Дискурсивные индикаторы как проявители свойств и признаков дискурса

Он построен на индивидуальных знаниях. Авторская концепция несет культурную составляющую, общую для всех людей, разделяющих эту культуру, но ее специфика заключается в субъективно-ценностном компоненте, который генерируется в результате творческой интерпретационной деятельности создателя. Благодаря этой функции смысл концепции обогащается, и как контент, так и объем меняются.
Под индивидуальной концепцией мы подразумеваем многомерный мысленный продукт, образованный различными методами категоризации, который вербализуется в самых разных формах. В этой статье мы в первую очередь концептуальность произведений казахских писателей, как единицу авторской концепции, реализуемую либо в одном, либо в серии произведений писателя.
Система индивидуальных понятий формирует концептуальную сферу текста. Конечно, понятие, существующее в индивидуальном сознании, не может быть приравнено к механическому количеству понятий. Структура определяется отдельными законами, которые тесно связаны с индивидуальными, лингвистическими, прагматическими и культурными факторами. Одна концептуальная сфера может быть объединена с другой.
Существует огромное количество способов лингвистического представления понятий в дискурсе. Понятия как умственные продукты создают сложное единство, поэтому представляется естественным подчеркнуть его структурный характер и различать различные типы понятий внутри структуры и выяснить, как структура коррелирует с другими концептуальными структурами.
Так как любая коммуникация представляет собой целенаправленную деятельность, адресное воздействие на определенные группы людей с целью изменения их поведения, это предполагает, что она должна осуществлять некоторые коммуникативные функции. Традиционно принято выделять четыре функции данной коммуникации: привлечение внимания, информирование, убеждение и побуждение к действиям.
Любой дискурс содержит в себе ряд общих когнитивных схем, которые, реализуясь в речи политических деятелей, становятся понятными для всех носителей языкового сознания. Политический дискурс, в отличие, к примеру, от дискурса педагогического, направлен на неограниченное количество адресатов.
Отличительной чертой любого маркера дискурса становится и его образность – любой из ораторов уделяет огромное внимание воздействующей функции языка.
Например: «Власти Петербурга обеспокоены вспышкой заболевания корью, которая произошла в городе в начале 2019 года. Эпицентром «заразы» стал один из домов в Купчино. Корь привез из Китая один из жителей. Вскоре заразившихся было уже восемь человек. Никто из них не был привит. Теперь, чтобы локализовать болезнь, готовится «подчищающая» вакцинация. И простых отказов принимать не будут» (КП, 14.02.2019)
Иными словами, дискурс находит свое отражение в политической ораторской речи.
Дискурс обладает синтаксической сложностью – в речи достаточно сложно встретить простые предложения. Данная речь характеризуется обилием сложносочиненных и сложноподчиненных предложений, размеренным темпом речи.
Е. Шейгал отмечала такую специфическую черту публицистического и политического дискурса, как конфликтность, которая проявляется через призму комплекса дискурсивных индикаторов
Конфликтность в политическом дискурсе проявляется в том, что он может одновременно выполнять несколько функций и преследовать несколько мотивов. К примеру, партийная программа призвана убеждать, агитировать, пропагандировать (персуазивная функция); при этом должна быть очевидной связь каждого конкретного пункта программы с убедительной идеологией данной партии или группы, т.е. каждое требование, каждый поступок должны быть аргументативно связаны с ценностями, традициями и идеологией (аргументативная функция) [10].
Анализируя вышесказанное, отметим, что для дискурса доминирующей является регулятивная функция, при сохранении магической и креативной функции.
Субъектом дискурса будет являться журналист, ученый, священник, политический деятель, партия или движение, которые будут сознательно использовать определенные когнитивные установки в диалогичности для достижения своей цели. Каждый из типов дискурса будет задействовать собственную функцию. Но, так или иначе, все они будут реализовываться на основе контактоустоновочной функции.
Языковые средства, подбираемые в условиях дискурса также конвенциональны – широко распространены различные клише, речевые шаблоны, идиомы, снимающие возможность неправильного понимания речи оратора [4, c. 153].
Любой дискурс заключает в себе замкнутую картину мира, которая представлена рядом ценностей, репрезентирующихся впоследствии через определенные языковые единицы. Целенаправленно создаваемый дискурс – это изначально групповой дискурс, фокус семантического внимания которого неизбежно смещается на характеристики групп, находящихся в конфликте. Конфликт этот получает свое распространение через дискурсивные маркеры. И они, так или иначе, получают свою реализацию через ряд лексических единиц.
Языковые пользователи, являющиеся членами группы, в случаях актуализации идеологического содержания (в процессе обучения, привлечения новых членов или пропагандистского воздействия) склонны фокусировать внимание на пропозициях, преувеличивающих различие между группами, равно как и на пропозициях, в которых обнаруживаются типичные категории групповых схем – общие цели, общие ценности в группе.
Иными словами, в любом дискурсе внимание его пользователей акцентируется на различиях между идеологическими системами или группами, а также на характере ценностей, существующих в данной картине мира.
Степень формальной свободы или вариативности, которую допускает языковая система и контекст, может получить дальнейшее развитие благодаря идеологическим ограничениям, налагаемым на высказывание. Впрочем, здесь может быть и обратная зависимость.
В случае, когда лингвистическая система не допускает формальной вариативности способов выражения, лежащих в основе пропозиций или прагматических функций, подобные выражения не могут быть идеологическими, т.е. использоваться членами различных идеологических групп в тех или иных ситуациях.

Выводы по первой главе

Язык дискурса, содержащий в себе дискурсивные индикаторы, отличается от естественного языка, прежде всего тем, что он имеет двунаправленную природу – с одной стороны он выполняет функцию сообщения, передает основные цели, а с другой – манипулирует сознанием реципиента, стремясь, так или иначе, привлечь его на свою сторону.
Любой из языков репрезентирует определенную систему ценностей, которые предъявляются адресату как единственно истинные. В данном случае происходит формирование вторичной реальности, которая возникает как новая система значений и ценностей, представленная в виде новых концептов. «Устранение рефлексии происходит с помощью стереотипов и клише, которые систематически повторяются, таким образом, определенные области становятся табуированными, другие - автоматизируются, многие же освобождаются от истории (история перефразируется или переписывается заново)» [4]
Список литературы

Biber, D., Gray, B. Challenging stereotypes about academic writing: Complexity, elaboration,explicitness [Text] // Journal of English for Academic Purposes. - 2010. - № 9. - P. 2-20.
Арутюнова Н.Д. Дискурс / Лингвистический энциклопедический словарь. - М.: Советская энциклопедия, 1990. - С. 136
Баранов А.Н. Введение в прикладную лингвистику: Учебное пособие. — М.: Эдиториал УРСС, 2001 с. 41
Блэк М. Метафора / М. Блэк // Теория метафоры: Сборник: Пер. с анг., фр., нем., исп., польск. яз. / Вступ. ст. и сост. Н. Д. Арутюновой; Общ. ред. Н. Д. Арутюновой и М. А. Журинской. — М.: Прогресс, 1990. – С. 153
Виноградов С. И. Культура русской речи. – М. 2011. – С. 52
Демьянков В. З. Политический дискурс как предмет политической филологии // Политическая наука. Политический дискурс: История и современные исследования. № 3. - М., 2002. - С.32-43
Массалина И.П. Дискурсивные маркеры. URL: /ru/magazine/2009_ 15/45.doc.
Фуко М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности. М.: Касталь, 1996. – С. 48
Цуциева М.Г. Языковая личность политика как динамический феномен дискурса и текста // Политический дискурс в парадигме научных исследований. – Тюмень, 2014. – С. 74–78
Шейгал Е.И. Семиотика политического дискурса: Монография. - Волгоград: Перемена, 2000.