Кризис Османской империи в конце 1820-х - 1850-х годов. Восточный вопрос в международных отношениях.

Нет сомнения, что документ, представленный Империи и миру 3 ноября 1839 года, был беспрецедентным до того времени в Османской империи. Некоторые историки, однако, склонны рассматривать эдикт как своего рода эмбриональную конституцию Османской империи - они ссылаются на ограничения, по существу абсолютную власть султана до этого времени и на закрепление основных правовых принципов.Однако Верховный Эдикт Гюлхане не может считаться конституцией (или «протоконституцией») во всех отношениях. Может ли документ действительно ограничивать полномочия султана, когда он сам его издавал, и мог ли он вывести его в любой момент? С другой стороны, мы должны признать, что Абдулмецид обещал разграничить определенные границы своей власти, подчинившись законам, которые вышли из законодательного процесса (в конце которого печать султана, тем не менее, будет помещена). Обещаниесултанаде-юреправительству, такимобразом, неможетвконечномитогесчитатьсясерьезным ограничением неограниченной власти Султана, но это, безусловно, можно считать первым шагом в этом направлении.Успех или неудача реформ?Различные препятствия, с которыми пришлось столкнуться различным реформаторам Османской империи, носят разнообразный характер. В случае Дамада Ибрагима Паши, про-европейского великого визиря периода тюльпанов (Lâle Devri) и Селима III, консервативные группы были большими тормозами в реформах, в основном состоящими из строгих улемов и янычар. Янычары, как вооруженные силы, опасающиеся потерять свой статус, несут ответственность за падение Селима III и конец периода тюльпанов. Махмуду II также приходилось иметь дело с консерваторами, но он мог лучше использовать свои политические и военные средства и доступные ему варианты. Кроме того, в отличие от своих предшественников он имел преимущество исторического опыта. Традиционная оппозиция в период Танзимата уже не была такой сильной, как прежде. Османская концепция модернизации в основном воспринималась как европеизация, однако именно эта реорганизация в европейском стиле заставила население с подозрением взглянуть на новые меры. Для султанских реформ и периода Танзимата ситуация также осложнялась многочисленными центрами в создании новых институтов без отмены первоначальных. Типичные примеры включают военную реформу Селима и судебную систему.Однако самым большим препятствием для любых попыток реформ в Османской империи всегда было фатальное отсутствие финансовых ресурсов. Что касается общих характеристик в планах реформ Селима III, Махмуда II и программы Гюльхане, я бы сказал, что они были. Реформы были сосредоточены в одних и тех же областях - априорно в военной области, а затем в административной, дипломатической, образовательной и экономической областях, к которым, к сожалению, всегда относились без особого энтузиазма и неэффективности. В отношении выполнения трех основных принципов Высшего Указа Гюльхане: 1) обеспечение святости жизни, чести, достоинства и имущества предметов султана; 2) обеспечение справедливой системы исчисления и взимания налогов; 3) обеспечение справедливой и равной системы призыва на военную службу и срока военной службы, результат был несколько смешанным. Законы, основанные на первом принципе указов, дали обвиняемому гарантию прозрачного суда и ограничили преднамеренную конфискацию и сфабрикованные процессы. С другой стороны, создание этой новой судебной системы породило уже упомянутую проблему институциональной двуличности, в результате чего возникла хаотичная система. Второй принцип, касающийся справедливого исчисления и уплаты налогов, по сути, потерпел неудачу, несмотря на огромные усилия реформистов. Хотя военные реформы обеспечили больший контроль и централизацию командования, им не удалось добиться более справедливого призыва и продолжительности службы. В свете этих фактов может показаться, что миссия Верховного эдикта Гюльхане не была достигнута, и реформы были скорее неудачей, чем успехом. Но я не считаю, что такая жесткая оценка справедлива. Верховный Эдикт Гюльхане открыл двери для великих социальных перемен, о которых трудно было бы представить прежде, в частности о законности и равном обществе. Хотя для этого исследования и контекста проанализированного периода «Указ павильона роз» является де-факто кульминацией усилий по реформе, на самом деле это было только начало. Верховный Эдикт Гюльхане начал путешествие Османской империи, а затем и Турции в направлении современного государства.Список литературыPALMER, Úpadek a pád Osmanské říše, Praha 1996, p. 38LEWIS, The Emergence of Modern Turkey, Oxford 1961, p. 45.E. J. ZÜRCHER, Turkey: Modern History, London 2004, p. 21.S. J. SHAW, History of the Ottoman Empire and Modern Turkey: Empire of the Gazis, the Rise and Decline of the Ottoman Empire 1280‒1808, Vol. 1, Cambridge 1976, p. 233.M. Ş. HANIOĞLU, A Brief History of the Late Ottoman Empire, Princeton 2010, p. 44.E. GOMBÁR, Moderní dějiny islámských zemí, Praha 1999, p. 40.V. FINDLEY, The Tanzimat, in: R. KASABA, The Cambridge History of Turkey: Turkey in the Modern World, Vol. 4, Cambridge 2008, p. 11K. KREISER, CH. NEUMANN, Dějiny Turecka, Praha 2010, p. 156