Рихер Реймский как историк

Радульф вступает на трон в весьма тревожной обстановке, ему приходится сражаться и с норманнами, и с мятежными сеньорами, а из их числа в первую очередь противостоять проискам Хериберта, графа Вермунда, «так как Хериберт слишком много требовал от короля, король же ничего ненасытному не давал»(52глава, первой книги). Но постепенно Радульфу удастся упрочить свое положение. К концу первой книги он уже одержал несколько побед над норманнами, утвердил своего ставленника на Реймсской кафедре (60-61главы, первой книги, взял крепость Хериберта в Лане (62глава, первой книги), его власть признают аквитанцы (57глава, первой книги), ему присягают гасконские сеньоры (64глава, первой книги).Отметим, что Рихера, то за его отношение к борьбе последних Каролингов с Робертинами во Франции и с германской (саксонской) династией Оттонов, немецкие исследователи называют «первым французским националистом», а французы «первым подлинно французским историком». Австрийский ученый Дж. А. Беццола доказал всю неосновательностьобоих определений. Противоречия между «галлами» и «германцами», как он справедливо замечает, не носили тогда еще национального, а лишь феодально-династический характер. Франко-немецкое соперничество явилось результатом формирования в X в. двух «крупных феодально-обособленных союзов», главы которых стремились к полной независимости каждый «внутри своего союза, втянувшего в себя и церковную иерархию». Однако Беццоле не удалось выполнить свою другую задачу: оправдать Рихера от обвинения в каролингской партийности, объясняющей тенденциозное искажение фактов, цифр, хронологических данных. Беццола игнорирует то, что семья Рихера принадлежала к числу непосредственных каролингских вассалов, а при анализе «Историй даже не упоминает характерного высказывания их автора: «Предателю Каролингов не избежать божьей кары» (43 глава, первой книги).Рихер также намеревался поведать о причинах событий. Если посмотреть, каковы у него эти причины, то окажется, что большинство поступков персонажей «Четырех книг» определяется каким-либо человеческим побуждением, эмоциями. Мощными стимулами оказываются алчность и желание возвыситься «Предложили, чтобы ему унаследовал Вальберт, аббат Корби, человек решительный и благоразумный, который всем нравился своей честностью. Также и некий клирик из вышеназванного города просил перед королем, чтобы его сделали преемником; то был человек невежественный и неимоверной силы, и дерзости, его всегда радовала возможность присвоить чужое. Отвергнутый королем и горожанами, он пустился на хитрость. Итак, он отправился к Аделельму, графу Арраса (то, что случилось с ним, вызвало большую печаль), чтобы соблазнить его; униженно прося его помощи и обещая свою, скрывая, что король полностью отверг его, говорил он так…» (глава 63, первой книги), а с другой стороны – жалость, например, когда Карл Простоватый заявил о своих претензиях на престол, многие пошли за ним из сочувствия к его жалобам (глава 12, первой книги). Поэтому в сочинении Рихера столь важное место занимают жалобные речи и речи вообще – они показывают внутреннюю подоплеку действий персонажей.Важным побудительным мотивом является и зависть. Так, в 16 главе первой книги говорится, что «Роберт был чрезвычайно возмущен и, вместе со многими знатными людьми, вопреки приказу, уехал в Нейстрию и вернулся в Тур. Там много было разговоров об оскорблении, легкомысленно нанесенном королем…. Хотя он и поддерживал короля, однако сильно ему завидовал, так как полагал, что королевство должно было достаться ему по наследству от брата».Итак, вслед за Рудольфом на троне оказывается Людовик, сын Карла Простоватого, и, кажется, сама природа благоволит его возвращению: и послам, отправленным в Англию звать его на царево, и самому юному королю сопутствует благоприятный ветер (глава 2, 4 второй книги). Послы объявляют королю Адельстану, приютившему юного изгнанника, что «все желают Людовика ради всего доброго. И нет никого. Кому бы собственное благо было бы дороже и значило больше, чем его благо» (глава 3 второй книги).Прибывшего на родину короля радостно приветствуют его подданные: «Все ему рукоплескали. Все ликовали. Таково было настроение у всех» (глава 4 второй книги). Королю отказывается подчиниться только брат покойного Радульфа, но король легко побеждает его (глава 5 второй книги). Однако вскоре король неосторожно ссорится с герцогом Гуго, сыном Роберта. Спокойствию приходит конец: союзник Гуго Хериберт захватывает королевский замок Шато-Тьерри, в небесах видны грозные знамения и в Галлию вторгаются новые враги – венгры, разоряют ее, а знать снова увлечена усобицами, король не может рассчитывать на ее помощь и не в силах дать отпор венграм (глава 7 второй книги). Следующие главы посвящены военным действиям, в частности – усобице между АрнульфомФландрским и Эрлуином, графом Монтрей. В целом можно сказать о том, что Рихер в своем изложении, особенно в первой и второй книгах, придерживается определенному замыслу и схемы, а именно раздор знати, которым пользуются внешние враги – примирение и воцарение согласия – раздор – снова примирение и т.д.2.2. Книга IIIи Книга IVВ первых главах третьей книге речь идет о коронации «двенадцатилетнего» Лотаря. Лотарь был сыном короля Людовика IVи Герберги Саксонской. Когда Людовик IV умер, Герберга послала «послов к своим братьям, королю Оттону и архиепископу Брунону, ставшему герцогом, а также к Хугону, герцогу Галлии, прося их, чтобы Лотарь, ее сын, унаследовал умершему отцу. Итак, от короля Оттона прибыли все владетельные сеньоры Бельгики во главе с герцогом Бруноном, и некоторые из Германии. Приехал Хугон, герцог Галлии. Съехались и сеньоры из Бургундии, Аквитании и Готии, а также епископы из разных областей и городов. Всех их собрало в Реймсе, у королевы Герберги одно намерение: все единодушно желали, чтобы Лотарь унаследовал покойному отцу» (глава 1 третьей книги).В этой книге также Рихер упоминает Альдаберона (епископа Лана), а еще больше информации мы можем найти о Герберте.Герберт с ранних лет посвятив себя учебе и науке, был погружен в изучение античного мира, который своей литературой, наукой, государственным устройством необоримо влек его к себе и который в жестокий и невежественный век казался ему действительно идеальным миром. Его восстановление стало для Герберта заветной мечтой. В Оттонах он видел прямых преемником древнеримских императоров и требовал для них той же политически неделимой власти, какой пользовались их предшественники. Особые надежды Герберт возлагал на ОттонаIII, неуравновешенного и пылкого юноши, учителем которого он стал весной 997 года (императору тогда было семнадцать лет). И как бы не был занят Оттон государственными и военными делами, авоевал он много и довольно небезуспешно, –он всегда находил время для бесед с Гербертом, и тогда его дворец становился ареной жарких научных диспутов. По просьбе императора Герберт написал небольшой философский трактат «О рациональном и об использовании разума» на чисто схоластическую тему о том, что более общее – понятие разумного или понятие пользования разумом».Опять же Рихер в третей книге придерживается схемы, а именно раздор знати, которым пользуются внешние враги – примирение и воцарение согласия – раздор – снова примирение и т.д.Четвертая книга начинается с прихода к власти Людовика V, сына Лотаря и Эммы Италийской. Людовик Vобвинил АдальберонаЛанского в причастности к смерти отца и удалил его из Лана: «Реймсскмй архиепископ Адальберон, преступнейший человек из всех, кого носит земля, презрев власть моего отца, во всем помогал Оттону, врагу франков ...»(глава 2, 4 второй книги), а Адальберон отвечает на обвинения: «я до сих пор стремился к благу королей, почитал их род, а также, как подобало, охотно отстаивал выгоды сеньоров»(глава 4, 4 второй книги), а далее говорит: «объявляю, что в моей душе не гнездится ничего, что не было бы на пользу государству» (глава 8, 4 второй книги). После смерти Людовика VАдальберон возвратился в Лан и стал одним из приближенных нового короля Гуго Капета. Во время войны с Карлом Лотарингским Лан был захвачен, а Адальберон посажен в темницу, откуда вышел благодаря протекции Гуго Капета. В 991 году при посредничестве архиепископа РеймскогоАрнульфаАдальберон притворно примирился с Карлом Лотарингским. Войдя в доверие к Карлу и Арнульфу, епископ вероломное предал их, передав в руки Гуго Капета. Карл Лотарингский вместе с семьей был посажен в крепость в Орлеане, а Арнульф смещен с поста архиепископа.Завершает Рихер четвертую книгу собором в защиту Арнульфа.Выводы по главе 2Исходя из того, что было проведено теоретическое исследование, направленное на рассмотрение особенностей «Историй», можно отметить следующее:С конца IXвека создаются условия весьма неблагоприятные для развития относительно независимой историографии.Рихер в своей работе искажал факты, цифры, хронологические данные..Значительное влияние античности на средневековых историков.Сильное влияние на средневековых историков и историю в целом «Священного писания», особенно «Библии». ЗаключениеРаботая над темой исследования, изучив и проанализировав литературу по особенностям историков раннего средневековья, можно выделить те положения, которые считаю важными.После бурного III века история IV, V и VI веков сохраняла верность памяти о римском прошлом. Эта память обеспечивалась наследниками двух весьма древних традиций хронистами, чья смиренная ученость стремилась просто размещать события во времени, и авторами, которые, используя преимущественно устные свидетельства, беспристрастно критикуя и оценивая их, писали на их основе повествования, которые украшала ученая риторика и которым придавало выразительность превосходное изложение; эти последние гордо именовали себя историками. Тем не менее истории пришлось приспособится и к заметно менявшейся атмосфере. Появился новый политический класс, не имевший прошлого; его удовлетворяла элементарная культура. Христианским историкам далеко было до их языческих предшественников. Они уже не полагались на собственные оценки. Они подчинялись авторитету церкви и государства. Они хотели, чтобы их история была скромной служанкой богословия. Они домогались для нее императорского одобрения. История надолго приучилась к смиренности.В VII и VIII века история нашла себе прибежище в тени соборов и монастырей, она почти не имела поддержки со стороны библиотек, пополнявшихся очень скудно, и у нее просто не могло быть больших притязаний. Благодаря политике Каролингов люди и книги стали легче перемещаться, епископства и монастыри благоденствовали в мирных условиях, их библиотеки развивались, в них расцветала культура. Каролингские времена не просто благоприятствовали распространению сочинений, родившихся тогда. Во всей империи и даже за ее пределами библиотеки относительно многочисленных капитулов и монастырей приобретали истории и хроники.Рихер Реймсский обогащает наши представления о раннесредневековом монахе-историке, требуя при этом чрезвычайной осмотрительности в работе как с ним, так и другими подобного рода источниками.Сочинение Рихера «Четыре книги историй» до сих пор остается ключевым для реконструкции политических событий Франции раннего средневековья.Таким образом, проведенное исследование не претендует на решение комплекса проблем, связанных с особенностями историков раннего средневековья. Поэтому дальнейшая работа по решению проблем может быть направлена на рассмотрение, например, особенностей историков-мирян в данный период. Список литературыБарг М.А. Эпохи и идеи: становление историзма / М.А. Барг. – М.: Мысль, 1987 – 348 с.Бобкова М.С. История исторической мысли: люди и тексты // Люди и тексты. Исторический альманах. 2011. № 1. С. 9-54.Бубнов Н. Сборник писем Герберта как исторический источник. - Санкт-Петербург: СПб 1888-1889. – 1234 с. Вайнштейн О.Л. Западноевропейская средневековая историография / О.Л. Вайнштейн. – М.-Ленинград: Наука, 1964. – 483 с.Гене Б. История и историческая культура средневекового Запада / Пер. с фр. Е. В. Баевской, Э. М. Береговской; Отв. ред. И. И. Соколова. – М.: Языки славянской культуры, 2002. – 496 с.Гутнова Е.В. Историография истории средних веков: учебник. – М.: Высшая школа, 1985. – 480 с.Косминский Е.А. Историография средних веков V в.- середина XIX в. Лекции / Под редакцией: С. Д. Сказки на, Е. В. Гутновой, Я. А. Левицкого, Ю. М. Сапрыкина. – М.: Издательство Московского университета, 1963. – 430 с.Мягков Г.П. Мастерская средневекового историографа и «нормативная» диссертационная позиция // В сборнике: Мир историка Историографический сборник. Федеральное агентство по образованию, Омский государственный университет им. Ф. М. Достоевского, Омское отделение Российского общества интеллектуальной истории. Омск, 2014. С. 480-490.Полунов Ю. Л. Взыскующие знания / Ю. Л. Полунов. - СПб.: Алетейя, 2012. –432 с.Репина Л.П. Идеи - концепции - люди, или как писать историю медиевистики сегодня? (к 100-летию Е.В. Гутновой) // Средние века. 2014. № 75 (4). С. 406-422.РихерРеймский. История. – М.: Российская политическая энциклопедия, 1997. – 336 с.Хрестоматия по истории средних веков в 3-х томах / Под ред. акад. С. Д. Сказкина Том I. Раннее средневековье М.: Соцэкгиз, 1961. – 683 с.Чеканцева З.А. Историки, история и память в современной Франции // В сборнике: Мир историка Историографический сборник. Федеральное агентство по образованию, Омский государственный университет им. Ф. М. Достоевского, Омское отделение Российского общества интеллектуальной истории. Омск, 2014. С. 253-267.