Предикативы в поэтической и прозаической речи (на материале творчества Солоухина)

Или, к примеру, еще один трудный случай:
"Теперь ближе к делу. Много лет назад я завел себе тетрадь в темно-коричневом переплете, из тех, что у нас называются общими" ["Камешки на ладони"], где мы обнаруживаем форму сравнительной степени "ближе", входящую в состав фразеологизма "ближе к делу" (разг.) пожелание говорящему, не вдаваясь в подробности, сообщить главное, основное" [Фёдоров, 2008: 27]. Здесь же следует отметить, что частеречный статус лексемы можно истолковать как "прилагательное", поскольку в составе фразеологической единицы мы наблюдаем сочетание с существительным (предложно-падежной формой), что характерно для имен прилагательным, в то время как наречиям свойственно примыкание преимущественно к глагольным формам.
Предикативы в рамках прозы В.А. Солоухина употребляются как в односоставных (безличных) предложениях, выступая в качестве единственного (основного) предикативного элемента предложения, а также и в качестве компонента члена составного сказуемого, ср.:
"Нам, ну, не нам, детям, нам, когда мы были детьми, жалко сироту, бредущего в морозный вечер по пустой деревенской улице" ["Последняя ступень"], и
"Карпы плавали в стеклянном садке, вернее, не плавали, а сидели, потому что плавать в такой тесноте никак нельзя" ["Рыбий бог"].
Они могут быть носителем предикативности как в рамках сложного предложения, полипредикативного, так и являться основой монопредикативного высказывания, ср.:
"Жалко ли ей было расстреливать из-под куста русских интеллигентов?" ["Последняя ступень"], и:
"Самое же главное, что зацепился за краешек губы, и, когда я выбросил его на мостки, не нужно было снимать с крючка, он отцепился сам и едва не упрыгал обратно в воду" ["Рыбий бог"].
Любопытны примеры использования предикативов в составе фразеологизированных выражений, как, например:
"Каждая нация тянет в свою сторону, нетрудно догадаться, чем все это может кончиться" ["Последняя ступень"]; или, к примеру, вводная конструкция, ср. два различных употребления одного и того же сочетания:
"Можно сказать, что две недели я жил наедине с прудом, общался с ним и думал о нем" ["Рыбий бог"] и вводная конструкция
"Ракета" развернулась и от самых, можно сказать, ворот озера пошла вдоль светлого Волхова, вдоль древнего Волхова, где раньше и сиги и царевна Волхова, ["Последняя ступень"].
Поэтические произведения В.А. Солоухина включают преимущественно предикативы-существительные или наречия модальной семантики, представляющие собой безличное предложение или его предикативную единицу, ср.:
Девчонку мучить? Безумцы!
Отвагу судить? Нельзя!... [Лозунги Жанны Д'Арк];
Люди, сделайте милость,
Пока не померк еще взор.
Одна за всех получилось.
Все за одну... позор! [Лозунги Жанны Д'Арк];
Исчезают, падают мгновенья,
Что бы ты ни делал, все равно.
Жутко – беспрерывного теченья
Никому замедлить не дано. ["Песочные часы"].
Редко встречаются случаи, когда предикатив включен в качестве члена составного сказуемого безличного предложения:
Уже не мало сердце отстучало,
Исписан и исчеркан весь листок,
Ошибок – воз, но этот путь жесток,
И ничего нельзя начать сначала. ["Венок сонетов"];
Пустые толки, домыслы и басни,
Что можно, глыбой мрака навалясь,
Идущий день отсрочить хоть на час,
Нет ничего смешнее и напрасней! ["Венок сонетов"].
Рассмотрим особенности семантики исследуемых единиц.

2.2. Функционально-семантические особенности предикативов в произведениях В.А. Солоухина

2.2.1. Функционально-семантические особенности предикативов в прозе В.А. Солоухина
В текстах рассказов и повестей В.А. Солоухина можно встретить разнообразные в семантическом отношении предикативы.
Наиболее часто встречаются предикативы, выраженные модальными наречиями ("можно", "нельзя", "нужно", "надо"), "оценка действия со стороны необходимости, целесообразности, возможности / невозможности", например,
- необходимость или ее отсутствие
"Он немного приуменьшил расстояние, но в ответственную минуту и нужно было приуменьшить" ["Посещение званки"];
"Надо заронить (привнести) идею, создать общественное мнение, а затем предложить" ["Посещение званки"];
"Их надо в рассоле варить, – не удержался и я от кулинарного совета" ["Рыбий бог"];
"Для ловли карпов в таком пруду, как этот, не нужно тонких, изощренных снастей" ["Рыбий бог"]; "Самое же главное, что зацепился за краешек губы, и, когда я выбросил его на мостки, не нужно было снимать с крючка, он отцепился сам и едва не упрыгал обратно в воду" ["Рыбий бог"];
- запрет-невозможность / разрешение
"Между тем полтора часа это фактически два часа, а два часа есть два часа, и на "Ракете" нельзя стоять на палубе, а можно только сидеть в застекленном салоне" ["Посещение званки"];
"Воспев императрицу, можно позволить себе некоторую политическую фривольность по отношению к ее вельможам" ["Посещение званки"];
- возможность / невозможность
"Можно этих карпов есть через час, через два, но можно и на другой день" ["Рыбий бог"]; "Внизу стоят шлюзы, через которые можно сбрасывать воду по мере надобности. Можно выпустить ее всю" ["Рыбий бог"];
"Карпы плавали в стеклянном садке, вернее, не плавали, а сидели, потому что плавать в такой тесноте никак нельзя" ["Рыбий бог"];
"– На сковороду – и жарить. Можно изрезать на куски, можно целиком" ["Рыбий бог"];
"Некрасов поэт тенденциозный, его нельзя заподозрить в приукрашивании действительности. Но ведь это же его слова: "Ой, полным-полна коробушка, есть и ситец и парча" ["Последняя ступень"] и др.
Также отмечаем оценочные предикативы:
"Конечно, неплохо и без цели всякой прокатиться по Волхову. Но почему бы не воспользоваться "Ракетой" и не съездить в Званку? Для этого нужно желание и согласие всех" ["Посещение званки"]; где "неплохо" = "хорошо" подразумевает смысл "об ощущении удовлетворения, удовольствия, радости и т.п., испытываемом кем-л." [Кузнецов, 2000: 1450];
"Читать их было так же противно, как есть пищу, которую кто-нибудь до вас уже изжевал" ["Посещение званки"]; где "противно" II. В функц. безл. сказ. о чувстве отвращения, испытываемом кем-л. [Кузнецов, 2000: 1031]; "2. Предикатив; Оценка какой-л. ситуации, чьих-л. действий как вызывающих чувство отвращения, неприязни" [Новый толково-словообразовательный словарь Т.Ф. Ефремовой];
"Вообще странно, что огромный литературоведческий вопрос "Державин и Пушкин" или, если хотите, "Пушкин и Державин" совсем не изучен" ["Посещение званки"]; где "странно" II. в функц. безл. сказ. Вызывает недоумение, удивление" [Кузнецов, 2000: 1276].
А также, еще примеры оценочных предикативов:
"Я пишу об этом потому, что, залезая в дебри философии, полезно условиться о терминологии, мы говорим "материя", Державин говорил "вещество" [Посещение Званки];
"Книга "Последняя ступень" писалась без оглядки по многим причинам, и первая из них та, что было бы смешно даже и помышлять об ее опубликовании в то время" ["Последняя ступень"];
"Ода переводилась много раз на все европейские языки и поэтому (по свидетельству специалистов) в других странах известна даже более, чем у нас дома, это можно понять, потому что трудно все-таки популяризировать среди советских школьников стихотворение под названием "Бог" ["Последняя ступень"] и мн. др.
Интересно использование слова "жалко". Лексема "жалко", согласно толковым словарям русского языка, является разговорной единицей: "2. В функц. сказ. Разг. О чувстве жалости, сострадания; жаль (1 зн.). Мне его так ж.!" [Кузнецов, 2000: 299]; "то же, что жаль" [Ожегов, 2003: 189]. Если учитывать, что данная единица является однокоренной оценочному предикативу "жаль" [Словообразовательно-морфемный словарь, 1997], то можно предположить, что и слово "жалко" также относится к разряду предикативов, "выражающих оценку". Однако, в большей степени эта лексема тяготеет к семантике "эмоциональное состояние" ("психическое состояние" по Л.Л. Буланину), поскольку в контексте говорится о том, что человек чувствует, ощущает а также о том, что у него вызывает чувство "жалости" или "сожаления", ср.:
"И так жалко стало эту козенку, эту Светланочкину кормилицу, а пуще того саму Светланочку, что Николай соврал, будто козу свою он уже ликвидировал" ["Последняя ступень"]; "И жалко елку. И ощущение, что не зря она срублена..." ["Последняя ступень"]; "Нам, ну, не нам, детям, нам, когда мы были детьми, жалко сироту, бредущего в морозный вечер по пустой деревенской улице" ["Последняя ступень"]; "Если бы мы совсем не имели никакого представления о том, что это были за усадьбы, не так бы, наверное, было жалко их теперь, не столько их самих (они-то бесчувственные дома), но ту страну, которая их потеряла, которую они украшали и облагораживали" ["Последняя ступень"]; "Жалко ли ей было расстреливать из-под куста русских интеллигентов?" ["Последняя ступень"]; "И так жалко стало эту козенку, эту Светланочкину кормилицу, а пуще того саму Светланочку, что Николай соврал, будто козу свою он уже ликвидировал" ["Последняя ступень"]; "Нам-то собор разве жалко?" ["Последняя ступень"]; "Современный государственный деятель, теряя пост, теряет все. А жалко после пятидесяти-то лет" ["Последняя ступень"]; "Я жалел об этом, думая, что холодок их отношений падет на меня, а было бы жалко" ["Последняя ступень"]; "А у тех ведь еще и саны, и должности. Скажем, ученый секретарь академии. Достигнуто, и жалко терять" ["Последняя ступень"]; "Ну вот, а вас нам жалко. Вы – писатель. Вы – нужны" ["Последняя ступень"].
Отмечаем существительное "жаль" 1. в знач. сказ., кого-что, чего или с неопр. О чувстве жалости, сострадания к кому-чему-н. Ж. брата. 2. в знач. сказ., кого-чего или с неопр. О сожалении, досаде при утрате чего-н." возможности лишиться чего-н. Ж. потраченного времени (тратить время)..." [Ожегов, 2003: 189].
Редко наблюдаем в рамках прозаических произведений исследуемого автора предикативы, выражающие семантику "физического состояния живых существ и человека", ср.:
"Такой хороший карп и, наверное, все чувствует. И больно ему, и кровь идет" ["Рыбий бог"], где "больно" II. в функц. сказ. кому-чему и с инф. О боли, испытываемой кем-л." [Кузнецов, 2000: 90].
Встречаются и сложные случаи, в которых определить семантический разряд предикатива не представляется возможным. Примечателен пример использования наречия "хорошо" в новом значении, контекстуально обусловленном, ср.:
"Это нам теперь хорошо читать, а попробовали бы тогда. Я думаю, в то время это была откровенная крамола" ["Посещение званки"].
В данном случае "хорошо" употреблено в значении, близком к модальному наречию "можно"; согласно толковым словарям русского языка, лексема "хорошо" может фигурировать как: "I. нареч. К "хороший". Х. учиться, плавать, рисовать. II. в функц. сказ. 1. Об окружающей обстановке, доставляющей удовлетворение, наслаждение. Сегодня х. на заливе. 2. кому. Об ощущении здоровья, удовлетворения, удовольствия, радости и т.п., испытываемом кем-л. Х. среди друзей! На душе х. <...> III. вводн. сл. Разг. Допустим, положим. Ну, х., я вам верю. IV. частица. 1.Согласен, да, пусть будет так" [Кузнецов, 2000: 1450].
Или, еще один интересный случай использования лексемы "хорошо" в качестве предикатива, ср.:
"– На сковороду – и жарить. Можно изрезать на куски, можно целиком.
– А то в духовке хорошо, со сметаной" ["Рыбий бог"].
В данном случае "хорошо" выполняет функцию предиката. Однако в тексте подразумевается смысловой глагол (с семантикой приготовление пищи), исходя из ближайшего контекста, например, "в духовке хорошо готовить / хорошо печь / жарить" и пр.
Ни под одну семантическую категорию не подпадает лексема "видно" в нижеследующем контексте: "Все, что вы говорите, не имеет никакого значения. Дело в том, что Державин, когда писал оду, так думал и так чувствовал. Он не кривил душой.
– Откуда видно?" ["Посещение званки"].
Здесь: "видно" I. нареч., в функц. сказ. Можно видеть, рассмотреть. С горы далеко в." [Кузнецов, 2000: 130]; "2. Предикатив; О возможности хорошо видеть, отчетливо рассмотреть что-л." [Новый толково-словообразовательный словарь Т.Ф. Ефремовой]; однако в приведенном отрывке речь идет не о визуальном контакте между объектами, в данном случае подразумевается значение "знать / распознавать / понимать" (ср. "Откуда знаешь?" или арх. "Почем знаешь?") или "быть уверенным в утверждаемом".

2.2.2. Особенности семантики безлично-предикативных единиц в поэтических произведениях В.А. Солоухина
В рамках поэтических текстов В.А. Солоухина также можно выделить ряд предикативов. Здесь преобладают модальные единицы. Как правило, предикативы выступают в качестве части составного именного сказуемого, которое чаще выражено неопределенной формой глагола:
Пустые толки, домыслы и басни,
Что можно, глыбой мрака навалясь,
Идущий день отсрочить хоть на час,
Нет ничего смешнее и напрасней! ["Венок сонетов"].
Или:
Песчинкам в песочных часах
представляется,
Что стеклянные стенки
Все время несутся куда-то вверх...
И никакими силами
Их невозможно остановить. ["Песочные часы"].
Или, например:
Уже не мало сердце отстучало,
Исписан и исчеркан весь листок,
Ошибок – воз, но этот путь жесток,
И ничего нельзя начать сначала. ["Венок сонетов"].
Еще пример:
Немного надо – встретиться, любя.
Но если нет, то всюду ждут тебя
В пустых ночах пустые города... ["Венок сонетов"].
Или:
Девчонку мучить? Безумцы!
Отвагу судить? Нельзя! [ "Лозунги Жанны Д'Арк"].
А также предикативы-существительные:
А дальше? Позор мужчинам.
Людям стыд и позор.
Суд заседает чинно,
В Руане горит костер. [ "Лозунги Жанны Д'Арк"].
Еще пример:
Люди, сделайте милость,
Пока не померк еще взор.
Одна за всех получилось.
Все за одну... позор! ["Лозунги Жанны Д'Арк"].
Встречаем также предикативы оценочной семантики:
И Карл, коронованный Жанной,
Где же тогда он был?
Король, как это ни странно,
Первым руки умыл. ["Лозунги Жанны Д'Арк"].
Или, как в нижеследующем четверостишии:
Исчезают, падают мгновенья,
Что бы ты ни делал, все равно.
Жутко – беспрерывного теченья
Никому замедлить не дано. ["Песочные часы"].
Жутко – "в функц. безл. сказ. О чувстве страха, тревоги, испытываемом кем-л. Мне ж. в темноте" [Кузнецов, 2000: 308].
Интересен пример грамматической транспозиции: употребления лексемы "век" в устаревшем значении; мы видим, что существительное "век" употреблено в значении "никогда", в качестве наречия:
Я бы счел задачей невозможной
Счет песку, как мелкая пыльца.
Этой струйкой, право же, ничтожной,
Век ему не вытечь до конца. ["Песочные часы"].
Ср. в словаре: "Век", в значении наречия (разг.) 1. Всегда, вечно. Твою доброту век буду помнить. 2. (в отрицат. предл.). Никогда. Век не забуду этой встречи" [Кузнецов, 2000: 116]. При этом определить грамматический статус лексемы "век" в данном контексте не представляется возможным.
Обнаруживаем и пример употребления предикатива, являющего собой фразеологическое выражение:
Исчезают, падают мгновенья,
Что бы ты ни делал, все равно... ["Песочные часы"].
Согласно словарю фразеологизмов, выражение "всё равно" может быть употреблено в трех значениях: 1. Одинаково, безразлично. 2. В любом случае, при любых условиях. Моё ревнивое сердце её всё равно стерпеть не может, и я её и себя погублю (Лесков. Очарованный странник). 3. Всё-таки; вопреки обстоятельствам" [Федоров, 2008: 101]. К данному контексту ближе первые два, однако с точностью установить значение сложно. В академических толковых словарях данная единица не значится, в интернете обнаруживаем следующее: "все равно" в значении сказуемого, (разг.) безразлично, одинаково ◆ Ему всё равно, что бы с ним ни делали. Устойчивое сочетание (фразеологизм). Используется в качестве предикатива или частицы" [https://ru.wiktionary.org/].
Примечательно, что в поэзии В.А. Солоухина часто трудно идентифицировать частеречную принадлежность единиц, подходящих по своим параметрам под предикативы. Если известно, что предикатив – единица, являющая собой сказуемое и относящаяся к словам категории состояния, и при условии, что категорию состояния могут составлять единицы различной частеречной принадлежности (учеными описан определенный круг единиц), то, определив функцию конкретно взятой единицы в тексте и установив ее часть речи (исходя из коммуникативно-семантического типа предложения, синтаксических связей, дистрибутивных качеств и пр.), возможно обозначить ее как предикатив. В то же время в рамках художественного поэтического контекста В.А. Солоухина, данный алгоритм не всегда способствует установлению истины.
К примеру, сравним три нижеприведенных строфы сборника "Венка сонетов", где употреблены единицы с предполагаемым статусом "предикатива":
А нас толпа. Мы мечемся. Мы живы.
Слова у нас то искренни, то лживы.
Тот без звезды, а этот без креста.
И
Но есть дела. Они первостепенны.
Да ты еще маячишь неизменно.
О, белизна бумажного листа!

О, белизна бумажного листа!
Ни завитка, ни черточки, ни знака.
Ни мысли и ни кляксы. Немота.
И слепота. Нейтральная бумага
В первом случае предикативный элемент "нас толпа" являет собой характеристику количественного состава участников действия. В нашем понимании предикатива к таковым лексему "толпа" отнести не представляется возможным. Оно не обозначает состояния, нединамического действия и пр. (ср. с существительным "Позор!", имеющим явно оценочный характер).
Во втором случае перед нами существительное, обозначающее свойство по значению прилагательного "белый; яркий белый цвет". В данном случае существительное "белизна" также не можем отнести к предикативам, поскольку оно (согласно своей семантике) указывает на физическое свойство конкретного предмета, "ослепительно белый цвет чего-л." [Кузнецов, 2000: 69] (названного в ближайшем контексте – "бумажного листа").
Третий случай весьма схож со вторым. Однако, существительное "немота" в представленном контексте может быть истолковано как единица, выражающая некое состояние, ср. в особенности второе значение: "немота" – 1. Отсутствие дара речи, неспособность говорить. Врождённая н. Страдать немотой. // Молчаливость, неразговорчивость. На нас напала н. 2. Полное отсутствие звуков, тишина. Н. ночи. Н. ночного леса" [Кузнецов, 2000: 628]. Но и в данном случае мы не можем говорить о категории состояния или предикативе, поскольку перед нами номинативное односоставное предложение. Здесь подразумевается отсутствие не звуков, а написанного, отсутствие каких-либо мыслей, идей, о чем говорится в контексте ("Ни мысли и ни кляксы").
Таким образом, мы можем наблюдать следующее: в прозе В.А. Солоухина ввиду специфической писательской манеры изложения мы можем наблюдать значительное количество предикативов. В отношении семантики отметим, что здесь превалируют предикативы, обозначающие


Как в прозаических, так и в поэтических его произведениях обнаруживают себя сложные случаи толкования предикативов. Это обусловлено не столько пограничной коммуникативно-прагматической установкой континуума, в рамках которого употреблена анализируемая единица, сколько индивидуальной семантикой единиц, продиктованной подтекстом; также выделяется межчастеречная транспозиция анализируемых элементов.
Перейдем к заключению.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Данная работа посвящена анализу функционально-семантических особенностей безлично-предикативных единиц русского языка. В качестве языкового материала для исследования послужила проза и поэзия советского автора В.А. Солоухина.
Языковая манера писателя весьма своеобразна: в текстах его произведений наличествует большое количество односоставных предложений, безличных, неопределенно личных, неполных, в том числе именных, а также предложений, включающих предикативы.
Само понятие "предикатив" происходит из латыни, где буквально означает "употребляемый, чтобы сказать / заявить / назвать". В современном языкознании термин "предикатив" знаменует два лингвистических феномена: с одной стороны, предикативом именуется единица, являющаяся сказуемым в рамках предложения. С другой стороны, предикативом могут обозначаться слова, относимые к категории состояния (которые в свою очередь выполняют предикативную функцию в рамках предожения, исходя из которой слова категории состояния и именуются предикативами).
В то же время в лингвистической литературе имеют место разночтения, касающиеся терминологического обозначения предикатива. Так, на сегодняшний день учеными употребляется достаточно широкий круг терминоединиц, при помощи которых обозначают предикативы: "безлично-предикативные слова", "категория состояния", "предикативные наречия" и ряд других.
Перечень указанных терминологических наименований дает возможность уяснить ряд важных положений, касающихся природы предикатива:
- частеречная отнесенность слов, относимых к предикативам не может быть определена окончательно (часть); большая часть ученых сходится во мнении, что к предикативам относятся слова категории состояния, однако состав единиц данного лексико-грамматического разряда является дискуссионным вопросом в современной лингвистике; исследования показывают, что ядром категории являются слова на -о (слова на -о, омонимичные наречиям, кратким прилагательным, кратким страдательным причастиям, существительным и др. единицы);
- при изучении и обозначении предикатива исходят из разных принципов (термин "безлично-предикативные слова" свидетельствует о том, что предикативы являются предикативным центром лишь предложений безличного типа, то есть за основу в данном случае берется коммуникативно-грамматический принцип; термины "предикативные наречия" и "безличные прилагательные", отражают морфолого-синтаксический принцип и т.д.);
- данный пласт языковых единиц тесно связан со словами той части речи, от которых они "отошли"; есть мнения относительно безлично-предикативных слов, согласно которым они приравниваются к кратким прилагательным, наречиям, существительным;
- семантические классификации предикативов, предлагаемые учеными, рразнообразны, однако большинство разрядов совпадают (это сенситивные предикативы, обозначающие физическое и психическое состояние, состояние природы и окружающей обстановки);
- состав безлично-предикативных единиц в плане морфологическом достаточно разнороден, тем не менее, все эти слова объединены рядом грамматических характеристик и единой функцией в составе предложения (функция предикатива).
Проведенное исследование категории предикатива и употребления данных единиц в рамках художественного текста позволило сделать ряд выводов:
- как в рамках прозы, так и поэтических произведений В.А. Солоухина наиболее часто употребляются предикативы, выражающие состояние с модальной окраской (возможность / невозможность, необходимость, запрет), оценочные предикативы;
- среди оценочных предикативов, используемых В.А. Солоухиным в прозе, особое место занимает предикатив разговорного плана "жалко" (вместо литературного "жаль");
- в прозе и поэзии В.А. Солоухина часто встречаются предикативы, которые входят в состав фразеологизированных выражений;
- в тексте прозы В.А. Солоухина можно встретить сложные случаи, когда трудно идентифицировать частеречную принадлежность и определить грамматические характеристики единицы (дело осложняет тот факт, что различными толковыми словарями даются несхожие дефиниции); и в большей степени это характерно для поэтического текста В.А. Солоухина (ввиду семантико-коммуникативной полифонии, неоднозначности единиц, выступающих в роли предполагаемых предикативов в рамках стихотворного текста, представляется сложным идентифицировать частеречную принадлежность анализируемых лексем);
- в поэтических текстах В.А. Солоухина преобладают предикативы модальной семантики, а также оценочные предикативные единицы.
Таким образом, проза В.А. Солоухина включает в большинстве случаев модальные и оценочные предикативы. Стихотворный текст также включает преимущественно предикативы указанной семантики, однако часто идентификация предикатива в поэтическом контексте представляется сложной задачей, ввиду грамматической транспозиции, омонимии и семантико-коммуникативной многозначности анализируемых единиц.


СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Общетеоретическая литература:
Абакумов С.И. Современный русский литературный язык / С.И. Абакумов. – М.: Советская наука, 1942. – 346 с.
Бабайцева В.В. Эмоционально-оценочные предложения в современном русском языке // Русский язык в школе. – 1958. – № 2. – С. 16-22.
Бабайцева В.В., Чеснокова Л.Д. Русский язык. Теория. 5-9 кл.: учеб. для общеобразоват. учреждений. – Изд-е 16-е, стереотип. – М.: Дрофа, 2007. – 330 c.
Балиашвили О.К. Вопрос о категории состояния в русском языке: автореф. дисс. … к. филол. н. – Тбилиси, 1952. – 15 с.
Белошапкова В.А., Брызгунова Е.А., Земская Е.А. и др. Современный русский язык: учебник для филол. спец. высших учебных заведений / под ред. В.А. Белошапковой. – Изд-е 3-е, испр. и доп. – М.: Азбуковник, 1999. – 928 с.
Бельская Н.С. Эстетика нового романа в прозе В.А. Солоухина 1960-х гг. // Филологические науки. Вопросы теории и практики. – Тамбов: Грамота, 2015. – № 6 (48): в 2-х ч. Ч. II. – C. 42-45.
Бондарко А.В. Теория морфологических категорий. – Л.: Наука, 1976. – 255 с.
Бонч-Осмоловская А.А. Конструкции с дативным субъектом в русском языке: Дисс. на соиск. ... канд. филол. наук. – М.: МГУ, 2003. – 318 с.
Буланин Л.Л. Трудные вопросы морфологии: Пособие для учителя. – М.: Просвещение, 1976. – 208 с.
Буслаев Ф.И. Историческая грамматика русского языка, составленная Ф. Буслаевым. Ч. 1-2. – Изд. 2-е, передел. – М.: Унив. тип. (Катков и К°), 1863. – Т.1. – 259 с. – Т. 2. – 374 с.
Валгина Н.С, Розенталь Д.Э., Фомина М.И. Современный русский язык: Учебник / Под ред. Н.С. Валгиной. – 6-е изд., перераб. и доп. – М.: Логос, 2002. – 528 с.
Виноградов В.В. Русский язык: Грамматическое учение о слове / В.В. Виноградов. – М.: Высшая школа, 1972. – 613 с.
Воинова Е.И. Предикативные слова на -о, сочетающиеся с инфинитивом, в современном русском литературном языке. Автореф. дисс. канд. филол. наук. – Л., 1965. – 19 с.
Востоков А.Х. Русская грамматика Александра Востокова по начертанию его же сокращенной грамматики, полнее изложенной. – СПб.: В типографии И. Глазунова, 1831. – 408 с.
Галкина-Федорук Е.М., Горшкова К.В., Шанский Н.М. Современный русский язык. Лексикология. Фонетика. Морфология. – М.: Государственное учебно-педагогическое издательство министерства просвещения РСФСР, 1957. – 408 с.
Галкина-Федорук Е.М. Безличные предложения в современном русском языке / Е.М. Галкина-Федорук. – М.: Издательство Московского университета, 1958. – 332 с.
Галкина-Федорук Е.М. О категории состояния в русском языке // Русский язык в школе, 1957. – № 4. – С. 6-18.
Исаченко А.В. О возникновении и развитии "категории состояния" в славянских языках // Вопросы языкознания, 1955. – № 6. – С. 48-65.
Исаченко А.В. Грамматический строй русского языка в сопоставлении со словацким. Морфология. Т.1-2. – Братислава: Изд. Словацкой Академии наук, 1954-1965.
Кабанова С.А. Безлично-предикативные слова со значением состояния в сербском и русском языках // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 2: Языкознание. – Вып. № 1(15). – 2012. – С. 148-153.
Копецкий Л.В. Морфология современного литературного языка. – Praha: Státní pedagogické nakladatelství, 1976. – 313 с.
Кузнецов А. Солоухин. Вспоминая о русском писателе // Наш современник, 1998. – № 11-12. – С. 19-20. – Электронный ресурс, режим доступа http://gosudarstvo.voskres.ru./heald/solouhn3.htm.
Лекант П.А. Предикатив в системе частей речи в русском языке // Языковые категории и единицы: синтагматический аспект. Материалы XII Международной научной конференции (Владимир, 26-28 сентября 2017 года), посвященной 65-летию кафедры русского языка. – Владимир: Транзит-ИКС, 2017. – С. 281-288.
Лекант П.А. Аналитическая часть речи предикатив в современном русском языке // Вестник МГОУ. Серия "Русская филология", 2011. – № 2. – С. 20-27.
Лекант П.А., Гольцова Н.Г., Жуков В.П. Современный русский литературный язык: учеб. для филол. спец. пед. ин-тов / под ред. П.А. Леканта. – Изд-е 6-е, стер. – М.: Высшая школа, 2004. – 462 с.
Мещанинов И.И. Члены предложения и части речи. М. – Л.: Изд-во АН СССР, 1945. – 321 с.
Мигирин В.Н. Категория состояния или бессубъектные прилагательные? / В.Н. Мигирин // Исследования по современному русскому языку / Под. ред. проф. Т.П. Ломтева, доц. А.А. Камыниной. – М.: Изд. МГУ, 1970. – С. 150-157.
Мкртычова Г.О. Дискуссия о словах категории состояния в истории грамматической науки и ее современные проекции / Г.О. Мкртычова // Филологические науки. Известия Южного федерального университета. – 2011. – №2. – С. 150-156.
Немченко В.Н. Введение в языкознание: учебник для вузов. – М.: Дрофа, 2008. – 703 с.
Пешковский А.М. Наш язык: учеб. кн. по грамматике для учителя: для школ I ступени. Ч. 2: Элементы морфологии и синтаксиса. – 3-е изд., перераб. – М.; Л.: Госиздат, 1926 – 296 с.
Пешковский А.М. Русский синтаксис в научном освещении / А.М. Пешковский. – М.: Учпедгиз, 1956. – 511 с.
Поспелов Н.С. В защиту категории состояния // Вопросы языкознания. – М.: Академия наук СССР, 1955. – № 2. – С. 55-65.
Потебня А.А. Из записок по русской грамматике: [в 4 т.]. Т.4. – Вып.1: Существительное. Прилагательное. Числительное. Местоимение. Член. Союз. Предлог / [общ. ред., вступит. ст. чл.-корр. АН СССР д-ра филол. наук проф. Ф.П. Филина; подготовка издания, сост., ст. о принципах подготовки 4-го т., библиогр. трудов А.А. Потебни канд. филол. наук В.Ю. Франчук]. – Просвещение, 1985. – XXXII, 286 с.
Российская грамматика Антона Алексеевича Барсова / Подгот. текста и текстол. коммент. М.П. Тоболовой; Под ред. и с предисл. Б.А. Успенского. – М.: Изд-во МГУ, 1981. – 776 с.
Русская грамматика: в 2-х т. Т. I. Фонетика. Фонология. Ударение. Интонация. Словообразование. Морфология / гл. ред. Н.Ю. Шведова. – М.: Наука, 1980. – 788 c.
Скобликова Е.С. Современный русский язык. Синтаксис простого предложения. – М.: Просвещение, 1979. – 236 с.
Современный русский язык / Н.С. Валгина, Д.Э. Розенталь, М.И. Фомина Учебник. – 6-е изд., перераб. и доп. – М.: Логос, 2002. – 528 с.
Современный русский язык / Под ред. В.А. Белошапковой. – 2-е изд., испр. и доп. – М.: Высшая школа, 1989. – 800 с.
Современный русский язык. Учеб. для студентов пед. ин-тов по спец. №2101 "Рус. яз. и лит.". В 3 ч. Ч.2. Словообразование. Морфология / Н.М. Шанский, А.Н. Тихонов. – 2-е изд., испр. и доп. – М.: Просвещение, 1987. – 256 с.
Федосова Е.А. Мотивы творчества и словесная живопись в прозе Владимира Солоухина: Дис. ... канд. филол. наук. – Ставрополь, 2005. – 176 с.
Шанский Н.М., Тихонов А.Н. Современный русский язык. Ч.2. Словообразование. Морфология. – М.: Просвещение, 1981. – 270 с.
Шахматов А.А. Синтаксис русского языка. – Изд. 2-е. – Л.: Учпедгиз, 1941. – 620 с.
Щерба Л.В. О частях речи в русском языке // Л.В. Щерба. Языковая система и речевая деятельность. – Л.: Наука, 1974. – С. 77-100.

Словари и справочники:
Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. – Изд. 2-е, стереотип. – М.: Советская энциклопедия, 1969. – 608 с.
Большой толковый словарь русского языка / Гл. ред. С.А. Кузнецов. – СПб.: Норинт, 2000. – 1536 с.
Дворецкий И.Х. Латинско-русский словарь. – М.: Русский язык-Медиа, 2003. – 846 с.
Жеребило Т.В. Словарь лингвистических терминов. – Изд. 5-е, испр. и доп. – Назрань: ООО "Пилигрим", 2010. – 486 с.
Матвеева Т.В. Полный словарь лингвистических терминов. – Ростов н/Д: Феникс, 2010. – 562 с.
Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка: 80 000 слов и фразеологических выражений / С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова; РАН. Институт русского языка им. В.В. Виноградова. – 5-е. изд., доп. – М.: Азбуковник, 2003. – 944 с.
Розенталь Д.Э., Теленкова М.А. Словарь-справочник лингвистических терминов: Пособие для учителя. – 3-е изд., испр. и доп. – М.: Просвещение, 1985. – 399 с.
Русский язык. Энциклопедия / Академия наук СССР, Институт русского языка; гл. ред. Ф.П. Филин. – М.: Советская Энциклопедия, 1979. – 431 с.
Словарь русского языка: В 4 т. / АН СССР, Институт русского языка; Под ред. А.П. Евгеньевой. – 2-е изд., испр. и доп. – М.: Русский язык, 1981–1984.
Стариченок В.Д. Большой лингвистический словарь. – Ростов н/Д: Феникс, 2008. – 811 с.
Толковый словарь русского языка: Ок. 7000 словар. ст.: Свыше 35 000 значений: Более 70 000 иллюстрац. примеров / Под ред. Д.В. Дмитриева. – М.: Астрель: ACT, 2003 – 1582 с.
Языкознание. Большой энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева. – 2-е изд. – М.: Большая Российская энциклопедия, 1998. – 685 с.

Интернет-источники:
Летучий А.Б. Предикативы, 2017 // Корпусная грамматика. – Электронный ресурс, режим доступа http://rusgram.ru/
Национальный корпус русского языка (НКРЯ). – Электронный ресурс, режим доступа http://www.ruscorpora.ru/search-main.html.
Новый толково-словообразовательный словарь Т.Ф. Ефремовой. Электронный ресурс, режим доступа http://poiskslov.com/.
Словообразовательно-морфемный словарь // А.Н. Тихонов Словообразовательный словарь русского языка в двух томах: Ок 145000 слов. – М.: Русский язык, 1985. – Электронный ресурс, режим доступа http://old.kpfu.ru/infres/slovar1/begall.htm.
https://ru.wiktionary.org/













52