Лексико-семантические особенности фразеологических единиц с компонентом-орнитонимом в русском языке

Хищная птица орёл (когтища, что у орлища) воспринимается как воинственная: орлы бьются, а молодцам перья достаются. Видимо, поэтому перо орла считается необходимым атрибутом военного снаряжения: добрая стрела орлиным пером перена. Иногда рядом с орлом называется его жертва: орлы бьются, от воробья перья летят. Впрочем, нередко воробей и сам драчун и забияка (драчливый воробей!), но может быть и символом трусости (воробьиное сердце– то есть робкое, трусливое).Из домашних птиц самый драчливый и непоседливый – петух: драчливый петух жирен не бывает; драчливый петух голенаст; живёт мужичёк не кочеток, а драться хочет. Храбрость петуха признаётся даже там, где отмечается его слабость: не петушись: храбер петух, да его индюшка бьёт. Крик петуха возвещает о победе: собакой залаешь, а петухом не запоёшь (то есть не победишь).Курица может олицетворять и трусость: куриное сердце (боязливое); куриная душа (чуть что вон).Несколько иронично восприятие гуся: храбер гусак, да осип; с ним сопоставляют иногда и сердитых людей: ровно у гусака – сердце маленькое, а печёнка большая; у него как ни у кого много недругов: гусь свинье не товарищ; гусь козлу не товарищ.Для выражения враждебности может использоваться и мирная, даже кроткая птица: у того голубочка велики (остры) зубочки– здесь указывается на несоответствие внешнего вида реальному характеру человека.Чаще других красавцами представлены павлин и пава. Отождествление павы со спесивой красавицей настолько прочно, что на этом фоне справедливыми кажутся и другие утверждения: красна пава перьем, а жена мужем; красна пава пером, а жена нравом; красна пава перьем, а человек уменьем. Ср. также: глупому мужу пава дороже красного яйца; идёт, словно павушка плывёт.Хороша собой и лебедь: грудь лебедина, походка павлина; идёт, словно лебёдушка плывёт; плывёт, как лебедь; лебедь-красавица (ср.: у Пушкина Царевна-лебедь).Паве и лебедю противопоставлена клуша: в праздник груша, а в буден клуша; оделася клушей, окуталась кувалдой.Павлин, хотя и признаётся щёголем (расщеголялся павлин, распустил колесо (хвост), красота его не безусловна (павлин красив, да ногам несчастлив).Многие птицы, особенно дикой природы, не могут долго оставаться на одном месте. С ними сравнивают непоседливых людей: вертится как сорока на колу; вертится сорокой; вертится как кулик.Параллельно с этим складывается впечатление о птицах как о существах свободных: вольный воробей; счастье вольное – пташка: где захотело, тами село; животы – что голуби: где хотят, там и сидят; животок– что голубок: вспорхнул, улетел; деньги прах, а животы – что голуби: где поведутся. С вольным характером птиц связано появление поговорок: пташке ветка дороже золотой клетки; хорошо птичке в золотой клетке, а того лучше на зелёной ветке, а также обычай отпускать птиц в Благовещенье: Благовещенье – птиц на волю отпущенье (25 марта).Птицы могут служить и единицами измерения, нередко с их помощью характеризуются мелкие водоёмы: по нашей реке куры пешие бродят; кобылке вброд, курице потоп / кобылке брод, воробью потоп; старому воробью по колено / воробью по колено / воробью по колено, журавлю по лодыгу; курице по холку, свинье по хвост.Для обозначения чего-то маленького, незначительного используется образ воробья. Про него так и говорится: воробей мал, да удал, или иронично: разложи воробья на двенадцать блюд! Это малое (воробей) зачастую противопоставляется большому, напр., о добром, великодушном человеке говорят: сам с воробья, а сердце с кошку, о глупом, недалёком – индюшки от воробья не распознает. В ФЕ: выпустишь с воробышка, а вырастет с коровушку – показана способность неправды, сплетни или слуха, к быстрому распространению с добавлением невероятных подробностей. Иная закономерность изображена в ФЕ: капля – воробью глотка нет, а камень долбит.Указание на малость или полное отсутствие чего-либо достигается упоминанием несуществующих органов птиц и животных: курячье вымя; свиные рожки.Из человеческих пороков, представленных в ФЕ с орнитонимом, чаще других осуждаются обжорство, пьянство и воровство. Этот набор не случаен, такие склонности действительно присущи птицам. Человек, кормя домашнюю птицу, конечно, обращает внимание на её аппетит (прожорливость), на то, много ли она пьёт (отсюда сравнение с пристрастием человека к спиртному). Заметим, что употребление некоторыми птицами переспелых ягодприводит их к опьянению. Воровством с точки зрения человека расцениваются привычка сороки тащить блестящие предметы в своё гнездо, поедать сельскохозяйственный урожай (воробьи) или охотиться на домашнюю птицу (коршуны).Обжорство– черта, приписываемая домашним птицам: курице и утке: у курочки зоб полон, да глаза полы, зёрнышко ищут; как беззобая курица, всё голоден (ср. также голодной курице просо снится). Иногда ненасытность птиц сопоставляется с широкими потребностями людей: девушку не оденешь, а курочку не прокормишь; утиного зоба не накормишь, судейского кармана не наполнишь; утиного зоба не залечишь, поповского брюха не набьёшь. Из-за большого размера клюва к обжорам причисляют ласточку и ворону: ласточкин роток; у него ласточкин роток, зевок с локоток; мала ворона, да рот широк.Заметим, что утка ненасытна не только в еде, но и в питье: пить как утка (то есть беспрерывно, взахлёб).Этот порок представлен фразеологическим сращением: зашибить дрозда (то есть выпить), где орнитоним полностью десемантизирован; ср. другие ФЕ: истарому воробью хмель в голову ударяет; и курица пьёт; кулик вина не пьёт, а от воды пьян живёт.Различна не только степень слитности компонентов фразеологизмов, но и восприятие наименований птиц в их составе. Напр., водоплавающий гусь и обитатель болот кулик традиционно отождествляются с пьяницами: пьяный кулик не свистнет: лыка не вяжет; удалось пьяному кулику свистнуть; немец насвистался пьян: хорош гусь! Воробей нередко представлен умудрённым жизнью старцем (старого воробья на мякине не проведёшь) и то, что ему хмель в голову ударяет воспринимается скорее как исключение, а не правило. Курицу, которая, как известно, часто пьёт, приводят как оправдание пристрастия человека к спиртному: и курица пьёт; курица и вся три денежки стоит, да и та пьёт; мастеровой, что курица: где ходит, тут и напьётся.Ворами в ФЕ представлены сорока, воробей, коршун и отчасти соловей.Из всех этих птиц только сорока ворует в традиционном понимании этого слова, поэтому фразеологизмы: сорока-воровка и охоча сорока до находки – звучат совершенно справедливо.Воробей по сравнению с другими птицами более проворен и ловок. Истребление воробьями сельскохозяйственного урожая привело к появлению фразеологизмов: повадился вор воробей в конопельку; вор воробей домосед, а люди не хвалят. Непрямое указание на воровские наклонности воробья чувствуется и в ФЕ: песни соловьиные, да промыслы воробьиные (а воробей –вор). Кстати, с вором ассоциируют и соловья: соловей-разбойник; Курск славится соловьями (соловьями – разбойниками, ворами, карманниками); курский соловей (ср.: курский вор).О коршуне как о воре говорят: экие вести! Украл коршун петуха с насести.ВыводыКруг орнитонимов, выступающих в роли мотивирующих основ, узок и включает в основном обозначения наиболее известных птиц. Основную часть производных от них составляют имена существительные (курятник, сокольничий), далее имена прилагательные (аистовые, страусиный) и затем глаголы (петушить, куковать).Для характеристики людей используются и наиболее спаянные фразеологические единицы (сращения), в составе которых произошла десемантизация названия птицы.Список литературыНадель-Червинская М.А., Червинский П.П. Энциклопедический мир В. Даля. Книга первая «Птицы» // Толковый словарь Вл. Даля: тайны закрытой книги. – Ростов-на-Дону: Феникс, 2006. – Т.1,2. – 512с.Пименова Н.Д. Сопоставительный анализ фразеологических единиц с компонентом-орнитонимом в английском и турецком языках: Дисс. … канд. филол. наук. – Казань, 2002. – 261 с.Симакова О.Б. Лексико-семантическая группа «Орнитонимы»: На материале русского и французского языков: Дис. ..канд. филол. наук. – Пенза, 2003. – 263 с.Лексикографические источникиБирих А.К. Словарь русской фразеологии. Историко-этимологический справочник / А.К. Бирих, В.М. Мокиенко, Л.И, Степанова. – СПб.: Фолио- пресс, 1998. – 704 с.Большой толковый словарь русского языка / под ред. С.А. Кузнецова. – СПб.: «Норинт», 2000. – 1536 с.Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. – М.: Цитадель, 1998. – Т.3. – 812 с.Комплексный словарь русского языка / под ред. А. П. Тихонова. – М.: Русский язык, 2001. – 1220 с.Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка: 80000 слов и фразеологических выражений . – М.: Азбуковник, 1999. – 944 с.Словарь русского языка: в 4-х т. / под ред. А. П. Евгеньевой. – М.: Русский язык, 1986-1988.Толковый словарь русского языка: в 4 т. / под ред.Д. Н. Ушакова. – М.: Гос. Интст-т «Советская энциклопедия», 1935.Фасмер М.Н. Этимологический словарь русского языка: В 4-х томах. – М.: Наука, 1986. – 943 с.Фразеологический словарь русского языка / Под ред. А.И. Молоткова.– М.: Русский язык, 1987. –543 с.Ярцева В.Н. Большой энциклопедический словарь. – М.: Большая Российская энциклопедия, 2000. – 800 c.Ярцева В.Н. Лингвистический энциклопедический словарь. – М.: Советская энциклопедия, 1990. – 682 с.