Символы времени в европейской культуре 17-20в.

Которое, как таковое, не может относиться к своему противоположному (не абсолютному, конечному), то есть оно должно непосредственно заключать его в самом себе, так как если бы оно его имело вне себя, то оно бы им и ограничивалось, иными словами конечное стало бы самостоятельным пределом абсолютного, которое само, таким образом, превратилось бы в конечное, и не существовало бы. Следовательно, согласно Гегелю: «истинный характер абсолютного выражается в его самоотрицании, в положении им своего противоположного, или другого, а это другое, как полагаемое самим абсолютным, есть его собственное отражение, и в этом своём внебытии или инобытии абсолютное находит само себя и возвращается к себе как осуществлённое единство себя и своего другого» (Гегель. Работы разных лет: в 2 т. — М.: 2004. с. 95).
Гегель утверждает, что скрытая во всём сила абсолютной истины «расторгает ограниченность частностей, выводит их из их косности, заставляет переходить одно в другое и возвращаться к себе в новой, более истинной форме» (Гегель. Работы разных лет: в 2 т. — М.: 2004. с. 101).
Проиллюстрировать выражение символа времени этого периода хотелось бы на примере дискуссий Александра Пушкина и Петра. Этот спор представляет собой образец принципиального, честного, профессионального, очень глубокого обсуждения широкого спектра проблем жизнеустройства на примере России девятнадцатого века. Эти суждения следует также распространить и на обсуждение данных проблем между всеми участниками просвещенного общества этого периода.
В дискуссии участники использовали богатый арсенал различных научных знаний, а также философских методов, этических и эстетических аргументов, а также анализ фактов своего времени, которые были им необходимы для взыскательного, а также масштабного анализа проблем развития страны с целью определения пути ее развития, исторической судьбы, а также истинного места России в Европе и мире: «Нравы Византии никогда не были нравами Киева. Наше духовенство, до Феофана, было достойно уважения, никогда не вызвало бы реформации в тот момент, когда человечество больше всего нуждалось в единстве. Согласен, что нынешнее наше духовенство отстало. Хотите знать причину? Оно носит бороду, вот и все. Оно не принадлежит к хорошему обществу. Что же касается нашей исторической ничтожности, то я решительно не могу с вами согласиться» (Пушкин А.С. Полное собрание сочинений: В 17 т. Том 16 (Переписка 1835-1837). 1958. с. 185).
Петр Чаадаев, как и многие лицейские друзья Пушкина, был членом тайного декабристского общества «Союз благоденствия», хотя он и отдалился от этого движения, обозначив свою весьма своеобразную позицию в вопросе о государственной власти и дальнейшей судьбе России. За публикацию «Философического письма», в котором были изложены его взгляды, Чаадаев был объявлен правительством сумасшедшим — так самодержавие боролось с инакомыслием и свободолюбием: «смутное предчувствие говорит мне, что скоро появится человек, который принесет нам истину веков. Может быть, вначале это будет некоторым подобием политической религии, проповедуемой в настоящее время Сен-Симоном в Париже, или же нового рода католицизма, которым несколько смелых священников, как говорят, хотят заменить тот, который утвердила святость веков. Почему нет?» (Пушкин А.С. Полное собрание сочинений: В 17 т. Том 16 (Переписка 1835-1837). 1958. с. 171).
Пушкин и Чаадаев, по сути, сгенерировали за двадцатилетний период своей творческой дружбы целый пакет идей философского, естественнонаучного, а также духовного характера, который имеет для российской и мировой науки непреходящее значение (Скотникова Г. В. «Византийские традиции в русском самосознании»: Опыт историко-культурологического исследования. 2002 г. с. 189).
В дискуссии Александра Пушкина и Петра Чаадаева показана неразрывная связь русской исторической судьбы с европейской культурой, и, что не мало важно, именно в этой переписке отмечается, что героическая роль России состояла, состоит и будет состоять в защите, а также развитии Европы, так как об этом свидетельствуют исторические обязательства и «долги Европы перед славянскими народами» (Скотникова Г. В. «Византийские традиции в русском самосознании»: Опыт историко-культурологического исследования. 2002 г. с. 191).
В ходе данного философского спора были сформулированы как исторические, так и мировоззренческие предпосылки для дальнейшего формирования идей космизма. В ходе дискуссии были обозначены ключевые направления развития российского общества, в которых обозначилась необходимость достижения гражданского мира, а также единства между властью и народом, были сформулированы требования к культурным элитам, а также определен ряд задач, главной из которых было просвещение широких народных масс и рост их культурного уровня.

2.4 Причины обращения к символизму в культуре ХХ века и эволюция символа времени

Двадцатый век принес мирe испытания в виде двух мировых войн и формирование нового миропорядка. Постоянная борьба стала для людей обычным явлением. Интересным представляется тот факт, что именно в двадцатом веке отмечается бурное обращение к символизму.
Символисты радикально изменили не только различные виды искусства, но и само отношение к нему. Хотя представители символизма относились к самым разным стилевым течениям, их объединяли искания новых способов передачи тех таинственных сил, которые, как они считали, правят миром, смутных идеалов и неуловимых смысловых оттенков.
Художники и писатели символисты отрицали реализм и считали, что живопись должна воссоздавать жизнь каждой души полную переживаний, неясных, смутных настроений, тонких чувств, мимолётных впечатлений, должна передавать мысли, идеи и чувства, а не просто фиксировать предметы видимого мира.
Таким образом, именно язык и знак становятся в центре внимания символистов, а затем и модернистов. С этой точки зрения интересно обратить внимание на коммуникацию, как центральное в человеческом существовании звено. Язык является главной деятельностью человеческого духа. Поэтому именно проблема взаимоотношения языка и духа стала центральной в творчестве Вильгельма Гумбольдта, так как между языком и духом всегда существует отношение взаимопроникновения, так как дух выражается в языке как в своем непосредственном орудии.
В понимании Вильгельма Гумбольдта, дух имеет единственный позитивный атрибут, который выражается в деятельностном начала.
Таким образом, именно в деятельности по Вильгельму Гумбольдту, дух является самобытным, свободным, самостоятельным, целеустремленным, деятельным, всепроникающим, при этом индивидуализированым.
В ходе анализа языка как феномена деятельности человека Вильгельм Гумбольдт доказывает, что именно «язык разделяет природу всего органического, где одно проявляется через другое, общее в частном, а целое обладает всепроникающей силой» (Гумбольдт В. Избранные труды по языкознанию.М., 1984. с. 67).
Основным тезисом в лингвистической концепции Вильгельма Гумбольдта является его учение о тождестве «духа народа» и его языка, иными словами они воплощаются друг в друге и в деятельности. Которая преобразует окружающий мир. Человеческое сознание Гумбольдт характеризует непосредственно как трансформацию мысли в слово, а слова в действие и наоборот, «превращение мира в мысли».
Воплощением этого символа в живописи можно считать одну из самых известных картин Сальвадора Дали «Постоянство памяти», которая известна также как «Мягкие часы», «Твердость памяти» или «Стойкость памяти». В пространстве на фоне скал мыса Креус помещена напоминающая амебу голова. На этом профиле расплываются карманные часы, слева виден цоколь, с которого тоже стекают часы. У заднего края постамента стоит мертвое дерево, на единственной ветке которого висят ещё одни мягкие часы. Контрастом к этим искаженным приборам расположены закрытые карманные часы, по которым ползают многочисленные муравьи.
Муравьи и муха, сидящая на циферблате – единственно живые существа на этой картине. Каждый механизм показывает собственное время, так как реальное время в мире грез Дали значение не имеет. Часы растекаются, и даже твердые покрыты муравьями, которые у Дали являются символом гниения, то есть олицетворяют смерть.
Одним словом всё созданное человеком оказывается на картине Дали переходящим, устойчивы только вечные мотивы пейзажа: скалы на заднем фоне, которые потому и сверкают так ярко. Дали толковал гибкие часы как символ четырехмерного непрерывного пространства (четырехмерного континуума, объединяющего три измерения пространства и одно измерение времени). Художник считает, что каждое тело обладает собственным временем, которое зависит от его развития и его энергетического состояния, а не от времени, измеряемого с помощью часов, так как оно приспосабливается к внешним обстоятельствам.
В соотношении с вечностью пейзаж мыса Креус представляет собой в конечном счете чисто механический отсчет времени. По воспоминаниям художника идея картины возникла у Дали после ужина, когда он наблюдал за остатками расплывающегося сыра камамбер и тотчас спроецировал его аморфные формы на пустынный пейзаж картины, над которой как раз тогда работал.
Противоположным Дали символом времени первой и второй половины ХХ века можно в концентрированном виде представить образ, который создал реалист Эрнест Хеменгуэй. Это повесть «Стрик и море», которая носит философский характер и образы, которые встречаются в ней, несут символическую смысловую нагрузку. Образная система повести представляет собой целый набор различных символов. Значение данных символов, непосредственно подтверждает философское направление в содержании повести-притчи «Старик и море».
В образе рыбака писатель воплощает непобедимый дух, который способен противостоять всем внешним обстоятельствам. Сантьяго – это воплощение духовной мудрости, настоящей истины жизни, которая проявляется в любви ко всему окружающему.
Необходимо отметить, что старик – в разных культурах непосредственно рассматривается как знак праведности и Божественного благословения. Именно старые люди могут представлять высочайшие истины, и в этом (так как и в других характеристиках) могут быть подобны детям (Балонова М. Г. Проблема героя в позднем творчестве Э. Хемингуэя. Кандидатская диссертация. Нижний Новгород, 2002 г., с. 102).
Парус в повести, хотя и сделан из старой мешковины, соотносится с символом ветра и свободы, а также является атрибутом Фортуны, которая олицетворяет ее непостоянство.
В море, в частности, древние греки видели воплощение материнского начала. В то же время море представляет собой образ стихии, которая несет для человека - стихийное бедствие и смерть.
Именно поэтому в различных культурах плавание по морю нередко рассматривается как состояние промежуточное между жизнью и смертью.
Рассуждения старика о жизни очень просты и безыскусны, как и его внешность, старая, измождённая, довольствующаяся малым – простой едой, бедной хижиной. Сантьяго ловит в море тунца и летучих рыб и ест их сырыми, даже несмотря на отсутствие чувства голода. Старик сам заставляет себя спать, чтобы набраться сил. В своей борьбе за существование он использует все подручные средства для сражения с акулами, которые покушаются на его рыбу. При этом старик все оценивает, анализирует постоянно, в том числе и в поединке с рыбой – и живой, и мёртвой.
Изматывая в океане огромную рыбу, старик совершенно не думает о боли, которую ему причиняют режущие руки и спину бечевки. Сантьяго пытается сохранить силы для самого решающего боя.
Борьба старика с акулами символизирует оптимизм. В этой сцене Хемингуэй снова и снова неутомимо подчеркивает тему непобедимости человеческого духа.
В сущности, эта притча учит читателя, что пока человек живой, и пока он ощущает себя человеком, всегда есть надежда на лучшее. Когда Сантьяго остается без оружия, а его усталость превышает границы возможного.
Старик знает, что акулы нападут снова. Но в тоже время он знает, что должен сражаться, пока не умрет. Он снова и снова вступает в борьбу. Когда же поражение кажется безусловным, когда от рыбы ничего не остается, в самом поражении обрисовывается победа.
Символическим является и окончание повести, где читателю писатель намекает, что не стареющий дух всегда рядом. Старик спит, и ему снятся львы, а возле него, следит за его сном мальчик. Юность всегда рядом с ним, с одной стороны в образе мальчика, с другой стороны в образе львов, которые приходят в сновидения старика из его юношеских лет и, тем самым, заставляют вспомнить его молодость, которую он провел в странствованиях по Африке. Поэтому в своих снах Сантьяго снова становится молодым.
Таким образом, образ Сантьяго – это символ времени и сильного героического начала и символ настоящей человеческой победы, которая не зависит от обстоятельств и событий. Поэтому герой несокрушим, в этом сила его характера, духа и жизненных позиций, внутренние качества, его молодость помогают ему побеждать, несмотря на старость и неблагоприятные обстоятельства.










ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Как мы увидели, символы времени могут быть весьма разнообразными. Начиная от мифологических представлений людей о том, в каком образе может воплотиться время, то различных воплощений времени в тех образах, которые в определенный период довлеют в социуме и находят свое воплощение в том или ином произведении искусства.
Это величайшие сочинения и архитектурные ансамбли эпохи возрождения и барокко, величественная архитектура классицизма, романтический поиск лучшей жизни на земле в литературе, поиск реальных ответов на вопросы о преобразовании окружающей действительности в реализме, и постепенный переход к символическому восприятию и отражению времени и окружающего мира в культуре двадцатого века, начиная от символического и модернового взглядов, и заканчивая постмодернисткими трактовками, которые в корне начинают менять человеческое восприятие человеком привычных для него образов, в том числе, и символа времени.
В ходе исследования мы убедились, что на протяжении всей истории человечества символ времени и время во взаимосвязи понимались по - разному.
Сегодня символ времени воспринимается непосредственно как понятие о должном и правильном по отношению к определенной эпохе, однако его внутреннее содержание, тем не менее, так и не стало более ясным. Мы увидели, также, что символ времени является базовым понятием для восприятия времени в его определенном отрезке.
Необходимо отметить, что символ времени получает свое непосредственное закрепление в искусстве и творчестве в самых различных образах.
Однако, нельзя сводить время только лишь к символу и, соответственно, наоборот, так как эти понятия не тождественны, а лишь частично пересекаются.
Как мы убедились в жизненном пространстве символ времени представляет собой категорию, который ориентируется на определенную эпоху и которая собственно является критерием его оценки. Сегодня для того, чтобы достичь справедливого результата, время ориентируется на требования эпохи.
Таким образом, время движется к опоре на символ времени, хотя создать идеальную систему соотношения времени и его символики не реально, но постараться обеспечить осуществление необходимого соотношения восприятия времени и его символики.
В ходе данной работы удалось установить, что символ времени очень тесно связан с восприятием человеком того социального и природного окружения, которое является для него жизненно важным в данный момент и выражается непосредственно в его творческой деятельности. В частности произведениях искусства, а также науки, архитектуры, словом областях именно творческой деятельности.
Следовательно, можно отметить, обобщая те выводы, которые были сделаны на уровне взгляда на различные творческие пласты в культуре искусстве, философии и науке в указанный период.
Можно сделать вывод о том, то время воспринимается как сила, которая преобразует окружающий мир, то есть является посредником между миром идей и их воплощением через человека.




СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Аверинцев С. С. Заметки к будущей классификации типов символа/ / Проблемы изучения культурного наследия. М.: Наука, 1985. – количество с. (350 с.)
Аверинцев С. С. Символ // Большая сов. энциклопедия. — М.: Советская энциклопедия. 1976. — 3 изд. — Т. 23. – количество с. (400 с.)
Аверинцев С. С. Символ // Краткая лит. энциклопедия. М.: Советская энциклопедия, 1971. — Т. 6 СПб. – количество с. (900 с.)
Андреева, E. Ю. Все и ничто. Символические фигуры в искусстве второй половины XX века / Е. Ю. Андреева. - СПб.: Издательство, 2004. – количество с. (100 с.)
Андреева Е.Ю. Постмодернизм: Искусство второй половины XX - начала XXI века. СПб . 2007 г. – количество с. (120 с.)
Архитекторы-строители Санкт-Петербурга середины XIX начала XX века: Справочник / Под ред. Б.М. Кирикова.- СПб.: Пилигрим, 1996. – количество с. (300 с.)
Балонова М. Г. Проблема героя в позднем творчестве Э. Хемингуэя. Кандидатская диссертация. Нижний Новгород, 2002 г. – количество с. (330 с.)
Белый А. Символизм. — М.: Мусагет, 1910. – количество с. (633 с.)
Бердяев Н. А. Смысл истории. — М.: Мысль, 1990. – количество с. (175 с.)
Бердяев Н. А. Философия свободного духа. — М.: Республика. 1994. – количество с. (337 с.).
Бибнхин В. В. Мир. — Томск: Водолей. 1995. – количество с. (144 с.)
Бибихин В. В. Язык философии. — М: Прогресс, 1993. – количество с. (405 с.)
Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть. — М.: Доб-росвет. 2000. – количество с. (387 с.)
Бодрийяр Ж. Система вещей. — М.: Рудомино. 1995. – количество с. (170 с.)
Булгаков С.Н. Философия имени. — КаИр. 1997. – количество с. (330 с.)
Вильяме К. А. Энциклопедия восточного символизма. — М: Золотой век, 1996. – количество с. (432 с.)
Вовк О.В. «Энциклопедия знаков и символов». М.: Вече, 2006. – количество с. (300 с.)
Гадамер Г. Г. Актуальность прекрасного. — М: Искусство. — 1991. – количество с. (368 с.)
Гадамер Г. Г. Истина и метод. — М.: Прогресс. 1988. – количество с. (700 с.)
Гегель Г. Наука логики: в 3 т.. М: Мысль. 1970—1972. — Т. 1—3. – количество с. (400 с.)
Гегель Г. Работы разных лет в 2-х т. Т. 2. — М.: Мысль, 1993. – количество с. (630 с.)
Гегель Г. Философия религии в 2-х т. Т. 2. — М.: Мысль, 1997. – количество с. (574 с.)
Гегель Г. Эстетика в 4 т. М.: Искусство. 1969. — Т, 2. – количество с. (326 с.)
Гепзенберг В. Шаги за горизонт. М.: Прогресс, 1987. – количество с. (368 с.)
Голосовкер Я. Э. Логика мифа. — М.: Наука. 1987. – количество с. (220 с.)
Грамматика общая и рациональная Пор-Рояля. — М.: Прогресс. 1998. – количество с. (272 с.)
Гропс Б. Комментарии к искусству. М. 2003 г. – количество с. (200 с.)
Губман Б, Л. Современная католическая философия. — М.: Высшая школа. 1988. – количество с. (180 с.)
Гумбольдт В. Избранные труды по языкознанию.М., 1984– количество с. (680 с.)
Гуссерль Э. Илей к чистой феноменологии и феноменологической философии. Кн, 1. —М.: Дом интеллектуальной книги. 1999, – количество с. (330 с.)
Гуссерль Э. Картезианские размышления. — СПб.: Наука, 1998. – количество с. (316 с.)
Делез Ж. Логика смысла. — М.: Раритет, 1998. – количество с. (473 с.)
Делез Ж. Марсель Пруст и знаки. — СПб.: Алетейя. 1999. – количество с. (190 с.)
Делез Ж. Различие и повторение. — СПб.: Петрополис, 1998. – количество с. (384 с.)
Делез Ж. Складка. Лейбниц и барокко. — М.: Логос, 1998. – количество с. (264 с.)
Деррида Ж. О грамматологии. — СПб.: Алетеия, 2000. – количество с. (512 с.)
Деррида Ж. Голос и феномен. — СПб.: Алетеия, 1999. – количество с. (208 с.)
ДершшаЖ. Позиции. — К.: Л. Л.. 1996. – количество с. (192 с.)
Кант И. Критика чистого разума. М.: Эксмо 2007. – количество с. (600 с.)
Кириченко Е. И. Русская архитектура 1830—1910-х годов. — М.: Искусство, 1978. – количество с. (340 с.)
Лосев А. Ф. Бытие, имя. космос. — М.: Мысль, 1993. – количество с. (959 с.)
Лосев А. Ф. Вещь и имя // Бытие, имя. космос. — М.: Мысль, 1993. – количество с. (900 с.)
Лосев А. Ф. Дух // Филос. энциклопед. — М.: Советская энциклопедия. 1962. — Т. 2. — С. 83—84.
Лосев А. Ф. Знак, символ, миф. — М.: Изд-во МГУ, 1982. – количество с. (479 с.)
Лосев А. Ф. Из ранних произведений. — М.: Правда, 1990. – количество с. (655 с.)
Платон. Диалоги. — М.: Мысль, 1986. – количество с. (607 с.)
Пригожий И.П Стенгерс И. Время, хаос, квант. — М.: Прогресс. 1999. – количество с. (268 с.)
Проблема сознания в современной западной философии.// В. А. Подорога, А. Б. Зыкова, И. С. Вдовина и др.. — М.: Наука, 1989. – количество с. (252 с.)
Пятигорский А. М. Избранные труды. — М.: Языки русской культуры. 1996. – количество с. (591 с.)
Пятигорский А. М. Мифологические размышления. — М.: Языки русской культуры. 1996. – количество с. (280 с.)
Пушкин А.С. Полное собрание сочинений: В 17 т. Том 16 (Переписка 1835-1837). 1958– количество с. (800 с.)
Рассолов М.М. Теория государства и права. М. 2010. – количество с. (480 с.)
Рапл Г. Понятие сознания. — М.: Идея-Пресс: Дом интеллектуальной книги. 1999. – количество с. (406 с.)
Рикер П. Герменевтика и психоанализ. Религия и вера. — М.: ИСКУССТВО. 1996. – количество с. (270 с.)
Скотникова Г. В. «Византийские традиции в русском самосознании»: Опыт историко-культурологического исследования. 2002 г. – количество с. (470 с.)
Слышкин Г. Г. От текста к символу: лингвокультурные концепты прецедентных текстов в сознании и дискурсе. – М.: Academia , 2000. – количество с. (128 с.)
Степанов Ю. С. Константы: Словарь русской культуры. М. 1997. – количество с. (400 с.)
Тихомиров М.Н. Русская культура X—XVIII вв. – М., 1968. – количество с. (480 с.)
Полякова Н. В. Антропология российского консерватизма. СПб., 2006 г. – количество с. (400 с.)
Якимович А. К. Двадцатый век: Искусство Культура. От импрессионизма до классического авангарда. М., 2003 г. – количество с. (600 с.)













45