Гражданско-правовая ответственность за вред, причиненный государственными органами, органами местного самоуправления, их должностными лицами, а также органами дознания, следствия, прокуратуры и суда.

Отметим, что ответственность за совершение названных деяний на момент осуждения Д. уже была устранена новым уголовным законом.
О незаконности действий и бездействия судьи Верховного Суда РФ свидетельствует и тот факт, что надзорная жалоба вместо 30 суток, положенных по предписаниям ст.406 и 410 УПК РФ, рассматривалась 90 суток. Судья проигнорировал и постановление Пленума Верховного Суда РФ от 11 января 2007 N 1 "О применении судами норм главы 48 Уголовно-процессуального кодекса РФ, регламентирующих производство в надзорной инстанции". В соответствии с названным постановлением Пленума решение об истребовании уголовного дела должно приниматься судьей в каждом случае, когда содержащиеся в надзорной жалобе доводы не опровергаются доказательствами, приведенными в судебных документах, приобщенных к надзорной жалобе, когда сами обжалуемые судебные решения вызывают сомнения в их законности, обоснованности и справедливости. Кроме того, судьям при вынесении постановления об отказе в удовлетворении надзорных жалоб вменяется в обязанность привести аргументированные ответы на все доводы, в которых оспаривается законность, обоснованность и справедливость судебного решения, и изложить мотивы, по которым эти доводы признаются несущественными.
Уголовное дело не истребовалось и производство по уголовному делу в полном объеме не проверялось несмотря на то, что доводы, изложенные в кассационной жалобе, обосновывались ссылками на материалы уголовного дела с указанием томов и листов дела, что, безусловно, требовало их проверки. В частности, без истребования уголовного дела невозможно было разрешить доводы, изложенные в надзорной жалобе:
         - о несоответствии выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела;
          - о нарушениях Конституции РФ и уголовно-процессуального закона;
          - о неправильном применении уголовного закона.
     Без проверки производства по уголовному делу в полном объеме невозможно было изучить и понять доводы, содержащиеся в надзорной жалобе и приобщенных к ней материалах. Доводы, изложенные в надзорной жалобе, не опровергались сведениями, которые содержались в приговоре и кассационном решении суда, (копии названных документов были приложены к надзорной жалобе).
В постановлении судьи высшей надзорной инстанции не содержится сведений, поясняющих, почему с обстоятельствами, изложенными в надзорной жалобе и приложенными к ней материалами судья не согласен. В этой связи само постановление судьи нельзя считать законным и обоснованным, так как им были произвольно отклонены и проигнорированы доводы, содержащиеся в надзорной жалобе, без фактических и правовых мотивов их отклонения.
В результате этого бездействия осужденный Д. был незаконно и необоснованно лишен права на пересмотр приговора вышестоящим судом в порядке, установленном гл. 48 УПК РФ.
Вывод судьи Верховного Суда РФ о том, что "всем представленным доказательствам дана в приговоре надлежащая оценка", сделан без учета обстоятельств, изложенных в надзорной жалобе и без исследования материалов уголовного дела. Не опровергнув доводов жалобы против выводов, изложенных в приговоре, судья Верховного Суда РФ дает основания уже не предполагать, а утверждать, что изложенное в надзорной жалобе является достоверным, и Д. пятый год отбывает наказание неправомерно.
В надзорной жалобе указывалось, что исходя из материалов уголовного дела можно предположить, что оперуполномоченный К. не имел законных оснований для проведения проверочной закупки, так как С., оказывавший ему "содействие в изобличении сбытчика наркотиков", не сообщал в своем заявлении о том, что:
- познакомился с "мужчиной грузинской народности по имени Леван");
- "мужчина грузинской народности" предлагал С. приобрести героин по цене 600 руб. за один грамм;
- что встреча должна состояться 20 августа 2003 года на ул. Обручева, возле д. 24 и именно там "мужчина грузинской народности" передаст С. наркотическое средство - героин.
Содержание постановления о проведении проверочной закупки, составленного оперуполномоченным К., свидетельствует, что права на проведение проверочной закупки он не имел. Тем более что для ее проведения требовалось не только вынесение постановления, но и, в соответствии с положениями ч. 5 ст.8 Федерального закона "Об оперативно-розыскной деятельности", утверждение этого постановления руководителем органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность.
Только такой порядок обеспечивает контроль законности и обоснованности проведения проверочной закупки с целью недопущения должностных правонарушений со стороны проводящих ее лиц. В постановлении о проведении закупки оперативный уполномоченный К. указал сведения, которых нет в заявлении С., а именно: "с заявлением обратился гражданин С., в котором он сообщил, что познакомился с мужчиной грузинской народности, который ему предложил приобрести героин по цене 600 руб. за один грамм. Встреча должна состояться сегодня, 20 августа 2003 года, на ул. Обручева, возле дома N 24, где вышеуказанный неустановленный мужчина передаст С. наркотическое средство героин". Тем самым создавалась видимость наличия у Д. умысла на незаконный оборот наркотических средств, который якобы сформировался у него до того, как было принято решение о проведении проверочной закупки. В результате в основу приговора был положен документ - постановление о проведении проверочной закупки, содержание которого не соответствовало информации, содержащейся в заявлении С.
Судья Верховного Суда РФ с этим документом, свидетельствующим о намерении оперуполномоченного К. обманным путем провести оперативно-розыскные мероприятия, знакомиться не пожелал.
Кроме того, изучение постановления и материалов дела доказывает, что содержащееся в приговоре суждение суда о том, что постановление о проведении проверочной закупки было "надлежащим образом утверждено", ничем не подтверждается, а потому является ни на чем не основанным предположением суда.
Ознакомление с материалами уголовного дела позволило сделать вывод о том, что постановление о проведении проверочной закупки за начальника криминальной милиции П.кто-то утвердил.
Так, имеющиеся в деле подписи начальника криминальной милиции П.в ответах на запросы не соответствуют подписи, что стоит в постановлении о проведении проверочной закупки. Исследования, проведенные экспертом Б., которые были приложены к надзорной жалобе, свидетельствуют о том, что подпись от имени П.на постановлении о проведении проверочной закупки, вероятно, выполнена не П., а другим лицом. Как правило, подпись руководителя органа, осуществляющего руководство оперативно-розыскной деятельностью, скрепляется печатью. Но ее на постановлении нет.
Со всеми этими обстоятельствами судьи надзорных инстанций считаться почему-то не пожелали.
В соответствии с положениями ст.12 Федерального закона "Об оперативно-розыскной деятельности" сведения о лицах, оказывающих содействие оперативным подразделениям на конфиденциальной основе, а также об организации и тактике проведения оперативно-розыскных мероприятий составляют государственную тайну и подлежат рассекречиванию только на основании постановления руководителя органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность.
В связи с этим на постановлении о проведении проверочной закупки должен быть регистрационный номер и печати секретной канцелярии криминальной милиции ОВД, но этих реквизитов нет. Поэтому нельзя установить, кто в секретной канцелярии принимал постановление от К., кто и когда выдавал его после утверждения.
Изложенное дает основания для предположений, что подпись П.могла быть подделана, а проверочная закупка проводилась без надлежащего разрешения руководителя, ответственного за проведение оперативно-розыскной деятельности.
Таким образом, оценка действий и решений суда осуществлялись судьями надзорных инстанций без учета п.14 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15 июня 2006 N 14 "О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами", в котором указано: судам следует иметь в виду, что необходимым условием законности проведения проверочной закупки является "соблюдение оснований для проведения оперативно-розыскных мероприятий, предусмотренных статьей 7 Федерального закона "Об оперативно-розыскной деятельности", и требований части 7 статьи 8 указанного Федерального закона, в соответствии с которыми проверочная закупка веществ, свободная реализация которых запрещена, проводится на основании постановления, утвержденного руководителем органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность". Всем этим обстоятельствам судья надзорной инстанции обязан был дать оценку, но он этого не сделал. В результате им оставлено без внимания неправомерное суждение суда, содержащееся в приговоре, что С. действовал в рамках оперативно-розыскного мероприятия.
Судья Верховного Суда РФ произвольно отклонил довод надзорной жалобы и не дал никакой оценки тому обстоятельству, что именно К., написавший заведомо ложные сведения в постановлении о проведении проверочной закупки, составил протокол личного досмотра С., а суд, обосновывая виновность Д. в совершении преступления, не обратил на это внимания.
Материалы дела дают основания полагать, что именно оперуполномоченный К. являлся организатором и активным участником проведения неправомерной проверочной закупки. К. - очевидец всего того, что происходило до проведения проверочной закупки, во время ее проведения и после задержания Д., он был допрошен на следствии и в суде  в качестве свидетеля, а потому, в соответствии с положениями ст.21, 41, 61, 74, 75, 86 УПК РФ, не имел права на собирание доказательств.
Результаты оперативно-розыскной деятельности, которые оформлялись оперуполномоченным К., не могли быть судом положены в основу приговора.
Защита в ходе судебного заседания неоднократно обращала внимание суда на эти обстоятельства, но суд постоянно признавал их несостоятельными, никак не обосновывая свою позицию. Эти доводы надзорной жалобы без истребования уголовного дела судья Верховного Суда РФ проверить не мог.
Пленум Верховного Суда РФ в постановлении N 14 в п.14 указал, что результаты оперативно-розыскного мероприятия могут быть положены в основу приговора, если они получены в соответствии с требованиями закона и свидетельствуют о наличии у виновного умысла на незаконный оборот наркотических средств или психотропных веществ, сформировавшегося независимо от деятельности сотрудников оперативных подразделений, а также о проведении лицом всех подготовительных действий, необходимых для совершения противоправного деяния.
Материалами дела доказывается, что в основу приговора были положены результаты оперативно-розыскного мероприятия, полученные с нарушениями требований Федерального закона "Об оперативно-розыскной деятельности" и УПК РФ.
Никаких данных, свидетельствующих, что Д. имел умысел на незаконный оборот наркотиков, оперативники не имели, как и не располагали никакими данными о проведении Д. каких-либо подготовительных действий, необходимых для сбыта наркотиков.
Однако при таких обстоятельствах в отношении Д. проводились оперативно-розыскные мероприятия. Это дает основания полагать, что любой законопослушный гражданин мог оказаться жертвой проводимой заведомо неправомерно "проверочной закупки". Д., который общался с наркоманами, оказывая им помощь в лечении от наркотической зависимости, оказался весьма подходящим фигурантом.
Статья 49 Конституции РФ и ст.14 УПК РФ устанавливают, что все сомнения в виновности обвиняемого, которые не могут быть устранены в порядке, установленном уголовно-процессуальным законом, должны толковаться в его пользу.
Анализ содержания приговора свидетельствует, что суд при его вынесении не считался с этими требованиями Закона и неоднократными ходатайствами защиты.
Поэтому суд дал свое, не основанное на материалах дела и законе, толкование тому, как была проведена проверочная закупка, а также ее результатам. В этом ему помогло использование доказательств, полученных с нарушением ст.50 Конституции РФ, ст.7, 75, 89 УПК РФ, ст.11 и 12 Закона "Об оперативно-розыскной деятельности".          Обосновывая виновность Д. в совершении инкриминируемых ему деяний, суд сослался на "протокол досмотра" подсудимого Д. При этом суд пришел к выводу, что этим протоколом подтверждается изъятие у Д. денежных средств, выданных ранее С. для участия в "закупке", а также изъятие у Д. свертка с порошкообразным веществом. Протокол досмотра С., как полагает суд, удостоверяет выдачу С. приобретенного в ходе оперативно-розыскных мероприятий у подсудимого свертка с веществом.
Судья Верховного Суда РФ, отказывая в удовлетворении надзорной жалобы, игнорировал и эти обстоятельства, поскольку никак не отреагировал на следующий факт: составленные оперуполномоченным К. при проведении проверочной закупки "протоколы" представляют собой недопустимое смешение процедур уголовного судопроизводства и административной деятельности, поскольку "протоколы" содержат ссылки на статьи КоАП РФ. Однако проверочная закупка не могла проводиться в рамках КоАП РФ. Согласно предписаниям ст.1 и 8 Закона "Об оперативно-розыскной деятельности", проведение проверочной закупки как вида оперативной деятельности могло осуществляться только "в целях защиты... от преступных посягательств", т.е. от преступлений, а не от административных правонарушений.
Более того, ст.5 Закона "Об оперативно-розыскной деятельности" прямо предписывает: "не допускается осуществление оперативно-розыскной деятельности для достижения целей и задач, не предусмотренных настоящим Федеральным законом". Только в целях пресечения административного правонарушения ст.27.1 КоАП РФ позволяет провести личный досмотр, досмотр вещей, находящихся при физическом лице, и изъятия вещей и документов. Но не этим собирался заниматься оперуполномоченный К.
В своем постановлении К. прямо указал, что целью проведения проверочной закупки является документирование преступной деятельности неизвестного гражданина по имени Леван, так как ему не была известна даже фамилия того, кого он собирался "документировать". Тогда почему документирование преступной деятельности проводится со ссылкой на нормы КоАП РФ? Ответа на этот вопрос судья надзорной инстанции не дает.
Анализ ст.27.1, 27.7, 27.3, 27.7, 27.10, 28.3 КоАП РФ позволяет заключить, что в рамках административной деятельности оперуполномоченный К. не мог производить изъятие и фиксацию следов преступлений, доставлять и задерживать Д., проводить личный обыск Д. и изымать у него что-либо, так как эти действия связаны с обнаружением и фиксацией следов преступления, а не административного правонарушения. Такие документы, как "личный досмотр", "досмотр С.", "досмотр Д.", свидетельствуют лишь о том, что оперуполномоченным К. был задокументирован факт нарушения им самим конституционного права Д. на свободу и личную неприкосновенность. Сделано это было с причинением вреда здоровью Д., и при этом ему не обеспечили право пригласить защитника по своему усмотрению. И этим фактам судья надзорной инстанции никакой оценки не дал.
Право на проведение досмотра не указано в ст.6 и не включено в ст.15 Закона "Об оперативно-розыскной деятельности", регламентирующую специальные права органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность.
Пункт 2 ч.1 ст.11 Закона "О милиции" позволяет осуществлять личный досмотр граждан, досмотр находящихся при них вещей только при наличии достаточных данных полагать, что граждане имеют при себе наркотические средства и проводить эти действия только в порядке, установленном в соответствии с законодательством об административных правонарушениях*.
Правом изымать наркотики не наделены и лица, которым ч. 3 ст.48 Закона "О наркотических средствах и психотропных веществах" позволяет проводить досмотр граждан (при наличии достаточных оснований полагать, что этими гражданами осуществляется незаконное хранение наркотических средств).
Таким образом, составленные оперуполномоченным документы подтверждают, что при изъятии у Д. и С. предметов и денег не были соблюдены нормы не только УПК РФ, но и других федеральных законов, т.е. изъятие проводилось без каких-либо гарантий, защищающих граждан от фальсификации и произвола со стороны государственных служащих. А суд все эти "документы" признал допустимыми доказательствами, не посчитавшись с тем, что названные протоколы не предусмотрены УПК РФ и Законом "Об оперативно-розыскной деятельности". Суд проигнорировал и мнение Конституционного Суда РФ, который в п.4 определения от 4 февраля 1999 N 18-о указал: "результаты оперативно-розыскных мероприятий являются не доказательствами, а лишь сведениями об источниках тех фактов, которые, будучи полученными с соблюдением требований Федерального закона "Об оперативно-розыскной деятельности", могут стать доказательствами только после закрепления их надлежащим процессуальным путем, а именно на основе соответствующих норм уголовно-процессуального закона, т.е. так, как это предписывается статьями 49 (часть 1) и 50 (часть 2) Конституции Российской Федерации". Суд фактически обосновал приговор протоколами, которые составлялись лицами, подготовившими заведомо неправомерное оперативное мероприятие, непосредственно проводившими его и давшими по делу показания в качестве свидетелей.
          Судья Верховного Суда РФ и эти обстоятельства произвольно отклонил, не приводя фактических и правовых мотивов своего решения. Анализ приговора дает основания полагать, что суд проигнорировал содержащееся в ч. 2 ст.41 УПК РФ следующее предписание: не допускается не только проведение неотложных следственных действий, но и возложение полномочий по проведению дознания на лицо, которое проводило или проводит по данному уголовному делу оперативно-розыскные мероприятия. Забыто судьей и предписание ст.86 УПК РФ: собирание доказательств осуществляется только в ходе уголовного судопроизводства дознавателем, следователем, прокурором и судом путем производства следственных и иных процессуальных действий, предусмотренных УПК РФ.
Судьи надзорных инстанций игнорировали данные о том, что лица, осуществлявшие проверочную закупку, превысили свои права, предусмотренные ст.15 Закона "Об оперативно-розыскной деятельности". Изъятие предметов и материалов было возможно только в случае возникновения непосредственной угрозы жизни и здоровью, а также угрозы безопасности страны. Таких угроз при задержании Д. не было. Поэтому отсутствовали законные основания для изъятия чего-либо при проведении оперативно-розыскных мероприятий. Ничто не мешало оперативникам после доставления Д. в органы внутренних дел составить протокол задержания и провести все неотложные следственные действия по правилам, установленным УПК РФ, если бы они имели цель изобличить сбытчика наркотиков.
Характер их действий дает основания полагать: оперативники имели иную цель, но этого почему-то не желают замечать даже судьи надзорных инстанций.
В части 2 ст.50 Конституции РФ указано, что при осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона. Но это конституционное требование проигнорировано теми, кого Конституция РФ прямо обязывает (ст.120) подчиняться Конституции РФ и федеральному закону - судьями надзорных инстанций, которые не обратили внимания на доводы, изложенные в надзорной жалобе, о нарушениях порядка представления результатов оперативно-розыскной деятельности.
Представление результатов оперативно-розыскной деятельности (ОРД) осуществляется в соответствии с Инструкцией, утвержденной приказом ФНС РФ, ФСБ РФ, МВД РФ, ФСО РФ, ФПС РФ, ГТК РФ и СВР РФ от 13 мая 1998 N 175/226/336/201/286/410/56 "Об утверждении Инструкции о порядке представления результатов оперативно-розыскной деятельности органу дознания, следователю, прокурору или в суд".     
В пункте 3 Инструкции говорится, что начальникам оперативных подразделений государственных органов, наделенных правом осуществления оперативно-розыскной деятельности, надлежит обеспечивать представление результатов оперативно-розыскной деятельности органу дознания, следователю, прокурору или в суд в установленном Инструкцией порядке. В соответствии с п.8 Инструкции "представление оперативными подразделениями результатов ОРД органу дознания, следователю, прокурору или в суд осуществляется на основании постановления руководителя органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность и означает передачу в установленном законодательством РФ и настоящей Инструкцией порядке конкретных оперативно-служебных документов, которые после определения их относимости и значимости для уголовного судопроизводства могут быть приобщены к уголовному делу". В соответствии с п.10 Инструкции представление результатов включает в себя:
- вынесение руководителем органа, осуществляющего ОРД, постановления о представлении результатов ОРД органу дознания, следователю, прокурору или в суд;
- вынесение постановления о рассекречивании отдельных оперативно-служебных документов, содержащих государственную тайну;
- оформление сопроводительных документов и фактическую передачу материалов (пересылка по почте, передача с нарочным и т.п.). Изучение материалов дела свидетельствует, что в них отсутствуют постановление о передаче документов как результатов проверочной закупки и документы, подтверждающие фактическую передачу указанных материалов следователю.
В материалах уголовного дела отсутствует протокол осмотра вышеуказанных документов, полученных в результате проверочной закупки, и постановление о приобщении этих документов к материалам уголовного дела, что не соответствует требованиям ст.86, 176, 177, 180 УПК РФ.
Более того, вещественные доказательства - наркотические средства, полученные в ходе проведения проверочной закупки, вопреки требованиям "Инструкции о порядке изъятия, учета, хранения и передачи вещественных доказательств по уголовным делам, ценностей и иного имущества органами предварительного следствия, дознания и судами" (с изменениями, внесенными приказом МВД РФ N 472, ГТК РФ N 726, ФСБ РФ N 530, ФПС РФ N 585 от 9 ноября 1999 года) также не были осмотрены следователем.
Вещественные доказательства не были подробно описаны в протоколе осмотра, не были исследованы их количественные и качественные характеристики, другие индивидуальные признаки, позволяющие выделить объект из числа ему подобных и обусловливающие его доказательственное значение, как того требует § 12 названной Инструкции.
Фактическое присутствие в уголовном деле материалов, полученных в результате ОРД, не давало суду оснований считать их доказательствами по уголовному делу, поскольку обратное противоречит требованиям УПК РФ, предъявляемым к доказательствам.           В соответствии со ст.89 УПК РФ в процессе доказывания запрещается использовать результаты оперативно-розыскной деятельности, если они не отвечают требованиям, предъявляемым к доказательствам.
В соответствии с ч. 1 ст.74 УПК РФ доказательствами по уголовному делу являются любые сведения, на основе которых суд, прокурор, следователь, дознаватель в порядке, определенном Кодексом, устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, подлежащих доказыванию при производстве по уголовному делу, а также иных обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела.
Имеющиеся в уголовном деле результаты ОРД не могут относиться к доказательствам, перечисленным в ч. 2 ст.74 УПК РФ, поскольку в соответствии с ч. 1 ст.74 и ч. 1 ст.86 УПК РФ субъектами собирания доказательств являются лишь суд, прокурор, следователь, дознаватель, а не сотрудники, осуществляющие ОРД, не являющиеся участниками уголовного судопроизводства, производящие оперативные мероприятия вне рамок возбужденного уголовного дела, а следовательно, и вне рамок уголовного судопроизводства вообще.
Из положения ч. 1 ст.75 УПК РФ следует, что доказательства, полученные с нарушением требований УПК РФ, являются недопустимыми. Недопустимые доказательства не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания любого из обстоятельств, предусмотренных ст.73 УПК РФ, т.е. для доказывания события преступления (время, место, способ и другие обстоятельства совершения преступления), виновности лица в совершении преступления и прочих обстоятельств.
Представленные до возбуждения уголовного дела результаты ОРД суд не вправе был признавать и как доказательство в качестве иных документов (п.6 ч. 2 ст.74 УПК РФ), так как допустимость этих доказательств определяется ст.84 УПК РФ, из которой следует, что иные документы допускаются в качестве доказательств, если изложенные в них сведения имеют значение для установления обстоятельств, указанных в ст.73 УПК РФ. В этой статье указывается, что установление обстоятельств, подлежащих доказыванию, осуществляется только при производстве по уголовному делу, т.е. после вынесения постановления о возбуждении уголовного дела.
Этого мог не знать районный судья, но можно ли предположить, что с данными нормами не знакомы судьи надзорных инстанций? Ответ очевиден: обязаны не только знать, но и действовать в соответствии с предписаниями закона, формируя судебную практику в контролируемых ими районах, где судьи не всегда правильно понимают законы либо просто с ними не желают считаться в силу каких-то причин.
По вышеуказанным доводам суд, руководствуясь основаниями ч. 3 ст.7 и ч. 1 ст.75 УПК РФ, обязан был признать протокол личного досмотра С., осмотра денежных знаков, протокол досмотра Д., справки об исследовании веществ, выданных С. и изъятых у Д. недопустимыми доказательствами по данному делу. Но вместо этого суд стал обосновывать в приговоре их доказательственное значение!
Так, оглашая показания С., суд не учел, что предание гласности сведений о лицах, оказывающих или оказывавших содействие сотрудникам оперативных подразделений, допускается лишь с их согласия в письменной форме (ст.12 Закона "Об оперативно-розыскной деятельности"). Однако С., заявив о своем желании "помочь органам внутренних дел в изобличении преступной деятельности" Д., никаких письменных заявлений о предании гласности сведений о его участии в этом не делал. В этой связи смерть С. в ОВД от передозировки наркотиков накануне судебного рассмотрения уголовного дела выглядит очень странной.
Из материалов дела видно, что нет никаких оснований доверять показаниям К., который был руководителем оперативно-розыскного мероприятия ("проверочная закупка"), а все иные оперуполномоченные, принимавшие участие в проведении данного мероприятия, находились  у него в подчинении. Но суд неоднократно ссылается в приговоре на показания К., а также указывает, что "у суда нет оснований при наличии показаний свидетеля К... сомневаться в реальности отраженных в протоколах событиях". Все это свидетельствует о том, что суд игнорировал все предписания закона о том, что правом составлять такие протоколы К. не наделен.
Даже если бы К. имел право на проведение проверочной закупки, то составленные им протоколы суд был не вправе использовать для доказывания виновности Д., так как судья, прокурор, следователь и дознаватель не может участвовать в производстве по уголовному делу, если он является свидетелем по данному уголовному делу (ст.61 УПК РФ). Все эти ограничения направлены на обеспечение гарантии того, чтобы исключить любую фальсификацию по уголовному делу, любую заинтересованность в исходе дела со стороны тех, кто проводил или проводит по уголовному делу оперативно-розыскные мероприятия. Анализ приговора говорит о том, что со всеми этими процессуальными запретами судья не пожелал считаться, а судьи надзорных инстанций считают такие действия и решения правомерным и тем самым открывают дорогу не только судебному произволу, но и произволу должностных лиц на досудебной стадии производства по уголовному делу.
К сожалению, судебная практика по делам данной категории в г. Москве подтверждает: тем, кто обосновывал виновность Д. недопустимыми доказательствами, нечего было опасаться. Их деяния всеми надзорными судьями, включая и судью Верховного Суда РФ, безмотивно признаны правомерными.
Вот еще один характерный в этом отношении эпизод дела. Материалы дела свидетельствуют о том, что нет никаких законных оснований доверять показаниям следователя Ф., которая составляла протокол обыска в квартире Д.
Методика расследования преступлений о незаконном обороте наркотиков рекомендует следователям во всех случаях проводить обыски по месту проживания тех, кто обвиняется в сбыте наркотиков. Однако, сведения о том, как "проводился" обыск по месту проживания Д. дают все основания полагать, что следователь понимал: никаких данных о сбыте наркотиков по месту проживания Д. он не обнаружит. Поэтому без проведения обыска был составлен протокол о том, что обыск в квартире Д. был. Этот вывод следует из анализа обстоятельств.
Квартира, в которой Д. был зарегистрирован, сдавалась в наем, что подтверждалось письменным договором, и в ней фактически проживал Ю. Сравнение подписи понятого Б., сделанной им на протоколе обыска, с подписью, удостоверяющей факт предупреждения его в суде об уголовной ответственности за отказ от дачи показаний и за дачу заведомо ложных показаний, наглядно демонстрирует, что подпись за Б. в протоколе обыска была выполнена другим лицом. Далее. Ни следователь Ф., ни понятой Б. в суде не могли вспомнить каких-либо подробностей, связанных с проведением обыска, например, описать входную дверь, указать этажность дома, где проводился обыск, расположение мебели в комнатах. Допрошенная по делу жена осужденного показала: никакого обыска в квартире мужа не было, а она по просьбе следователя Ф. подписала протоколы обыска, не придавая этому значения.
Оценивая факты, связанные с обыском в квартире Д., суд в приговоре указал, что жена "желает облегчить участь подсудимого". Было бы странно, если бы жена Д. желала чего-то другого! Суд не "заметил" главного - того, что желание жены "облегчить участь мужа" обосновывается доказательствами. Поэтому в приговоре суд указывает, что "критически", т.е. без каких-либо на то оснований, приходит к выводу о том, что нет материалов, доказывающих, что обыск в квартире не проводился, а следователь Ф. и понятой Б. не могут вспомнить каких-либо обстоятельств, связанных с проведением обыска за давностью события.
Судья Верховного Суда РФ оставил без внимания эти странности, как и тот факт, что суд, предупредив понятого Б. об уголовной ответственности за дачу ложных показаний и получив его подпись, не стал выяснять, почему его подпись, выполненная в судебном заседании, отличается от подписей в протоколах обыска и задержания Д., которые он признал своими. Материалы дела дают основания полагать, что имела место фальсификация  протокола обыска.
Жена подсудимого в суде показала, что протокол обыска подписала по просьбе следователя Ф., сказавшей: "У вас же там все равно ничего нет", а также не желая, чтобы обыск проводился по месту фактического проживания мужа, где проживали ее престарелые родители. На момент, указанный в протоколе обыска, квартира сдавалась, и в ней проживал Ю., сменивший замки в двери, так что ключей от этой квартиры жена Д. не имела. Свидетель Ц. в суде показал, что работает домоуправом в ЖСК "Станкин". Подсудимого он характеризовал положительно. В августе 2003 года в квартире Д. проживал Ю., и он ничего об обыске не сообщал.
Об обыске в квартире Д. не знали и его соседи. Квартирант - свидетель Ю. - в суде показал, что без его ведома в квартиру зайти было невозможно, так как ключей хозяева квартиры не имели, а при нем обыска не проводилось. Понятой Б. в суде показал, что за давностью не может воспроизвести все подробности событий, имевших место в конце августа прошлого года, но уверенно помнит, что в качестве понятого был в квартире на обыске.
Давая оценку данным об обыске в квартире Д., суд в приговоре указал, что не установлено как таковых существенных нарушений уголовно-процессуального законодательства органом следствия, в том числе влекущих признание недопустимыми доказательств, которые перечислены в приговоре судом. "По убеждению суда как представленные стороной защиты конкретные доказательства, так и их совокупность невозможно положить в основу оправдания подсудимого, а также на основании таковых усомниться в доказательствах, представленных стороной обвинения".
Показания свидетеля Ц. суд нашел субъективным мнением свидетеля, не соответствующим действительности, и не смог сделать вывод, что в данной квартире проживал Ю., сменивший замки входной двери.
К показаниям самого Ю. суд без какой-либо проверки подошел критически, полагая, что такие показания даны свидетелем из чувства ложно понятого гуманизма.
Какое отношение имеет гуманизм к тому, что не опровергнуто фактическое проживание Ю. в квартире Д., а значит, и признание факта не проведения обыска, не стали выяснять и судьи надзорных инстанций. К показаниям жены осужденного суд также подошел не с точки их недостоверности или несоответствия собранным по делу доказательствам, а опять же "критически", считая, что они даны из желания облегчить участь подсудимого.
Поэтому, отвергнув вместе с доказательствами и всякие сомнения, судья в приговоре указал, что у суда нет оснований не доверять показаниям свидетеля Ф., указавшей, что обыск был проведен, как нет оснований не доверять показаниям свидетеля Б., указавшего, что он присутствовал в качестве понятого при производстве обыска. В приговоре сказано, что "вопреки мнению защиты суд полагает, что нет оснований критически отнестись к показаниям названных лиц на том основании, что свидетели Б. и Ф. не могут вспомнить подробности проведения обыска, описать входную дверь квартиры, указать этажность дома, поскольку свидетели обоснованно сослались на давность события". Суд не смутило, что свидетель Ф., несмотря "на давность события", поведала подробности расследования уголовного дела, но не смогла рассказать, в каком порядке проходило обследование квартиры Д. по отысканию предметов, имеющих значение для уголовного дела.
Не пожелал суд "подойти критически" и к тому, что в протоколе обыска вопреки требованиям ст.166 УПК РФ следователем Ф. не описываются процессуальные действия в том порядке, в каком они производились бы, если бы обыск действительно состоялся. Суд не стал задумываться и над тем, почему порядок проведения обыска, регулируемый не только требованиями УПК РФ, но и рекомендациями криминалистов, не был отражен Ф. в протоколе.
Анализ правоприменительной практики свидетельствует о том, что на сегодняшний день значительная часть жалоб, принятых судами к рассмотрению, остается без удовлетворения.
Поэтому подавляющая часть граждан не решается обращаться в суд. Об этом свидетельствуют и данные опроса практикующих юристов.
Так, например, из 150 опрошенных лишь 14 заявили, что они обращались в суд, защищая права и свободы граждан от незаконных и необоснованных действий (бездействия) и решений должностных лиц.
В целях реализации установленного ст. 46 Конституции РФ права граждан обжаловать не только решения, но и действия (бездействие) должностных лиц, необходимо внести дополнения в ст.ст. 354-360,373, 375, 378, 402, 403, 407-410 УПК РФ. Это обеспечит не только возможность судебного обжалования в кассационной и надзорной инстанциях решений и действий (бездействия) должностных лиц, но и станет серьезным препятствием для игнорирования районными судьями доводов, изложенных в обращениях граждан.

 2.4. Рассмотрение судами дел об ответственности за вред, причиненный государственными органами, органами местного самоуправления и их должностными лицами
В соответствии с положениями главы 4 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации арбитражным судам подведомственны дела о возмещении вреда, причиненного государственными органами, органами местного самоуправления, а также их должностными лицами, по экономическим спорам, возникающим из гражданских и публичных правоотношений.
Исходя из положений статьи 27 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, споры о возмещении вреда, причиненного незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда, относятся к подведомственности арбитражных судов, если действиями указанных органов нанесен вред, непосредственно связанный с осуществлением предпринимательской и иной экономической деятельности.
Иски о возмещении нематериального (морального, репутационного) вреда, причиненного в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности организациям и гражданам государственными органами, органами местного самоуправления, а также их должностными лицами, подведомственны арбитражным судам Российской Федерации на основании главы 4 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.
Иски о возмещении нематериального (морального, репутационного) вреда, причиненного в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности государственными органами, органами местного самоуправления, а также их должностными лицами, к подведомственности арбитражных судов не относятся.
Арбитражным судам следует учитывать, что согласно статье 35 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации иски о возмещении вреда, причиненного государственными органами, органами местного самоуправления, а также их должностными лицами, предъявляются по месту нахождения ответчика. Иск к нескольким ответчикам, находящимся на территориях разных субъектов Российской Федерации, предъявляется по месту нахождения основного причинителя вреда. При невозможности установления основного причинителя вреда, иск предъявляется по месту нахождения одного из ответчиков по выбору истца в соответствии с частью 2 статьи 36 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.
При рассмотрении дел о возмещении вреда, причиненного государственными органами, органами местного самоуправления, а также их должностными лицами, арбитражным судам следует учитывать, что под государственным органом, органом местного самоуправления следует понимать орган, входящий в структуру органов государственной власти или местного самоуправления, а также орган, которому в соответствии с законодательством делегированы отдельные государственные полномочия, полномочия органов местного самоуправления (отдельные государственные функции), в случаях, когда такой орган реализует указанные полномочия.
Согласно пункту 10 статьи 158 Бюджетного кодекса Российской Федерации в суде от имени Российской Федерации, субъекта Российской Федерации, муниципального образования по искам о возмещении вреда, причиненного незаконными решениями и действиями (бездействием) государственных органов (органов местного самоуправления) либо должностных лиц этих органов, а также по искам, предъявленным в порядке субсидиарной ответственности к публично-правовым образованиям по обязательствам созданных ими учреждений, выступает соответствующий главный распорядитель бюджетных средств, понятие которого дано в пункте 1 указанной статьи Кодекса. При принятии такого искового заявления к публично-правовому образованию суду следует исходить из того, что указание истцом в исковом заявлении органа, не являющегося соответствующим главным распорядителем бюджетных средств, не препятствует рассмотрению спора по существу. В данном случае суд при подготовке дела к судебному разбирательству должен выяснить, какой орган на основании пункта 10 статьи 158 БК РФ как главный распорядитель бюджетных средств должен выступить в суде от имени публично-правового образования, и надлежащим образом известить его о времени и месте судебного разбирательства.
В том случае, если государственный (муниципальный) орган, являвшийся главным распорядителем бюджетных средств на момент возникновения спорных правоотношений, утратил соответствующий статус (в связи с передачей соответствующих полномочий иному органу или в связи с ликвидацией), в качестве представителя публично-правового образования надлежит привлекать орган, обладающий необходимыми полномочиями на момент рассмотрения дела в суде, а при отсутствии такового (в случае, если соответствующие полномочия не переданы иному органу) - соответствующий финансовый орган публично-правового образования.
В соответствии с частью 1 статьи 130 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации истец вправе соединить в одном заявлении требование о возмещении вреда, причиненного государственными органами, органами местного самоуправления, а также их должностными лицами, и требование о признании действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления, их должностных лиц незаконными.
Истец не вправе соединять в одном заявлении требование о возмещении вреда, причиненного государственными органами, органами местного самоуправления, а также их должностными лицами, и требование о признании актов, действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления, их должностных лиц незаконными, поскольку данные требования являются разнородными и подлежат раздельному рассмотрению. Иски о возмещении вреда, причиненного государственными органами, органами местного самоуправления, а также их должностными лицами, могут быть заявлены только после признания соответствующих действий или актов незаконными в установленном порядке.
В соответствии с частью 3 статьи 130 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации арбитражный суд первой инстанции вправе выделить требование о признании акта или действий незаконными в отдельное производство, если: законом установлен особый порядок признания акта или действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления, их должностных лиц незаконными; раздельное рассмотрение заявленных требований будет способствовать интересам правосудия. В случае целесообразности раздельного рассмотрения заявленных требований арбитражный суд приостанавливает производство по делу о возмещении вреда, причиненного государственными органами, органами местного самоуправления, а также их должностными лицами до разрешения дела о признании акта или действий незаконными согласно части 1 статьи 143 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.
В том случае, если законом установлен специальный порядок возмещения вреда, подлежит применению указанный порядок. При этом применение к спорным отношениям аналогичных норм Гражданского кодекса Российской Федерации о возмещении вреда по общему правилу исключается.
Специальный порядок возмещения вреда, предусмотренный статьями 78, 79, 176 Налогового кодекса, статьей 183 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации и положениями иных законов, не исключает возмещения вреда, причиненного государственными органами, органами местного самоуправления, а также их должностными лицами на основании норм Гражданского кодекса Российской Федерации.
Если специальный порядок возмещения вреда не позволяет полностью возместить вред, причиненный государственными органами, органами местного самоуправления, а также их должностными лицами, то пострадавшее лицо может заявить требование о полном возмещении вреда (морального вреда, упущенной выгоды) на общих основаниях.
Анализ правоприменительной практики показывает, что множество жалоб на сегодняшний день остается без удовлетворения. Важно то, что суды зачастую не берут даже во внимание жалобы, в которых содержатся обоснованные доводы, свидетельствующие о незаконных и необоснованных действиях (бездействии) и решениях должностных лиц.
Как отмечает исследователь В.В.Осин, нередко доводы, изложенные в жалобе, судами игнорируются либо произвольно отклоняются без приведения фактических и правовых мотивов.
На эти обстоятельства указывает и Пленум Верховного Суда РФ, который в своем Постановлении № 1 от 10 февраля 2009 г. отмечает, что постановление судьи, вынесенное по результатам рассмотрения жалобы, должно быть - основанным на исследованных материалах с проверкой доводов, приведенных заявителем.
Очевидно, свое влияние на эти обстоятельства оказало и затянувшееся на годы изучение практики и подготовка предложений по вопросам обжалования в суд действий и решений, нарушающих права граждан.
Лишь недавно, 10 февраля 2009 г., Пленум Верховного Суда РФ дал разъяснения по вопросам обжалования и оспаривания действий и решений, нарушающих права и свободы граждан.
Тем не менее, позиция Пленума Верховного Суда РФ, выраженная им в своих постановлениях № 1 и № 2 от 10 февраля 2009 г. весьма неоднозначна.
Так, в пункте 1 Постановления № 1 Верховный Суд РФ отмечает, что постановление судьи, вынесенное по результатам рассмотрения жалобы, должно быть законным, обоснованным и мотивированным, основанным на исследованных материалах с проверкой доводов, приведенных заявителем.
В то же время в п. 21 Постановления, Верховный Суд РФ указывает, что судья не вправе предопределять действия должностного лица, осуществляющего расследование, отменять либо обязывать его отменить решение, признанное им незаконным или необоснованным.
При таких рекомендациях нет никаких оснований надеяться на то, что граждане будут чаще обращаться за защитой своих прав и свобод в суды.




















Заключение
Исследование показало, что в российском гражданском законодательстве является новым положение о том, что подлежит возмещению вред, причиненный не только гражданину, но и юридическому лицу. Права всех потерпевших от незаконных актов управления совпадают, за исключением того, что граждане при условии одновременного нарушения их личных неимущественных прав имеют право требовать еще и компенсации морального вреда.
Вред, причиненный незаконными актами власти, подлежит возмещению лишь при наличии вины лиц, принявших подобные акты либо, наоборот, нарушивших права граждан или юридических лиц своим бездействием. При этом виновными должны считаться любые действия государственных или муниципальных органов и их должностных лиц, если они являются незаконными. Это следует из того, что вред причиняется не фактическим, а юридическим действием, незаконность которого обычно уже сама по себе свидетельствует о наличии вины того лица, которое его совершило.
Актуальными на сегодняшний день остаются вопросы, касающиеся механизма возмещения вреда и участия в суде представителей публично-правового образования. «В соответствии с действующим российским законодательством возмещение вреда, причиненного государством, возможно только на основании судебного решения. Вместе с тем в мировой практике распространен подход, когда потерпевший до возбуждения производства в суде может, а в ряде стран (например, во Франции и США) обязан обратиться с требованием о возмещении ему вреда сначала в административном порядке». Преимущества административного решения спора состоят в быстроте и недорогостоимости, недостатком является возможность сговора чиновника и потерпевшего. По нашему мнению, введение внесудебного порядка решения данных споров не является целесообразным в РФ, поскольку приведет к злоупотреблению чиновниками должностным положением.
В отличие от общих условий ответственности за причинение имущественного вреда, основанной на принципе генерального деликта, рассматриваемая ответственность в качестве первого условия своего наступления предполагает незаконность действий или бездействия органов публичной власти или их должностных лиц, которую должен доказать потерпевший. При этом имеется в виду противоречие действий названных органов и лиц не только закону в собственном смысле слова, но и иным правовым актам, т. е. противоправность их действий или бездействия.
Следует подчеркнуть, что такое отступление от принципа генерального деликта, возлагающее на потерпевшего бремя доказывания противоправности действий причинителя вреда, имеет глубокие основания. Ведь речь идет о действиях органов власти или их должностных лиц, которые не только имеют односторонне-обязательный, властный характер, но и по самой своей природе нередко затрагивают чью-либо имущественную сферу и неизбежно влекут умаление чьих-либо имущественных прав, отнюдь не становясь в силу одного этого факта противоправными. По справедливому замечанию А. Л. Маковского, «власть не может быть создана и существовать только для раздачи наград и пряников», а исполнение ее органами или должностными лицами своих функций в пределах предоставленных им полномочий всегда правомерно, даже если при этом происходит причинение вреда. Неправомерными эти действия становятся лишь при их совершении без полномочий либо с их превышением или при злоупотреблении ими.
Исследование дает основания полагать, что человек, его права и свободы пока не стали высшей ценностью, а государство не всегда признает, соблюдает и защищает права и свободы человека и гражданина.
В ст.ст. 125 и 148 УПК РФ необходимо установить обязанность должностного лица сообщать суду и заявителю о том, как исполнено им решение суда, что обеспечит контроль за исполнением решения, конкретизирует распределение обязанностей по доказыванию.
В случае признания за гражданином права на реабилитацию ему должно быть разъяснено только право на предоставление документов, необходимых для определения размера имущественного вреда. Все остальное обязан выполнить прокурор, который от имени государства приносит лицу, получившему право на реабилитацию, официальные извинения за причинение ему вреда.
Только в этом случае будет реализовано предусмотренное ст. 53 Конституции РФ право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц.
Изменения и дополнения в действующее законодательство позволят сформировать ясный и доступный порядок обжалования (оспаривания) действий и решений органов власти и должностных лиц в отраслевом процессуальном законодательстве, что создаст гражданам необходимые условия для защиты своих прав, свобод и интересов.













Список литературы
Нормативно-правовые акты
Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 N 6-ФКЗ, от 30.12.2008 N 7-ФКЗ)// "Российская газета", N 7, 21.01.2009
Водный кодекс Российской Федерации от 03.06.2006 N 74-ФЗ (принят ГД ФС РФ 12.04.2006) (ред. от 27.12.2009) (с изм. и доп., вступающими в силу с 01.04.2010)// "Российская газета", N 121, 08.06.2006.
Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 N 51-ФЗ (принят ГД ФС РФ 21.10.1994) (ред. от 27.12.2009)// "Российская газета", N 238-239, 08.12.1994.
Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 N 174-ФЗ (принят ГД ФС РФ 22.11.2001) (ред. от 27.07.2010)// "Российская газета", N 249, 22.12.2001
Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30.12.2001 N 195-ФЗ (принят ГД ФС РФ 20.12.2001) (ред. от 27.07.2010) (с изм. и доп., вступающими в силу с 23.09.2010)// "Российская газета", N 256, 31.12.2001
Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2009 г.№ 1 О практике рассмотрения судами жалоб в порядке статьи 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации // СПС Консультант плюс 2010


Литература
Алексеев С.С. Гражданское право. М., 2007
Алексеев С.С. Учебник по гражданскому праву. М., 2006.
Алексий П.В. Учебник по гражданскому праву РФ. М., 2007
Безбах А.В. Гражданское право. Учебник. М., 2006
Бойцова Л.В. Ответственность государства за ущерб, причиненный гражданам в сфере правосудия. // Журнал российского права. N 9 (сентябрь). 2001;
Валявина Е.Ю. Гражданское право. М., 2006
Гаврилов Э. Как определить размер компенсации морального вреда? // Российская юстиция, N 6, 2006;
Гражданское право: В 2 т. Том II. Полутом 2: Учебник / Отв.ред.проф. Е.А. Суханов. – 4 изд., перераб., доп. – М.: Издательство БЕК, 2006;
Гражданское право,Т.3, Учебник, под ред. А.П. Сергеева, Ю.К.Толстого, «Проспект Н», 2005.
Гражданское право. Учебник / Под ред.А.П. Сергеева и Ю.К. Толстого. Ч.2. М.: Проспект;
Гуев А.Н. Гражданское право. М., 2005.
Дяченко А.П. К вопросу о гражданско-правовой ответственности судей в Российской Федерации. //Юрист, 2006, N 9;
Елисеев И.В. Гражданское право. Учебник. М., 2007
Короткова О.И. Возмещение вреда за счет государственной казны. //Законодательство и экономика, 2006, N 10;
Малеин Н.С. Возмещение вреда, причиненного личности. М., 1965
Мацкевич А.В. Особенности реализации юридической ответственности государственных органов в современной России.//Уголовно-исполнительная система: право, экономика, управление, 2006, N 3;
Михайлова И.А. Актуальные проблемы возмещения вреда, причиненного гражданину незаконным привлечением к уголовной ответственности. // Юрист, 2006, N 4;
Осин В.В. Проблемы и особенности судебной защиты от незаконных и необоснованных действий (бездействия) и решения органов власти и должностных лиц – М.: Юрлитинформ, 2010.
Прус Е. Нерушимая стена государства. //ЭЖ-Юрист, N 1, 2004;
Смирнов В.Т., Собчак А.А. Общее учение о деликтных обязательствах в советском гражданском праве. 1980 год;
Суханов Е.А. Об ответственности государства по гражданско-правовым обязательствам. //Вестник ВАС РФ, N 3, 2001;
Суханов Е.А. Гражданское право. Т.2. Ч.1. М., 2007
Смоленский М.Б. Гражданское право. М., 2006.
Сухарева Н.В. Возмещение убытков или вреда в споре с властью. // Право и экономика, N 11, 2001;
Тархов В. А. Гражданское право. Общая часть: Курс лекций. Чебоксары, 2007. С.38–39.
Токанова А.В. «Право гражданина на возмещение вреда, причиненного незаконными действиями(бездействием) органов исполнительной власти», Журнал российского права, № 11, 2001 г.
Тактаев И.А. «Компенсация гражданам морального вреда, причиненного органами власти и должностными лицами», «Законодательство», № 7, 8, 2001 г.
Трунов И.Л. Возмещение вреда и восстановление прав лиц, незаконно или необоснованно подвергнутых уголовному преследованию // Право и политика, 2004, N 7;
Черногор Н.Н. О теоретических проблемах юридической ответственности. // «Журнал российского права», 2006, №5
Шершеневич Г.Ф. Курс гражданского права. Тула, 2006

Народ способен меняться не только из-под палки// Известия. 2009. № 240/28011.25-27 декабря. С. 3.
Валявина Е.Ю. Гражданское право. М., 2006

Алексеев С.С. Гражданское право. М., 2007

Бойцова Л.В. Ответственность государства за ущерб, причиненный гражданам в сфере правосудия. // Журнал российского права. N 9 (сентябрь). 2001

Елисеев И.В. Гражданское право. Учебник. М., 2007

Гаврилов Э. Как определить размер компенсации морального вреда? // Российская юстиция, N 6, 2006

Гражданское право: В 2 т. Том II. Полутом 2: Учебник / Отв.ред.проф. Е.А. Суханов. – 4 изд., перераб., доп. – М.: Издательство БЕК, 2006

Гражданское право,Т.3, Учебник, под ред. А.П. Сергеева, Ю.К.Толстого, «Проспект Н», 2005.

Смоленский М.Б. Гражданское право. М., 2006.

Елисеев И.В. Гражданское право. Учебник. М., 2007

Осин В.В. Проблемы и особенности судебной защиты от незаконных и необоснованных действий (бездействия) и решения органов власти и должностных лиц – М.: Юрлитинформ, 2010. С. 129
Валявина Е.Ю. Гражданское право. М., 2006
Гражданское право,Т.3, Учебник, под ред. А.П. Сергеева, Ю.К.Толстого, «Проспект Н», 2005. С. 218.

например, ст. 40 Закона РФ "О милиции", ст. 26 Закона РФ "О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках" и др.
Короткова О.И. Возмещение вреда за счет государственной казны. //Законодательство и экономика, 2006, N 10 Мацкевич А.В. Особенности реализации юридической ответственности государственных органов в современной России.//Уголовно-исполнительная система: право, экономика, управление, 2006, N 3


Смоленский М.Б. Гражданское право. М., 2006.
Шершеневич Г.Ф. Курс гражданского права. Тула, 2006

Суханов Е.А. Гражданское право. Т.2. Ч.1. М., 2007

Токанова А.В. «Право гражданина на возмещение вреда, причиненного незаконными действиями(бездействием) органов исполнительной власти», Журнал российского права, № 11, 2001 г.

Смоленский М.Б. Гражданское право. М., 2006.

Михайлова И.А. Актуальные проблемы возмещения вреда, причиненного гражданину незаконным привлечением к уголовной ответственности. // Юрист, 2006, N 4.

Трунов И.Л. Возмещение вреда и восстановление прав лиц, незаконно или необоснованно подвергнутых уголовному преследованию // Право и политика, 2004, N 7.

    См.: Сборник постановлений Пленума Верховного Суда РФ по уголовным делам / сост.С.Г. Ласточкина, Н.Н. Хохлова. 5-е изд., перераб. и доп.- М.: ТК Велби, Проспект, 2008. С. 10.
   
См.: Осин В.В. Проблемы и особенности судебной защиты от незаконных и необоснованных действий (бездействия) и решения органов власти и должностных лиц – М.: Юрлитинформ, 2010. С. 129
Тактаев И.А. «Компенсация гражданам морального вреда, причиненного органами власти и должностными лицами», «Законодательство», № 7, 8, 2001 г.

статья 53 Конституции РФ, статьи 16, 1069 ГК РФ.
Сухарева Н.В. Возмещение убытков или вреда в споре с властью. // Право и экономика, N 11, 2001. С. 21.

Примечание: по правилам статей 78, 79, 176 Налогового кодекса, статьи 183 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации и иных законов.
Осин В.В. Проблемы и особенности судебной защиты от незаконных и необоснованных действий (бездействия) и решения органов власти и должностных лиц – М.: Юрлитинформ, 2010. С. 130
Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2009 г.№ 1 О практике рассмотрения судами жалоб в порядке статьи 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации // Справочно – правовая система Консультант плюс 2010













3