Ономастические единицы в рассказах цикла

Он готов был кричать от отчаяния. Она помахала ему из коляски перчаткой, сидя уже не в косынке, а в хорошенькой шляпке».Она, подобно героине греческой трагедии, была изгнана из дома, где она могла бы получить не только жалование, но и счастье. Человеческие законы, в которые в данном случае включено чувство морали, нравственности, сословной иерархии оказались намного сильнее, чем реальные жизненные ценности – чувство светлой первой любви. Антигона, впрочем, имеет и настоящее имя – Екатерина Николаевна. Оно появляется в рассказе несколько раз:В дверь кто-то торопливо постучался.— Кто там? — спокойно спросила она, не отстраняя его. — Это вы, Марья Ильинишна?— Я, Катерина Николаевна.— В чем дело?— Позвольте войти, боюсь, кто-нибудь меня услышит, побежит и напугает генеральшу...Когда он вскочил в свою комнату, она не спеша повернула ключ в замке.Приведенные в рассказе два имени с отчеством говорят о принадлежности героинь к разным слоям общества. Имя Марья, уже рассмотренное нами ранее, говорит о принадлежности к народу. На это указывает и сочетание его с типично народным отчеством Ильинишна. Что же касается имени самой Антигоны, то оно отражает не только характер героини, но и ее судьбу. Как правило, в русской литературе имя Екатерина тесно связано как с душевной чистотой – и здесь обнаруживается «рифмовка» с образом Антигоны, так и со страданием. Что же касается имени Николай в отчестве, то речь идет не столько о завоевателе, сколько о завоевании.Очищение через страдание, заложенное в катарсисе происходит вследствие завоевания героини. Впрочем, страдание, описанное в тексте далеко как от драмы Софокла, так и от всех предшественниц Катерины (достаточно вспомнить Катерину Н. Островского, которая тоже шла против общества, борясь не только за свою любовь, но и против самодурства общества). В приведенном рассказе нет явного упоминания о страданиях. Есть только вопрос о разрушенной любви, что также становится причиной, если не трагедии, то некоторого дискомфорта, так как скандал дойдет до доктора. Что же касается виновника данной трагедии, то имя его особенно привлекает внимание: «Голос ее был скромен, глаза тихо улыбались.— Любовь, любовь! — сказал он, вздыхая. — Бывают удивительные встречи, но... Ваше имя-отчество, сестра?— Катерина Николаевна. А ваше?— Зовите меня просто Павлик, — ответил он, все больше смелея.»Имя Павел, приведенное в тексте, само по себе означает «маленький», «скромный», «небольшой». Значение это еще больше усиливается уменьшительно-ласкательным суффиксом, который подчеркивает юность лет с одной стороны и легкомыслие с другой. Третьим проанализированным рассказом становится «Таня». Имя героини восходит к римскому имени, означающему «устроительница», «повелительница». Но в рассказе И. Бунина имя это ни разу не звучит в своем полном варианте. «. На потолке этот белый отсвет, а в углу дрожит, гудит и постукивает втягиваемая разгорающимся огнем заслонка печки — как хорошо, он спал, ничего не слыхал, а Таня, Танечка, верная, любимая, растворила ставни, потом тихо вошла в валенках, вся холодная, в снегу на плечах и на голове, закутанной пеньковым платком, и, став на колени, затопила.»Употребление в сокращенном варианте говорит о том, что девушка принадлежит простому народу. И, в самом деле, Таня жила достаточно тяжелой жизнью. Она была сиротой, дочерью непутевого мужика, взятой в прислуги к небогатой помещице скорее из жалости. Вся жизнь ее была достаточно простой. Ласкательное же имя ее связано не столько с настоящей любовью к ней, сколько с теми эротическими чувствами, которые возникли между героями. Напротив, ласковое Петруша реализуется как характеристика настоящей девичей любви. «Но он уже слышал в ее голосе робкую радость, надежду.— Поеду, поеду, Танечка! И не смей мне больше говорить «вы». И плакать не смей...Он взял ее под ноги в шерстяных чулках и пересадил ее, легонькую, к себе на колени:— Ну скажи: «Петруша, я тебя очень люблю!»Она тупо повторила, икнув от слез:— Я тебя очень люблю...Это было в феврале страшного семнадцатого года. Он был тогда в деревне в последний раз в жизни.»Имя Петр, как уже отмечалось раньше, характеризуется как камень и указывает на устойчивость взглядов на жизнь. Тем не менее имя это употреблено в рассказе в видоизмененной форме. Это говорит о чувствах Тани к барину. Чувства эти столь ценнее для героя-рассказчика, так как он не смог выполнить обещания – революция толкнула его на отъезд из страны. Четвертый рассказ «Натали» также представляет два варианта имени девушки: Ты за эти два года, что я не видала тебя, превратился из вспыхивающего от застенчивости мальчишки в очень интересного нахала. И это сулило бы нам много любовных утех, как говорили наши бабушки, если бы не Натали, в которую ты завтра же утром влюбишься до гроба.Это Наташа Станкевич, моя подруга по гимназии, приехавшая погостить у меня. И вот это уж действительно красавица, не то что я. Представь себе: прелестная головка, так называемые «золотые» волосы и черные глаза. И даже не глаза, а черные солнца, выражаясь по-персидски. Ресницы, конечно, огромные и тоже черные, и удивительный золотистый цвет лица, плечей и всего прочего.Приведенные отрывки содержат в себе два антропонима, которые становятся маркером как личностных, так и социальных отношений. Упоминание об имени Натали говорит о том, что девушка принадлежит к дворянскому роду. Связано это с наименованием на иностранный манер. Что же касается имени Наташа, то оно говорит об установившихся дружеских отношениях между Соней и подругой. Рассказ «Галя Ганская» отсылает также к затаенным любовным переживаниям. Имя героини появляется в повествовании о тяжком любовном грехе: «Помнишь Галю Ганскую? Ты видел ее где-то и говорил мне, что никогда не встречал прелестней девочки. Не помнишь? Но все равно. Я сейчас, заговорив о тогдашнем Париже, думал как раз и о ней, и о той весне в Одессе, когда она впервые зашла ко мне в мастерскую. Вероятно, у каждого из нас найдется какое-нибудь особенно дорогое любовное воспоминание или какой-нибудь особенно тяжкий любовный грех.».Антропоним, который лежит в основе произведения имеет под собой божественное значение. Прежде всего, обращает на себя внимание значение имени Галина, которое сочетается с фамилией Ганский. Галина переводится как «тишина», в то время как «Ганский» восходит к мужскому имени «Ганька», инварианту архангельского имени Гавриил. Несмотря на то, что, в целом, сюжет данного рассказа во многом похож на предыдущие, преимущественно своим эротическим подтекстом, героиня в данном случае несколько иная. Она немного взбалмошна, но ею движет любовь. Принадлежа к высшему обществу, она живет по другим канонам, чем Таня или Антигона. Как следствие, для нее любовь заканчивается трагически, обрываясь вместе с жизнью.Антропоним указывает на то, что эта женщина могла дать художнику настоящее земное блаженство, дав тишину и уют. Но, так как женщина не была оценена по достоинству, он был наказан одиночеством, которое не было исправлено даже эмиграцией. Галя Ганская поступает так, как и должна была поступить неземная женщина – она умирает, отравившись ядом, взятым у отца. Воспоминание же художника в Париже – это одна из болезненных страниц биографии персонажа. Не случайно он не раз прерывает своих товарищей, которые готовы посмеяться над любовными чувствами.ЗаключениеИмя собственное является неотъемлемой частью культуры и литературы, его использование в художественном тексте дает автору возможность решения широкого круга художественных задач. Исключительный жизненный и творческий путь Бунина, связанный, с одной стороны, с восприятием и позиционированием себя как последнего классика русской литературы, а с другой – определяющийся сложными отношениями с модернистскими течениями, обусловили сложившиеся особенности его индивидуальной художественной системы, уникальность поэтики художественного знака, поэтического слова, собственного имени. Исследование функционирования принципиально важной разновидности словесного знака в поэзии и прозе писателя – имени собственного – позволило нам сделать важные выводы не только о самой категории имени в литературном творчестве, но и о поэтике всего художественного мира автора, о целом комплексе его философских, историософских, поэтических, авторефлексивных взглядов. Во-первых, опираясь на исследования по исторической поэтике об эволюции художественного знака, мы выявили, что Бунин продолжает использовать и даже интенсифицирует мифопоэтический потенциал имени. Представляя собой не просто конвенциональное, коммуникативное слово, имя способно заключать семантический или культурный код, дешифровка которого, открывает выход на общую проблематику творчества писателя. Однако это лишь один – начальный – аспект его использования и, следовательно, изучения. На ономастическую систему творчества Бунина повлияло постоянное ощущение связи с предками: как кровными, так и литературными. Это нашло отражение в том, что за именем собственным в творчестве Бунина нередко скрывается целая сеть аллюзий, интертекстуальных связей с другими текстами литературы и историко-культурными явлениями. Автор использует уже сложившийся вокруг имени миф, его семантику, тем самым продлевая жизнь имени и связанной с ним традиции. В ходе исследования было замечено, что узловой художественной ситуацией для исследования имени чаще всего становится разлука или смерть. Она актуализирует проблемы угасания, забвения, и противостоящую им функцию имени собственного быть хранителем памяти, локусом сохранения рода. Список литературыБакастова, Г. В. Имя собственное в художественном тексте / Г. В. Бакастова // Русская ономастика. М.: Наука, 1984. Бондалетов, В. Д. Русская ономастика / В. Д. Бондалетов. - М.: Просвещение, 1983.Бунин, И.А. Темные аллеи. Повести и рассказы.– М.: Профиздат, 2005 – С. 336.Воробьёва, И. А. К вопросу о лексическом значении имён собственных. Актуальные проблемы лексикологии / И. А. Воробьёва. - Томск: Изд-во Томск. ун-та, 1971.Герман, М. Эхо «Тёмных аллей». Бунин и Монпарнас. Нева. – 2006. – №11. – С. 22-27.Дзуцева Н.В., Нгуен ТхиТхыонг. Роль антропонимической семантики в рассказе И.А. Бунина «Натали» // Вестник Костромского государственного университета им. Н.А. Некрасова. – 2016. – No 1. – С. 75.Зеленин, Д. К. О личных собственных именах в функции нарицательных в русском народном языке. Этимологические заметки / Д. К. Зеленин. - Воронеж, 1903.Зиннатуллина, Г. Х. Особенности употребления прозвищ в художественной литературе / Г. Х. Зиннатуллина //Электронный ресурс, код доступа: [https://cyberleninka.ru/article/n/osobennosti-upotrebleniya-prozvisch-v-hudozhestvennoy-literature].Королева, И.А. Становление русской антропонимической системы. Автореферат диссертации по филологии доктора филологических наук. - М., 2000.Литературный энциклопедический словарь/ под общ. ред. В. М. Кожевникова, П. А. Николаева. Редкол.: Л. Г. Андреев, Н. И. Балашов, А. Г. Бочаров и др. – М.: Сов. энциклопедия, 1987, - 752 с.Михайлов, О. Песнь песней Бунина: вступительная статья // Бунин И.А. Темные Аллеи. – М.: Худ. Лит-ра, 1991. Мурясов, Р. З. Топонимы в системе языка / Р. З. Мурясов // Электронный ресурс, код доступа: [ https://cyberleninka.ru/article/n/toponimy-v-sisteme-yazyka].Нгуен ТхиТхыонг. Имя и портрет в рассказе И.А. Бунина «Таня» (из цикла «Тёмные аллеи») // Вестник Костромского государственного университета им. Н.А. Некрасова. – 2014. –No 5. – С. 138.Петровский, Н. А. Словарь русских личных имен /Н. А. Петровский // Электронный ресурс, код доступа: [https://azbyka.ru/deti/slovar-russkih-lichnyh-imen-petrovskij].Смирнова, Л.А. Иван Алексеевич Бунин: Жизнь и творчество: Книга для учителя. – М.: Просвещение, 1991.-192с.Суперанская, А. В. Общая теория имени собственного / А. В. Суперанская. М.: Наука, 1973. Суперанская, А. В. Общая теория имени собственного. – М., 1973.Фонякова, Ольга Игоревна.Имя собственное в художественном тексте : Учеб. пособие / О. И. Фонякова; ЛГУ. - Л. : ЛГУ, 1990.