Классификация интертекстуальных включений в романе «Шпион» Купера

Важно сказать о возможности цитат, атрибуция которых схожа с загадкой, предполагает наличие звуковой расшифровки. Цитатам с точной атрибуцией противостоят те цитаты, которые имеют расширенную атрибуцию. Расширение часто сопровождается неопределенностью атрибуции.Многие цитаты, которые используются в художественных текстах, не являются атрибутированными. В качестве самого простого способа кодирования цитаты выступает присоединение частицы отрицания «не» к хорошо известным цитатам, например, из культовых фильмов или литературных произведений, имеющих статус хрестоматийных. Чаще всего цитата маркируется кавычками. Цитату, взятую в кавычки, легко опознать, а ее значение расширяется и выходит только за рамки определенного стиля.В художественных текстах повествователь или персонаж могут использовать цитату как элемент словаря. В этом случае неатрибутированная цитата выступает в качестве первичного средства коммуникации. В частности, мы говорим о цитатах-репликах. Собственно интертекстуальными элементами, образующими конструкции «текст в тексте», являются также и аллюзии. Аллюзия является «заимствованием определенных элементов прецедентного текста, по которым происходит их узнавание в интертексте, где и осуществляется их предикация». От цитаты аллюзия отличается тем, что заимствование элементов носит выборочный характер, наблюдается присутствие целого высказывания или строки прецедентного текста, соотносимой с новым текстом, в нем как бы «за текстом». В случае цитации автор преимущественно осуществляет эксплуатацию реконструктивной интертекстуальности, регистрируя общность «своего» и «чужого» текстов, а в случае аллюзии первенство принадлежит конструктивной интертекстуальности, цель которой состоит в организации заимствованных элементов таким образом, чтобы они представляли собой узлы «сцепления семантико-композиционной структуры текста». Например, такое можно видеть в случае повторения поэтом строк своих предшественников, за счет чего создается иллюзия того, что он продолжает их стиль. Сознательная аллюзия является таким включением элемента «чужого» текста в «свой», которое должно осуществлять модификацию семантики последнего за счет ассоциаций, которые непосредственно связаны с прецедентным текстом; если же при таких изменениях смысл не обнаруживается, то мы сталкиваемся с бессознательным заимствованием. Как и цитаты, аллюзии могут быть атрибутированными или неатрибутированными. Аллюзии с атрибуцией, принимая во внимание внутреннюю форму этого слова (от латинского allusion - шутка, намек) не могут быть распространенными. Аллюзии, которые представляют собой имена собственные, обладают повышенной узнаваемостью даже без упоминания имени их автора. Именная аллюзия иногда выступает как реминисценция. Под реминисценцией следует понимать отсылку не к тексту, а к событию из жизни другого автора, которое, безусловно, узнаваемо. Нередко атрибуция является загадкой. Атрибуция может обладать максимально широким характером – выходить на уровень стиля, присущего поэту или писателю, когда даже само имя писателя является максимально широкой аллюзией. Чаще всего встречаются неатрибутированные аллюзии. Они по своей внутренней структуре построения межтекстового отношения лучше всего способны к реализации функции открытия нового в старом. Чтобы совершить открытие, читателю необходимо применить определенные усилия, что и становится причиной порождения дополнительного стилистического эффекта. В типологии осуществляется выделение «центонных текстов». «Центонные тексты представляют собой целый комплекс аллюзий и цитат (в большинстве своем неатрибутированных) и речь идет не о введении отдельных «интеркстов», а о создании некоего сложного языка иносказания, внутри которого семантические связи определяются литературными ассоциациями». В типологии, которую предложила Н.А. Фатеева, выделяется паратекстуальность, или отношение текста к своему заглавию, эпиграфу, послесловию. Так, здесь мы говорим о существовании цитат-заглавий. Заглавие является часто программой литературного произведения и ключом к его интерпретации. Заглавие только формально выделяется из текста, на самом же деле оно способно функционировать как в составе полного текста, так и независимо - в качестве представителя и заместителя. Во внешнем проявлении заглавие является метатекстомотносительно самого текста. Во внутреннем проявлении заглавие является субтекстом единого целого текста. Поэтому, когда заглавие выступает как цитата в «чужом» тексте, она является интертекстом, открытым для разного рода толкований.Как и любая цитата, название может быть или не быть атрибутированным, но степень узнаваемости неатрибутированного заглавия всегда выше, чем просто цитаты, поскольку мы сталкиваемся с графическим выделением его из основного корпуса текста.Писатель в готовом виде может заимствоватьчужие заглавные формулы, являющиеся синтезом художественного потенциала стоящего за ними текста, и делать наслоение на них нового образного смысла. Эпиграф является следующей ступенью проникновения в текст, она также находится над текстом и соотносится с ним как целым. Эпиграф не является обязательным элементом текста, что и обуславливает его значимость. В качестве композиционного приема эпиграф выполняет функцию экспозиции после заглавия, но перед текстом, и предлагает разъяснение или загадку для прочтения текста относительно заглавия. Посредством эпиграфов автор осуществляет открытие внешней границы текста для интертекстуальных связей и литературно-языковых веяний разных направлений эпох, наполняет и раскрывает внутренний мир собственного текста.Метатекстуальность, или создание конструкций «текст о тексте», характеризует любой случай интертекстуальных связей, поскольку, будь то цитата, аллюзия, заглавие или эпиграф, все они выполняют функцию представления собственного текста в «чужом» контексте. По контрасту с ними пересказ, вариация, дописывание чужого текста и интертекстуальная игра с прецедентными текстами представляют собой конструкции «текст в тексте о тексте».С еще одним проявлением открытой интертекстуальности сталкиваемся, когда речь идет о дописывании «чужого» текста. Особый тип интертекстуальной связи обнаруживается при языковой игре с прецедентными текстами и их представителями-спецификаторами, по которым эти тексты узнаются. Интертекст также может рассматриваться в качестве тропа или стилистической фигуры. Интертекстуальная связь становится особенно выразительной, если ссылка на прецедентный текст является частью тропа или стилистического оборота.Таким образом, подводя итог, типологически возможно выделить шесть интертекстуальных элементов, участвующих в обслуживании различных видов межтекстовых связей, а именно, речь идет о:1.собственно интертекстуальности, конструкции «текст в тексте», представленной цитатами и аллюзиями;2.паратекстуальности, характеризующейся соотношениями «заглавие-текст», «эпиграф - текст»;3.метатекстуальности, характеризующейся созданием конструкций «текст о тексте»;4.гипертекстуальности, характеризующейся созданием пародий на прецедентные тексты;5.архитекстуальности, характеризующейся жанровой связью текстов;6.интертекстуальных явлениях: интертекст в качестве тропа, интермедиальные тропы и т.п.Список литературыАветова Т.Ю. Роль интертекстуальности в создании художественного образа на материале романа Ч. Диккенса «Наш общий друг» // Интертекстуальные связи в художественном тексте. СПб.: Образование, 1993.Арнольд И.В. Семантика. Стилистика. Интертекстуальность. - М.: ЛИБРОКОМ, 2010. - 448 с.Бочарникова Е.А. Проблемы классификации интертекстуальных включений в научном тексте.//Вопросы когнитивной лингвистики. №4, 2009. Булгакова С.Ю. Интертекстуальные включения как переводческая проблема. www.youngresearchersjournal.orgВоскресенская Е.Г. Интертекстуальные включения в произведениях И.Во: автореф. канд. дисс. - Барнаул, 2004.Галеева Н.Л. Параметры художественного текста и перевод / Н.Л. Галеева; Науч. ред. Г. И. Богин; Тверской гос. ун-т.— Тверь, 1999.— 154 с.Гаспаров Б.М. Язык, память, образ: лингвистика языкового существования. - М., 1996.Ильин И.П. Интертекстуальность // Западное литературоведение ХХ века: Энциклопедия. - М.: Intrada, 2004. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. - М.: Искусство, 1979. - 423 с.Кристева Ю. Бахтин, слово, диалог и роман // Вестн. МГУ. Сер. 9. Филология. -1995. - № 1. - С. 97-124.Кузьмина Н.А. Интертекст и его роль в процессах эволюции поэтического языка / Н.А. Кузьмина; науч. ред. Н.А. Купина.— Изд. 2-е, стер. — М.: Едиториал УРСС, 2004 .— 267 сЛунькова Л.Н. Интертекстуальность художественного текста: оригинал и перевод: Автореферат дис. … д-ра филол. наук. М., 2011.Магомедова Х. М., Раджабова Г. С. Перевод как вид межкультурной коммуникации // Концепт. – 2015. – Спецвыпуск № 15. – ART 75217. – 0,3 п. л. – URL: http://e-koncept.ru/2015/75217.htm. Олизько Н.С. Интертекстуальный анализ художественного произведения. - Челябинск: Энциклопедия, 2008. Смирнов И.П. Порождение интертекста (элементы интертекстуального анализа с примерами из творчества Б.Н. Пастернака). - М., 1985.Сологуб Ю.П. Интертекстуальность как лингвистическая проблема.// Филологические науки, 2000, N2.Фатеева НА. Типология интертекстуальных элементов и связей в художественной речи // Известия Академии наук СССР. Серия литературы и языка. - М.: Наука, 1998. Т. 57.Чернявская В.Е. Научный текст и его филологическая интерпретация: учеб. пособие к спец-курсу. СПб.: Изд-во Санкт-Петерб. гос. ун-та экономики и финансов, 2002.Швейцер А.Д. Теория перевода: Статус, проблемы, аспекты. М, 1988.Ямпольский М.Б. Память Тиресия. Интертекстуальность и кинематограф. - М., 1993.