Критика Г. Гуго (1767-1844) естественно-правовой теории

Известный историк права Г.Дж. Берман отмечает: «Подлинная историческая юриспруденция… основывается на предпосылке, что определенный долговременный исторический опыт того или иного народа ведет его в определенных направлениях и – в применении конкретно к праву – что прошлые эпохи, на протяжении которых развивались правовые институты того или иного народа, помогают в определении стандартов, по которым должны приниматься и толковаться его законы, и целей, к которым стремится его правовая система». В целом, принцип историзма, выдвинутый немецкой исторической школой, противопоставлялся классическому рационализму в его философско-просветительской, естественно-правовой трактовке. «Принцип историзма призван преодолеть принцип разума (в его философско-просветительском или естественноправовом выражении) и заменить его исторически изменчивым, но в каждое конкретное время определенным «народным духом», правовыми представлениями и правосознанием данного народа». «Данность «народного духа», – писал Г. Радбрух, – подчеркивалась за счет умаления формообразующей силы разума». «Оппозиционный характер исторической школы по отношению к юснатурализму прежде всего нашел свое выражение в неприятии рационализма как метода конструирования и познания права», – справедливо указывает Е.В. Тимошина. Показательна в этом отношении квалификация учения Г. Гуго, данная В.С. Нерсесянцем: «Философия позитивного права и историчность права в его трактовке носили антирационалистический, позитивистский характер и были направлены против естественно-правовых идей разумного права». Поэтому можно согласиться с утверждением о том, что именно методологическая ограниченность естественно-правовой доктрины явилась ключевым фактором, определившим в внимание к истории школы Ф.К. Савиньи и в целом ее концептуальное оформление. Вполне справедливо Е. Кунц считал, что центральная идея исторической школы заключается в том, что «право не изобретено, а рождено, что оно не сознательно произвольное произведение из конечного, ограниченного ума, а подчинено законам возникновения и роста всего органического». Если школа естественного права нового времени стала господствующей в сознании интеллектуальной элиты XVIII столетия во многом благодаря достаточно жесткому противопоставлению идей просвещенного разума неразумной позитивной действительности, то историческая школа юристов по своим методологическим установкам являет собой реакцию на господство классического рационализма, пытаясь утвердить безусловный авторитет позитивного факта перед спекулятивным и не укорененным в культурной традиции «естественным» разумом. Для школы Ф. Савиньи историзм означал объективность, достигаемую посредством генетической реконструкции объекта, историческую аутентичность и целостность в интуитивном познании духа права, воспринимался единственным средством для выявления естественно-органических закономерностей правового развития, понимания места исторической эпохи настоящего в целокупной истории национального правогенеза, в то время как философский рационализм естественно-правовых учений связывался истористами с субъективизмом, механическим соединением мертвых букв закона, лишенных духа, живого исторического развития, с исторически необоснованными, волюнтаристскими реформами права, следующими из «эгоизма отдельной эпохи» и ведущими к безраздельному господству случая и произвола. В «Энциклопедии права» Г.Ф. Пухта обвинил юснатуралистов в том, что предметом их изучения является право, полностью отрешенное от действительной жизни, что школа естественного права сама выводит такое право «из постулатов всеобщего разума», которое, следовательно, в принципе не может иметь истории, проистекая «вечно неизменным из законов неизменного разума». По мнению же ученого, «только то, что имеет историю, может быть предметом философии», а потому «философы, выводящие право из разума, находятся вне своего предмета». Все представители исторической школы были уверены, что «законодатель должен собирать, очищать и отбирать те правила, которые проверены жизнью, а не строить их, исходя из своих философских убеждений», поскольку любое подлинное право развивается исключительно эволюционно: «любое предшествующее право есть условие последующего (настоящего) права, а последующее – условие будущего». Поэтому история не может быть лишь «собранием морально-политических примеров, которыми можно пренебречь», напротив, она – единственно верный путь «для познания собственного состояния». Исследователи учения немецкой исторической школы неоднократно указывали, что его философские основы не были впервые сформированы «истористами»; основание теории правообразования «истористов» составилось из совокупности идей, которые были выработаны в философии истории и лишь повторялись в юриспруденции». По мнению известного цивилиста и теоретика права С.А. Муромцева, «Савиньи не формулировал впервые высказанных им идей, но утвердил их по отношению к гражданскому праву; он воспользовался ими для разрешения важного практического вопроса своего (кодификации – А.М.) и таким образом реализовал их значение, показав наглядно их ценность». Теория образования права, выдвинутая юристами исторической школы, отчасти заимствовала из философии определенные положения, «отчасти же самостоятельным путем приходила к выводам, которые соответствовали духу науки, господствовавшему в данное время». Взгляд на право как на развивающийся во времени живой организм, по мнению историка права Г.Дж. Бермана, был характерен уже для систематиков канонического права. Ученый пишет: «Система канонического права, в понимании Грациана, опиралась на постулат, что организм права – не мертвое тело, а живое, «corpus» (лат. «тело»), а не corpse (англ. «труп»); этот организм имеет корни в прошлом, но растет в будущее. В противоположность иногда высказываемому мнению эта концепция эволюции права отнюдь не является изобретением Эдмунда Берка, Фридриха фон Савиньи и «исторической школы» XVIII–XIXвв. Она была основополагающей для западных юристов и неюристов начиная с конца XI и в XIIв. сначала в церковной сфере, а потом и в светской. Западноевропейские юристы XI–XIIвв. пытались систематизировать нормы так, чтобы получилось единое целое, т.е. не просто определить общие для определенного рода прецедентов элементы, но и синтезировать нормы в принципы, а сами принципы – в цельную систему, совокупность права, или corpus iuris». В.Г. Буткевич в комментариях к труду французского антрополога права Н. Рулана также указывает на более ранние корни исторической школы: «Вопреки сложившемуся мнению, задолго до Савиньи эти идеи (исторической школы — А.М.) отстаивались юристами. Сам Савиньи их мог позаимствовать у Грациана и его учеников, полагающих, что право — не мертвая система норм, а органически развивающийся организм, имеющий прошлое, настоящее и будущее. Под влиянием Грациана исторический эволюционистский взгляд на право стал обычным для канонистов XI—XIIвв. От них он затем перешел к толкователям светского права». Подтверждая данный тезис, И.И. Царьков указывает: «…именно схоластическая техника XII в., которая примиряла противоречия и выводила общие понятия из правил и казусов, позволила впервые построить corpus juris — «организм» юридических норм, который, имея свою внутреннюю логику, со временем изменяется. Историчность права связана с понятием его превосходства над политическими властями». Среди романистов и историков права широко распространена точка зрения, что именно гуманистическое направление французских юристов XVI столетия породило воззрение на право как на живой организм, тесно связанный с жизнью той исторической среды, которою и для регулирования которой он вызван к действительности. Именно юристы гуманистического направления стали изучать Corpus Iupis Civilis с позиций истории и филологии. В отличие от глоссаторов и комментаторов, гуманисты изучали первоисточники «в сопоставлении с той живой действительностью, которая их создавала и была отражена в античной истории, литературе, искусстве. Стали появляться первые сообщения об истории римского права; началось очищение первоначальных текстов от многочисленных средневековых искажений». Исследование римского права в его связи с историей было обусловлено тем, что «для гуманистов Свод законов Юстиниана являлся всего лишь проявлением истинно римского духа, а не собранием всевозможного рода предписаний и запретов, которые в ту эпоху могли бы притязать на абсолютную законность». Установка на восприятие римского права не как ratio scripta, но как вписанного в культуру и исторически развивающегося была вызвана общим культурным контекстом эпохи Возрождения. Историческое исследование положительного права, начатое французскими гуманистами XVI в., в последующее столетие стало противопоставлять себя господствовавшему рационализму естественно-правовой школы. «Если рационализм отправлялся от априорной (доопытной и даже внеопытной) предпосылки и из нее дедуцировал целую систему права, то эмпирическое и индуктивное мышление, напротив того, отправлялось от наблюдения фактов и путем наведения отвлекало от них общие положения, в которых выяснялся смысл фактического материала. Таким путем положительная юриспруденция при помощи истории устанавливала свои основные понятия, которые и делала предметом энциклопедии права».Основание права в общем убеждении сословия, народа, которое принято связывать с немецкой исторической школой, видел уже Дж. Вико, склонный смотреть на право как на один из элементов народной жизни. Идею о том, что право, как и язык, является продуктом национальной истории, высказывал И.Г. Гердер. Г.В. Лейбниц считал ведущей целью исторической науки изучение непрерывной цепи изменений права, приведших к современному состоянию, указывал, что необходимо связывать изменения права со всей совокупностью исторической обстановки, внешней среды его развития. В полном согласии с «историческим методом» Ф.К. Савиньи и Г.Ф. Пухты, немецкий философ Ф.В.Й. Шеллинг утверждал, что искусство, наука и юридические учреждения имеют общий источник. Подобно «истористам», Ф. Шеллинг осуждал современное ему состояние юриспруденции и прямо рекомендовал применение к праву философского и исторического исследования с целью «конструировать» государственный организм. Центральную идею исторического метода познания положительного права определенно высказал уже П.А. фон Фейербах в сочинении «Über Philosophie und Empirie in ihrem Verhältnis zur positiven Rechtswissenschaft» (1804), где он утверждал, что «все позитивное право подчинено великому и вечному закону причинности; как нечто, имеющее происхождение, оно есть продукт времени и связано с предшествующими событиями неразрывной цепью причин и следствий. Из права, действовавшего прежде, выросло право современное; и это последнее существует только потому, что старое, отжив свой век, родило новое. В глубине прошлых тысячелетий лежит зерно законодательства, которому мы теперь повинуемся… История права должна вывести, объяснить его современное состояние из предыдущих состояний на основании их внутренней прагматической связи». Таким образом, можно видеть, что такие «элементы» методологического подхода «истористов» к праву как представление о закономерном, причинно-следственном развитии положительного права, утверждение его органической связи с народной жизнью и восприятие права как одного из компонентов национального исторического развития были сформированы в рамках философии истории.








1