнадцатый, бриллиантовый…- М.: Центрполиграф, 2009.
Там же.
Кузнецова Л. Петербургские ювелиры. Век восемнадцатый, бриллиантовый…- М.: Центрполиграф, 2009.
Там же.
Кузнецова Л. Петербургские ювелиры. Век восемнадцатый, бриллиантовый…- М.: Центрполиграф, 2009.
Кузнецова Л. Петербургские ювелиры. Век восемнадцатый, бриллиантовый…- М.: Центрполиграф, 2009.
Там же.
Кузнецова Л. Петербургские ювелиры. Век восемнадцатый, бриллиантовый…- М.: Центрполиграф, 2009.
Кузнецова Л. Петербургские ювелиры. Век восемнадцатый, бриллиантовый…- М.: Центрполиграф, 2009.
Там же.
Кузнецова Л. Петербургские ювелиры. Век восемнадцатый, бриллиантовый…- М.: Центрполиграф, 2009.
Там же.
Сарабьянов Д. В. Русское искусство XVIII века и Запад.— В кн.: Художественная культура XVIII века. Материалы научной конференции. М., 1974.
Кузнецова Л. Украшения императрицы// Антик-инфо 2005 №30. С. 158
Кузнецова Л. Петербургские ювелиры. Век восемнадцатый, бриллиантовый…- М.: Центрполиграф, 2009.
Там же.
Кузнецова Л. Петербургские ювелиры. Век восемнадцатый, бриллиантовый…- М.: Центрполиграф, 2009.












30