Связь мышления и речи в трудах Л. С. Выготского, в трудах Сандры Амодт и Сэма Вонга

Видя человека, который сидит на стуле, но не имея возможности видеть стул целиком, тем не менее, мы знаем, что то, что у стула не видно – это спинка, ножки или какая-либо иная часть стула.Здесь фрейм как бы дорисовывает мысленно то, что нам не видно, но что обязательно должно быть. Входя в комнату и не видя ее полностью, мы все равно знаем о наличии пола, потолка и четырех стен, как минимум одной двери и окна.Прочитав или услышав слово «декан», мы мысленно соотносим этот термин с пределами фрейма «вуз» с большим количеством других слов, в число которых входит и факультет, университет, преподаватель, кафедра, студент, сессия, семинар, расписание, зачет, курс, экзамен, каникулы, стипендия, аудитория и так далее. Фрейм мыслится и в виде иерархической структуры с верхним (господствующим) узлом и каким-то числом заданных им нижних (подчиненных) узлов (слотов, от англ. slot 'паз, отверстие').Например, фрейм слова «писать» (изображать графические знаки) подразумевает наличие множества слотов, то есть пустых позиций, которые можно заполнить инструментом для написания, поверхности для графических изображений, именами пишущего, вида графического произведения и так далее[16].Слушателю или читателю обращение к фреймам помогает во время интерпретации содержащих намеки, недомолвки, эллиптические конструкции и прочее высказываний. Адресат приводит содержание воспринимаемого им сообщения под какую-либо стереотипную модель и мысленно достраивает то, о чем сказано не было. Говорящий, используя соответствующий фрейм, структурирует большое передаваемое сообщение способом разделения его на оптимального для передачи размера звенья. Фреймовый подход – один из самых эффективных видов семантического представления текстов, предложений и слов. Схемы мышления служат организации хранения в человеческой памяти опыта в языковой и неязыковой форме. Часть ученых уверена, что в нашей памяти хранятся оба вида фреймов, как языковые, так и неязыковые. У неязыковых фреймов появляется статус языковых после особой их обработки, делающей их коммуницируемыми (передаваемыми с помощью языка). Другая часть считает, что у всех фреймов (кроме чисто ментальных схем) есть языковой статус [28].У языка огромная роль в формировании концептов как информационных сгустков – элементарных единиц знания, ментальных субстратов смысла единиц языка. Концепты вербализованные врастают в целостную структуру знаний – огромную языковую схему мировосприятия, сконцентрированную в человеческом сознании в виде части общей мировой картины, не имея при этом внутри жестких границ. Мировосприятие формируется и все время уточняется и пополняется при помощи постоянного обмена знаниями между людьми и притока опыта из внешнего мира. Эта картина мира – общая, коллективная, она принадлежит всему конкретному обществу, помогая ориентации человека во внешнем мире, в какой-то мере управляя его поведением. В памяти каждого человека в виде фреймов и концептов (в нейропсихологических механизмах мозга) хранится и общий в этом коллективе язык (знание языковых правил и единиц), который работает программой по управлению коммуникативным поведением человека и коммуникативным взаимодействием внутри группы индивидов.Понимая это, следует понимать и язык как систему фонологических, грамматических и лексических единиц; как систему прагматичных законов и правил коммуникативного поведения в данном социальном и этнокультурном контексте; как все время меняющуюся и улучшающуюся во время человеческой деятельности вербализованных знаний об окружающем мире и собственного в нем месте [14]. Язык входит во все информационные процессы, применение ли это языка как коммуникативное средство между людьми, или его участие в работе по обработке информации сознанием и хранении ее в индивидуальной памяти каждого человека, или создании общей для всех членов данного сообщества индивидов мировой картины, обеспечивая этим историческую преемственность поколений.По своему устройству язык – система звуковых вербальных знаков, по своему назначению это – коммуникативная система, язык обеспечивает акты получения и передачи сообщений с информацией и знаниями о мире, которые имеются у говорящего или пишущего. Одновременно он способствует переработке и упорядочиванию полученной информации, хранению ее в человеческой памяти, то есть язык – работающая когнитивная система. Языковые функции как коммуникативные инструменты и инструменты познания окружающего мира неразрывно связаны. По своему назначению язык – когнитивно-коммуникативная система [14]. При изучении того или иного языка нужно всегда иметь в виду неразрывную связь главных его функций – коммуникативной и когнитивной. Процесс изучения чужого языка подразумевает не просто тупое заучивание его грамматики и словаря, но и погружение в социальный и этнокультурный контекст, где функционирует данный язык, вживание в картину мира, которая стоит за высказываниями на данном языке, и эту картину мира можно назвать организованную при помощи языка целостную структуру из отдельных концептов (элементов опыта) и разнообразного множества типовых ситуационных схем (когнитивных структур). Надо на все вокруг себя смотреть сквозь призму другой языковой картины мира, уметь отнестись к каждому языку как системе вербализованных знаний о внешнем мире.Картина мира с точки зрения языка – это совокупность представлений о мире, которая сложилась исторически в обычном сознании конкретного языкового сообщества и отразившаяся в языке, также это и некий способ концептуализации реальности. Само понятие языковой картины мира берет начало из идей неогумбольдтианцев (Вайсгербера и других) и их отца-прародителя В.фон Гумбольдта о внутреннкй форме языка, а также к идеям американских этнолингвистов, особенно так называемой гипотезе относительности Уорфа- Сепира [22]. Сегодняшние взгляды на языковую картину мира с точки зрения академика Ю.Д. Апресяна озвучиваются так [3].Любой естественный язык – отражение определенного способа восприятия и организации (концептуализации) картины мира. Значения, выраженные в нем, вливаются в общую систему мировоззрений, некую коллективную философию, навязываемую всем языконосителям в качестве обязательной. Способ концептуализации внешнего мира, который есть у любого языка, в какой-то мере универсален, а в какой-то – специфичен национально, поэтому носители разных языков и видят мир каждый по-своему, сквозь призму родного языка. А с другой стороны, языковая картина мира наивна – в смысле, что она во многих важных отношениях разнится с «научной» картиной. И здесь наивные представления, отражаемые в языке, совсем не так примитивны, как казалось с первого взгляда: часто они не менее интереснее и сложнее научных. Это, к примеру, представления о внутреннем мире человека, отражающие реальный интроспективный опыт множества поколений за тысячи лет и могут оставаться и далее надежным проводником в этом мире. Наивная картина мира дает возможность выделения наивной этики, наивной психологии, наивной геометрии, наивной физики времени и пространства и так далее. Следовательно, в понятие языковой картины мира входят две различные, но тесно между собой связанные идеи: предлагаемая языком картина мира не похожа на научную (здесь можно сказать «наивная картина мира»); у каждого языка своя картина мира, немного отличающаяся от картин других языков. Воссоздание языковой картины мира – одна из самых важных задач сегодняшней лингвистической семантики. Изучение этой картины идет в двух направлениях, каждое – в соответствии с названиями двух составляющих данного понятия [4]. На базе системного семантического анализа лексики, с одной стороны, конкретного языка реконструируется целостная система мировоззрений, отражающаяся в этом языке, и неважно, специфична она или универсальна (отражает в противоположность научному наивный взгляд) к данному языку. С другой стороны, идет активное изучение отдельных, характерных (лингвоспецифичных) концептов, у которых есть два особенных свойства: они для данной культуры являются ключевыми (дают «ключи» к ее пониманию), и в то же самое время – плохо переводятся на другие языки соответствующие слова: эквивалент на ином языке либо отсутствует, либо он, в принципе, вроде есть, но в нем нет именно того компонента значения, которые специфичны именно для данного слова. Существует один из популярных реконструктивных приемов языковой картины мира – так называемый анализ метафорической сочетаемости лексики абстрактной семантики, он выявляет «конкретный», «чувственно воспринимаемый» образ, который сопоставляется в наивной картине мира с данным абстрактным понятием, допуская определенного класса словосочетания в языке. Этот прием в последнее время широко распространился, став одной из составляющих «концептуального анализа».ЗАКЛЮЧЕНИЕТаким образом, в настоящей работе была рассмотрена проблем соотношения языка и мышления.Мышление – это опосредованное и обобщенное отражение действительности, вид умственной деятельности, заключающийся ʙ познании сущности вещей и явлений, закономерных связей и отношений между ними. Первая особенность мышления – его опосредованный характер. То, что человек не может познать прямо, непосредственно, он познает косвенно, опосредованно: одни свойства через другие, неизвестное - через известное. Мышление всегда опирается на данные чувственного опыта - ощущения, восприятия, представления, и на ранее приобретенные теоретические знания. Косвенное познание и есть познание опосредованное.Вторая особенность мышления - его обобщенность. Обобщение как познание общего и существенного ʙ объектах действительности возможно потому, что все свойства этих объектов связаны друг с другом. Общее существует и проявляется лишь ʙ отдельном, конкретном. Для мыслительной деятельности человекасущественна её взаимосвязь не только с чувственным познанием, но и с языком, с речью. В этом выражается одно из принципиальных отличий человеческой психики. Лишь свозникновением речи становится возможной фиксация представлений о том или ином процессе или явлении ʙ специальном слое. Мысль обретает ʙ слове необходимую материальную оболочку, ʙ которой она только и становится непосредственной деятельностью для других людей и для нас самих. Человеческое мышление - ʙкаких бы формах оно ни выражалось – немыслимо без языка. Любая мысль появляется и развивается в тесной связи с речью. Чем глубже и основательнее продумана та или иная мысль, тем более чётко и ясно она выражена в словах, ʙ устной и письменной речи. И наоборот, чем больше совершенствуется словесная формулировка чем четче и яснее становится мысль. Таким образом, человеческое мышление тесно с языком, с речью. Мышление существует в словесной оболочке.Органическая, неразрывная связь мышления с языком явно обнаруживает социальную, общественно-историческую сущность нашего мышления. Так, выдвинутые во введении гипотезы были подтверждены в ходе проведенного теоретического исследования. СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫАхутина Т.В. Порождение речи: нейролингвистический анализ синтаксиса. М., 1989Богин Г.И. Уровни и компоненты речевой способности человека, Калинин, 1975.Богин Г.И. Модель языковой личности и ее отношения к разновидностьям текстов. Л., 1984.Брутян, Л.Г. От грамматики русского языка к русской языковой личности / Л. Г. Брутян. – М.: Государственный институт русского языка им. А. С. Пушкина, 2016. – 75 с.Вартанян Н.И. Нейрофизиологические основы речевой деятельности //Механизмы деятельности мозга человека. Л., 1988. с. 608 - 666. Волков В.В. Учение о языковой личности в контексте вопроса об общественной ценности лингвистического знания. Москва, 1995. Выготский Л.С. Собрание сочинений: В 6 т. М., 1982 - 1984, т.2, с. 358.Горелов И.Н., Седов К.Ф. Основы психолингвистики. М. 1998. – 156 с. Дельгадо Х. Мозг и сознание. – М.: Просвещение, 2014. – 264 сДридзе Т.Н. Язык и социальная психология. М., 1980Жинкин Н.И. Речь как проводник информации. М., 1982 Жинкин Н.И. Психологические основы мышления и речи // РЯШ, 1985, № 1.Жинкин Н.И. Психологические основы мышления и речи // РЯШ, 1985, № 1. Залевская А.А. Введение в психолингвистику. Москва, 2000.Залевская А.А. Слово. Текст. Избранные труды. М.: Гнозис, 2005. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. Москва, 1987. Клюканов И.Э. Языковая личность и интегральные смысловые образования // Язык, дискурс и личность. Тверь, 1990. С. 69-73. Леонтьев А.А. Введение в психолингвистику. М., 1997. Лингвистический энциклопедический словарь. - М., 1990. - С. 606-607Лурия А.Р. Язык и сознание. М., 1979.Марютина Т.М., Ермолаев О.Ю. Введение в психофизиологию. – М.: Московский психолого-социальный институт: Флинта, 2011. – 400 с.Пищальникова В.А. Ментальные основания языковой способности // Языковое бытие человека и этноса: психолингвистический и когнитивный аспекты. Вып. 3. Барнаул, 200.Рубинтштейн, С.Л. Бытие и сознание / С.Л. Рубенштейн. – СПб.: Питер, 2017. – 317 с.Симонов П.В. Мотивированный мозг: Высшая нервная деятельность и естественно-научные основы общей психологии. – М.: Дашков и Ко. – 2015. – 392 с.Соссюр Ф. де. Курс общей лингвистики: Труды по языкознанию. — М., 1977.Уфимцева Н. В. Человек и его сознание: проблемы формирования// Язык и сознание: парадоксальная рациональность. — М., 1993.Ушакова Т. Н. Функциональные структуры второй сигнальной системы и психофизиологические механизмы внутренней речи. — М., 1979.Цейтлин С.Н. Язык и ребенок: лингвистика детской речи изд. «Владос» 2000 год, МоскваЧеловеческий фактор в языке: Язык и порождение речи/Под ред. Е. С. Кубряковой. — М., 1991.Щерба Л.В. Языковая система и речевая деятельность, Ленинград, 1974 https://topuch.ru/logika-i-lingvistika/index.html