Болгария под властью Османской империи (1396-1878 гг.)

В истории же объединённой Болгарии начался новый этап её государственного развития.В то время, как великие державы и Турция вырабатывали свои позиции в отношении переворота 18 сентября, а Сербия и Греция требовали территориальных компенсаций, угрожая военными действиями против Болгарии, само политическое руководство Софии концентрировало усилия для обеспечения национального единства и независимости. Болгарское правительство развернуло необычайно энергичную дипломатическую деятельность в целях международного признания соединения. Первая нота Софии, составленная Министерским советом и подписанная князем, была отправлена 21 сентябряв Стамбул послам держав-участниц Берлинского конгресса. Текст и дух этого обращения были умело сбалансированы между мольбой о помощи и угрозой. В нём заявлялось, что соединение совершено без враждебного Порте намерения, сюзеренитет которой признаётся, и содержалась просьба к державам признать новое положение вещей и выступить посредником перед султаном для санкционирования им соединения. В противном же случае, говорилось в ноте, «произойдёт кровопролитие», поскольку болгарский народ «решил своей жизнью защищать совершенное дело».25 сентября болгарское правительство попросило о заступничестве перед Турцией, гарантируя со своей стороны обеспечить спокойствие и порядок во всей стране.Деятельность софийского кабинета П. Каравелова проходила в напряжённой внутриполитической ситуации при крайне сложном внешнеполитическом положении страны. Всеобщая мобилизация и реквизиции, проводившиеся болгарским правительством в связи с провозглашением объединения, упадок производительных сил и нарушение торговых связей в результате военного нападения Сербии на Болгарию, последовавшего 14 ноября 1885 года, привели в расстройство экономику страны. Существенным образом на сложившуюся обстановку влиял и тот факт, что в момент, когда решался вопрос о будущем болгарского народа, правящую Либеральную партию раздирали внутренние противоречия. Они особенно ярко проявлялись, когда речь заходила о характере русско-болгарских межправительственных отношений и позиции России по болгарскому объединению.В Болгарии было известно, что царское правительство не только во время минувшего восточного кризиса, но и после 1878 года, держало курс на объединение северной и южной частей Болгарии. Александр II даровал Болгарскому княжеству одну из самых либеральных в Европе конституций, русские специалисты создали административный аппарат и земское войско княжества. В Восточной Румелии русская администрация добивалась укрепления её автономии, что также подготавливало почву для будущего объединения.Однако к 1885 году правительство Александра III оказалось враждебно настроенным к софийскому кабинету Каравелова, считая его «революционером», а действующую в стране конституцию «источником всяческих смут и беспорядков». В Петербурге главную вину за охлаждение русско-болгарских отношений возлагали на князя Александра Баттенберга, которого Александр III называл своим «личным врагом», считая, что тот плетёт интриги в Вене и Лондоне против влияния России в Болгарии. В результате взаимных подозрений и ряда конфликтных ситуаций отношения между русским генеральным консульством в Софии, с одной стороны, и князем Александром и Каравеловым – с другой, обострились до крайности. Поддержка объединения в таких условиях могла бы привести, как полагали в Зимнем дворце, к превращению Болгарии во враждебную России силу на Балканах. Поэтому российский самодержец осудил и сам пловдивский переворот, и поведение князя. Софийскому кабинету дали ясно понять, что императорское правительство никогда не признает единую Болгарию во главе с Баттенбергом.Западноевропейским державам петербургский кабинет предложил собраться на международную конференцию в Стамбуле с целью восстановить статус-кво в Болгарии и устранить от власти Баттенберга как нарушителя Берлинского договора 1878 года. В Зимнем дворце полагали, что это заставит болгар отвернуться и от князя, и его премьер-министра и обратиться к России, которая создаст новое болгарское правительство, поставит на болгарский престол своего ставленника и вслед за этим признает объединение.Такая линия поведения «старшего славянского брата» не находила понимания в болгарских политических и интеллектуальных кругах, где всё заметнее проявлялась прозападная ориентация, а главная ставка Каравелова на помощь России подвергалась критике.Взоры болгар были направлены в первую очередь на Россию. Сразу же после пловдивского переворота Александру III была послана телеграмма за подписью председателя Временного правительства восточной Румелии Г. Странского, в которой тот от имени народа Южной Болгарии просил царя взять под защиту объединение. С той же целью члены софийского кабинета часто посещали русского генерального консула А. И. Кояндера, убеждая его, что объединение не направлено против России. Народное собрание, сессия которого открылась 23 сентября 1885 года, обратилось к царюс просьбой взять под своё покровительство дело объединения, а также просило оставить русских офицеров для продолжения службы в Болгарии. (Александр III отозвал русских военных, так как не желал их участия в международной борьбе в Болгарии, которая, по его мнению, была неизбежна). Из Петербурга пришёл ответ о неодобрении пловдивского переворота; отказавшись оставить русских офицеров в Болгарии, царь разрешил отсрочить отзыв лишь военным врачам и флотским служащим.По инициативе Каравелова к Александру III в Копенгаген, где в то время царь гостил у родителей своей супруги, была направлена делегация во главе с митрополитом Климентом. На состоявшейся 3 октября 1885 года аудиенции Александр III заверил болгарских делегатов, что чувства России к болгарскому народу не изменились, идея объединения понятна – его желала и Россия, и теперь речь о разъединении идти не может вовсе. Болгарам было обещано покровительство России и обеспечение их интересов. При этом царь сказал, что императорский кабинет не одобряет средств какими было осуществлено объединение, поставившее Болгарию и Россию в тяжёлое международное положение, и дважды прямо заявил: пока в Болгарии настоящее правительство, оно не может рассчитывать ни на какую поддержку со стороны России.Князь Александр со своей стороны, едва получив известие о пловдивских событиях, телеграфировал Александру III, умоляя его поддержать объединение. В последующие дни подобного рода телеграммы он посылал царю ещё четыре раза. Все они остались без ответа. На телеграмму князя российскому министру иностранных дел Н. К. Гирсу от 30 сентября, где он отрицал свою осведомлённость о подготовке пловдивского переворота и своё участие в нём, министр отвечал лаконично и холодно.В Софии должны были сделать вывод, что все попытки получить поддержку Петербурга, ни к чему не приведут. Реакция петербургского кабинета на объединение была в Болгарии во многом не ожидаема. Правительство Каравелова, чтобы не уронить своего престижа, старалось скрыть истинную позицию России. Так, не был опубликован ответ царя на обращение Народного собрания, а из ответа Александра III болгарской делегации в Копенгагене в печати появилась только фраза о неизменном сочувствии России к болгарскому народу и объединению. В стране усиленно распространялась версия, что царское правительство поддерживает объединение, а противоположные этому выказывания и действия русских дипломатов и военных в Болгарии представляют собой лишь хитрый дипломатических ход Петербурга. В то же время среди части болгарской интеллигенции, благодаря публичным выступлениям князя Александра и отдельных правительственных чиновников, утвердилось мнение, что неодобрение царским правительством пловдивского переворота приведёт к признанию оного Европой. Всё это не могло не влиять на напряжение обстановки в стране.Помимо стараний добиться от России признания объединения болгарская дипломатия должна была предотвратить военное выступление Турции: Порта обсуждала возможность направления войск в Восточную Румелию для восстановления там статус-кво.21 сентября 1885 года князь Александр направил телеграмму султану Абдул Хамиду II, заверяя его, что объединение двух частей Бол- гарии произошло без враждебных намерений по отношению к Порте, просил признать объединение под османским сюзеренитетом. Аналогичная телеграмма была направлена болгарским министром иностранных дел И. Цановым в турецкий МИД. Подтвердить это должны были два восточнорумелийских представителя, направленные в Стамбул главой временного правительства Восточной Румелии Г. Странским с ведома Баттенберга.Каравелов в это время принимал меры, чтобы не допустить вооружённого сопротивления болгар турецким войскам, занявшим после провозглашения объединения Кырджалийскую околию, населённую исключительно турками, и «непокорные сёла» в Родопских горах, где проживали болгары-мусульмане (помаки). Последние, войдя в состав Восточной Румелии, не подчинялись её администрации, а поддерживали связи с эмиссарами Порты. Если бы княжеское правительство направило туда войска, неизбежно начался бы военный конфликт, дававший Порте повод оккупировать Восточную Румелию. В создавшейся ситуации в Софии решили уступить эти территории Турции, желая избежать каких-либо столкновений на границах и стремясь не вызвать недовольство и протесты турецкого меньшинства.Для установления личных контактов по совету Лондона 6 октября князь Александр направил с письмами к султану и великому визирю К. Стоилова и одного из вождейЛиберальной партии К. Калчова. Письма эти были приняты, и между князем и Портой установились прямые связи. Под давлением английских дипломатов Абдул Хамид II стал склоняться к тому, чтобы признать Баттенберга генерал-губернатором Восточной Румелии. Но осенью 1885 года никакого соглашения с Портой болгарское правительство достигнуть ещё не могло, ибо султан ждал решения великих держав и не оставлял мысли добиться прежнего положения в Восточной Румелии. Однако названные миссии подготовили почву для дальнейших переговоров о выработке соглашения между Болгарией и Турцией.5 ноября в Стамбуле открылась международная конференция, которая должна была решить вопрос о болгарском объединении. 25 ноября, уступая требованиям России, все участники Стамбульской конференции, кроме представителя Англии, подписали резолюцию, которая предусматривала: послать в Восточную Румелию турецкого комиссара в качестве временного представителя, пока там не будет восстановлено положение, существовавшее до 18 сентября; после реставрации власти султана в Восточной Румелии Порта назначит туда генерал-губернатора.Однако выполнить это решение оказалось невозможным. Обстановка на Балканах резко изменилась. Стамбульская конференция ещё не закончила свою работу, как Сербия, опираясь на деятельную помощь своей союзницы Австро-Венгрии, начала 14 ноября военные действия против Болгарии. Вопреки предположениям европейских кабинетов, в сербо-болгарской войне успех сопутствовал болгарским войскам. Сербская армия была быстро изгнана с болгарской территории, а болгарские части с князем Александром во главе заняли сербский город Пирот. Вероятность разгрома Сербии и падения своего ставленника – короля Милана породили настоящую панику в Вене. Угрожая вступлением в войну на стороне Сербии, Австро-Венгрия заставила болгар прекратить наступление. Инициативу решительно содействовать прекращению войны взяла на себя Россия. 5 марта 1886 года Сербия и Болгария подписали мирный договор, восстанавливавший довоенное положение.Одержанная болгарским народом победа в борьбе за защиту независимости и целостности своей страны, превращение князя Александра в глазах болгар чуть ли не в национального героя оказали серьёзное влияние на позицию западноевропейских держав. Там открыто и настойчиво заговорили о необходимости признать объединение в форме личной договорённости Болгарии со своим сюзереном Турцией. Невозможность в новых условиях требовать возвращения статус-кво в Болгарии и отречения ненавистного Баттенберга понимали и в Петербурге.С конца декабря 1885 года и в течение всего января 1886 года между Софией и султанским дворцом велись переговоры о заключении двустороннего договора. В результате был разработан проект соглашения, для уточнения и подписания которого в Стамбул был направлен министр иностранных дел И. Цанов. 1 февраля Цанов и великий визирь подписали соглашение, которое было представлено Портой на утверждение великих держав. Договор, максимально приближенный к пунктам Берлинского трактата, предусматривал: управление Восточной Румелией, которая оставалась составной частью Османской империи, передавалась князю Александру сроком на пять лет, по истечение которого он должен был снова утверждаться в должности генерал-губернатора султанским ферманом; мусульманские сёла Кырджалийской околии и в Родопских горах отходили к балканским владениям Турции; болгарский князь и султан заключали военный союз на случай нападения на одну из сторон; Болгарское княжество продолжало платить Турции за Восточную Румелию ежегодную дань; Порта и князь назначали комиссию, которая должна была в течение четырёх месяцев пересмотреть законодательство Восточной Румелии с учётом желаний и нужд румелиотов.Выработанное соглашение вполне устраивало западные державы. Россия, не выступая против самого соглашения, потребовала исключить статью о болгаро-турецком военном союзе, внести положение об обязательном утверждении великими державами болгарского князя генерал-губернатором Восточной Румелии, а также добавить положение об одобрении Европой пересмотренного законодательства Восточной Румелии. Русские предложения, особенно о ликвидации статьи о военном союзе, исходили из интересов не только России, но и Болгарии, так как были направлены на укрепление её суверенитета. Это хорошо понимали в Софии. «Предлагаемые Россией изменения в нашу пользу» - писал Каравелов Цанову. Но русские предложения вызвали яростное возмущение Баттенбурга. Венский и английский кабинеты и сама Порта совместнонастаивали на упоминании имени болгарского князя в соглашении. Однако видя решительность царского правительства в отстаивании своих требований, с одной стороны, и достигнув главного – принятия персональной унии, с другой, западные державы согласились с условиями России.5 апреля 1886 года в летней резиденции султана Топхане послы шести великих держав и министр иностранных дел Турции подписали акт, представлявший собой изменённый согласно требованиям России болгаро-турецкий договор. Топханейский акт означал международное признание объединения двух частей Болгарии.ЗаключениеИдентификация «нового» европейского народа в раннесредневековой политико-географической и этнической среде и в существовавшей на то время этнонимической и топонимической номенклатуре является одним из центральных сюжетов в современной медиевистике. В последние годы особенно многочисленны исследования этой темы на материале Восточной, Центральной и Юго-Восточной Европы, большая часть которой входила в зону взаимодействия «новых» народов с Восточной Римской империей, Арабским халифатом, империей Карла Великого и германскими государствами, возникшими на ее месте. Особый интерес авторов, писавших на греческом, латыни и восточных языках, вызывали те народы, которые сумели создать государства и получить контроль над значимыми территориями и коммуникациями.В XI–XIV вв. в Болгарии было предпринято несколько попыток создать текст о начале болгар и Болгарского государства, которые отразились в «Именнике», «Повести полезной о латинянах», «Сказании Исаии пророка, как он был вознесен ангелом на седьмое небо» и в дополнениях к переводу «Хроники» Константина Манассии. Все они были направлены на создание цельного исторического произведения, которое так и не было создано. Опыт других европейских историографических традиций и древнерусского летописания составляет подходящий для дальнейшего изучения этой проблемы контекст.Если в 1830-е годы работы Липранди писались в рамках дискурса «Османской империи», то к 70-м гг. XIX в., вместе с упадком Порты дискурс единой «Османской империи» уже стал неактуален. Из-за широкого распространения к началу Крымской войны панславистских идей, дискурс «славянства» постепенно вытеснял представления об Османской империи как гомогенном образовании, параллельно формируя идею об угнетенных «братьях славянах», требующих особого покровительства со стороны Российской империи, что предоставляло основу для привлечения славянских народов, в том числе болгар, на свою сторону. Именно поэтому, дикие азиаты-кочевники «бугары», уживающиеся бок о бок с турками, идеально вписывались в дискурс единой «Османской империи», но выглядели неуместно уже в середине XIX в. Дискурс «славянства», также претендующий на описание Балканского полуострова, но подпитываемый идеями панславизма, к 1870-м гг. полностью завоевал государственную и публичную сферу. Благодаря этому болгары превратились в «хранителей славянской старины», многострадальный славянский народ, который заслуживает самого пристального внимания со стороны России.На Берлинском конгрессе 1878 года, подведшем итог восточного кризиса, территория Болгарии была разделена на Северную и Южную. Это произошло благодаря требованиям западноевропейских держав, в первую очередь, Англии и Австро-Венгрии, которые усматривали в сильном и независимом болгарском государстве прямую угрозу своим интересам на Балканском полуострове. Россия же на протяжении всего восточного кризиса 1875-1878 годов пыталась отстаивать суверенитет и единство болгарского народа.Список использованной литературыАлексеев С. В. Летопись попа Дуклянина. Перевод и комментарий. СПб.: Петербургское Востоковедение, 2015.Афиногенов Д. Е. Экскурс о протоболгарах у Феофана Исповедника и патриарха Никифора (Филологические замечания) // Вестник древней истории. 2016. № 1. С. 4–8.Белое М.В. На пути к славянскому братству... Претворение опыта русских путешествий на Балканы первой половины XIX века // Открытие «братьев- славян»: русские путешественники на Балканах в первой половине XIX века / сост. М.В. Белов. СПб.; М.: Нестор-История, 2018. С. 572.Виноградов В.Н. Двуглавый российский орел на Балканах. 1683-1914.М.: Индрик, 2014. С. 367-368.Егоров Б.Ф. О национализме и панславизме славянофилов // Из истории русской культуры. М.: Языки русской культуры, 206. С. 499-500.Иоанн Малала. Хронография. Книги I–VI / Отв. ред. Н. Н. Бол-гов. Сост. Н. Н. Болгов, А. М. Болгова. Белгород: НИУ «БелГУ», 2016. С. 99.Касаткин К.А. Способы описания славянских областей Османской империи российскими путешественниками в первой трети XIX в. // Славянский альманах. 2017. Вып. 1-2. С. 237-246.Красникова О.А. Материалы к истории формирования картографического собрания Библиотеки Российской Академии наук в XVIII — начале ХХ в. // Академия наук в контексте историко-научных исследований в XVIII — первой половине XX в. Исторические очерки / ред.-сост.: Г.И. Смагина, отв. ред. Ю.М. Батурин. СПб.: Росток, 2016.С. 147-148.Куприянов П.С. Представления о народах у российских путешественников начала в. // Этнографическое обозрение. 2014. № 2. С. 30.Кущ Т. В. Турки под стенами Константинополя (1422) : Образ врага в восприятии защитников города // Известия Уральского федерального университета. Серия 2, Гуманитарные науки. 2015. № 4 (145). С. 105–115.Лаптева Л.П. История славяноведения в России в XIX в. М.: Индрик, 2015 С. 62-65.Липранди И.П. Краткий очерк этнографического, политического, нравственного и военного состояния Болгарии. Л. 20-26. См.: Гришина Р.П. Лики модернизации в Болгарии в конце XIX — начале XX века (бег трусцой по пересеченной местности). М.: Институт славяноведения РАН, 2148. С. 119.Нойман И. Использование «Другого»: образы Востока и формирование европейской идентичности.М.: Новое издательство, 2014. С. 128.Турилов А.А. Кичевский сборник с «Болгарской апокрифической летописью» (Датировка, состав и история рукописи) // Турилов А. А. Межславянские культурные связи эпохи Средневековья и источниковедение истории и культуры славян: Этюды и характеристики. М.: Знак, 2015. С. 485–516.Чуркина И.В. К вопросу об организации восстания славян во время Крымской войны 1853-1856 гг. // Славяне и Россия: проблемы войны и мира на Балканах. XVIII-XXI вв. К 100-летию со дня рождения академика Ю.А. Писарева. Сб. статей / отв. редактор С.И. Данченко.М.: Институт славяноведения РАН,2017.С. 47-49.Шукуров Р. М. Тюрки в Византии (1204–1461). М.: Изд-во Моск. ун-та, 2017. С. 82.Щавелев А. С. Славянские легенды о первых князьях. Сравнительно-историческое исследование моделей власти у славян. М.: Северный паломник, 2017.