Логика Боэция

И чем нежнее судьба, тем опаснее, тем понятнее, что в реальности дело обстоит наоборот, так как именно так она заслоняет от них то, что является истинным счастьем. От данных идей, обычных для здравого смысла, Философия переходит к более эффективному курсу терапии зла, который досаждает нашему арестанту.
Так в чем же благо? Его нет ни в славе, ни в почестях, ни в богатстве, ни в силе власти, ни в наслаждениях. В самом деле, ты хотел бы скопить много денег? Но тогда ты должен отнять их у тех, кто их имеет. Ты бы хотел быть при многих солидных должностях? Тогда тебе придется пойти на унижения пред теми, кто тебе все это может дать, затем ты будешь жаждать взлететь выше тех, кто при почестях, а пока клянчишь чего-то, ты уже обесчещен. Вожделеешь власти? Значит ты подставлен изменам подчиненных тебе и разрушительным последствиям опасностей. Стремишься к славе? Тогда среди преград и терний не уберечь тебе спокойствия. Тебя прельщает жизнь среди услад чревоугодных? Но кто же не отвернется от тебя с отвращением, ведь нет ничего более унизительного, чем быть рабом своей плоти, уязвимой и слабой. Значит, нечего и думать искать счастья среди земного. Но есть же блаженство, ибо блага несовершенные таковы, лишь поскольку они участвуют в совершенном. Значит, следует признать, что «Бог — это само счастье, как высшее счастье — это Бог». [1]

6. Использование логики в теологических трактатах Боэция

В теологических трактатах Боэция («О благости субстанций», «О Троице» и др.) ставится проблема нахождения четкого и логически непротиворечивого выражения главных положений христианского вероучения. Особые затруднения вызывает догмат Троичности, который, с одной стороны, указывает на отличие Лиц Троицы: Бога Духа Святого, Бога Сына и Бога Отца, а с иной — заявляет, что Дух Святой, Сын и Отец — это один, а не три Бога. Основание любой целостности, в том числе и целостности Бога, — неимение различий, определяет проблему Боэций; там, где есть отличие, имеет место уже не целостность, а множественность. Не приводит ли предположение о различии лиц к разделению Троицы и низведению ее до множества?
Боэций обосновывает сопоставимость положений о различии Лиц Троицы и о согласье Троицы, основываясь на логическом анализе методик выражения о каждом предмете. Все, что может быть сказано о предмете, относится к одной из 10 аристотелевских категорий: субстанции, качеству, количеству, месту, отношению и т. д. Высказывая что-то о предмете, называя предмет, его подводят под ту или другую категорию. Три 1-ые категории называют категориями «сообразно предмету», так как они указывают или на сам предмет, или на присущее ему качество: «человек», «справедливый», «большой». С их поддержкой предмет ( «то, что есть») выделяется, при этом любая из 3-х категорий, будучи отнесена к предмету, принуждает его стать в виде предмета, который обладает конкретно той чертой, которая выражается представленной категорией, принуждает, его быть тем, что она о нем высказывает: человеком, справедливым, большим. Семь других категорий соотносят уже выделенный предмет с чем-то иным, отличным от него, например с местом или другим предметом; они ничего не меняют в самом предмете, указывая лишь его положение относительно других вещей. Напротив, категории «сообразно предмету» выделяют внутри него многообразие свойств или частей. Не означает ли это, что предмет, о котором идет речь, является не единым, а составным?
Существует принципиальное различие, заявляет Боэций, между приписыванием категорий «сообразно предмету» в высказываниях о Боге и о сотворенных вещах. В силу безусловной простоты Бога, неимения в священной субстанции какого-нибудь различия и множественности, все предикаты и имена, которые приписываются Богу, означают одно и то же и поэтому совпадают друг с другом. Будучи же отнесенными к чему-либо сотворенному, эти категории указывают на совокупность различающихся друг от друга параметров частей. В выражении «человек справедлив», объясняет Боэций, «человек» значит одно, а «справедлив» — иное; называя же Бога справедливым, предполагают, что «Бог» — то же самое, что «справедливый». Поэтому присвоение Богу категорий «сообразно предмету», таковых, как Всемогущий, Благой и т. д., не значит выделения в единой Божественной субстанции каких-либо частей, которые друг от друга отличаются.
Что же касается различия 3-х Лиц Троицы, то оно чисто сравнительно. Подобно тому как человек называется отцом лишь по отношению к ребенку, а не сам по себе, так имена «Дух Святой», «Сын», «Отец» выражают только условное различие Лиц. Появление у созданной субстанции признака, который отличает ее от остальных вещей, не приводит к ее изменению: если к человеку некто подойдет справа, то он будет левым по отношению к нему, но сам он от этого не поменяется. Аналогичным образом условное различие Лиц не нарушает целостности и простоты Божественной субстанции, так как о самой субстанции могут сказываться лишь категории «сообразно предмету», к которым не принадлежит категория отношения.
Боэций вводит еще концептуальные различения, которое позволяет рационально выразить важнейшее, с точки зрения христианского вероучения, противопоставление твари и Творца. Он выделяет в каждом сущем два момента: «то, что есть» ( суть) и «бытие». В Боге суть и бытие совпадают; в сотворенных вещах они отличаются. Бытие вещей проистекает не из их сущности, они получают его от Бога. [5]

Заключение

Велики заслуги Боэция в области логики. Проводившиеся мыслителем логические понятийные дистинкции не во всем и не всегда совпадают с теми, что установились в традиционной формальной логике, и тем более с характерными для современной символической логики. Следует признать, что средневековый учёный не повторил того, что достигнул в своё время Аристотель, а выработал начатое ещё во 2 веке н. э. соединение стоической и аристотелевской версии логической теории. У Боэция находится явное смещение идеи в сторону соединения логики определений с логикой выражений.
Более систематическое изучение логического наследия Боэция в большей мере содействует установлению степени зависимости логики средневековья от греческой логики и тем самым увеличению наших знания о механизме духовного взаимовлияния в целом.
Исследование Боэцием логических проблем следует изучать в контексте переосмысления важных принципов и идей науки и философии в средневековье, который вызван усилением роли религии в духовной жизни общества. Так как улучшение в философском мышлении понимании Бога как начала бытия и знания привело к установлению новых отношений, с одной стороны, между разными началами: человеком, природой и Богом, которые выступают в качестве объектов категориальных определений, с иной стороны - между разными средствами получения категориального знания: божественного откровения, разума и опыта. Это, в частности, подтверждает допущение мыслителями средневековья, в том числе Боэция, возможности существования наряду с чувственным опытом человека другого опыта, связанного с осуществлением божественной воли.
Логическая проблематика, поднятая Боэцием, появлялась и расширялась совместно осознанием практических задач, которые требовали систематизации эмпирического опыта, аргументации и коммуникации, толкованием методологических и мировоззренческих проблем, которые были связаны с развитием конкретных теорий.
Специфика логических сочинений Боэция содержалась не в новизне идей, не в оригинальности интерпретации и не в подведении тех или других историко-философских или историко-логических результатов. Истинная специфика Боэция имеет место быть, прежде всего, в манере его размышлений.
Время, в которое жил Боэций, было одним из узловых пунктов исторического развития. От творчества философа оно требовало синтеза прошлого и интуиции будущего. Боэций преломил составляющие древнего познания и философии в строительный материал для новой системы мышления. Благодаря Боэцию, новая цивилизация смогла пользоваться духовной работой почти всех поколений. В произведениях «последнего римлянина» нет места неразгаданности и непонятности, он писал, чтобы быть понятым и понятным - и это ему удалось. [8]

Список литературы

1. Лосев А. Ф. История античнои философии в конспективном изложении. М., 2009.
2. Маиоров Г.Г. Судьба и дело Боэция // Боэции. «Утешение Философиеи» и другие трактаты.-М.:Наука.-2010.-С.316
3. Неретина С. С., Огурцов А. П. Пути к универсалиям. СПб., 2011. С. 83-84.
4. Тоноян Л.Г. Учение о гипотетических силлогизмах в Комментарии Боэция к «Топике» Цицерона // Логико-философские штудии — 3 / Под ред. Слинина Я.А., Лисанюк Е.Н. Санкт-Петербургское философское общество, Санкт-Петербург, 2010. С. 98–116.
5. Уколова В.И.. «Последнии римлянин» Боэции // Вопросы истории.-2012.-№2.- С.183
6. Уколова В.И.. Античное наследие и культура раннего средневековья.- М.:Наука.-2012.-С.29
7. Уколова В.И. Мировоззрение Боэция и античная традиция // Вестник древнеи истории.-2012.-№3.-С.78
8. Федоров Б.И. Доказательство и опровержение // Логика / Под ред. Мигунова А.И., Микиртумова И.Б., Федорова Б.И. М., 2010. С. 201–202.










2