Становление династии Капетингов во Франции в освещении Жака ле Гоффа

Тем не менее, порабощенные римляне придерживались своих обычаев и традиций.2.2 Характеристика Людовика IXКнига Жака Ле Гоффа о французском короле Людовике IX Святом (1214-1270) - тот случай исторической биографии, когда равно значимы и персонаж, выбранный для биографии, и ее автор. "Этот рослый грузный человек с большими добрыми глазами и неизменной трубкой во рту - один из самых крупных медиевистов современности", - пишет о Ле Гоффе другой "один из крупнейших", российский историк Средневековья Арон Гуревич. Ле Гофф - продолжатель так называемой "школы "Анналов", самого влиятельного течения во французской исторической науке ХХ века, течения, которое прямо или косвенно реформировало западную историческую науку в целом. На русский язык уже переведено несколько книг Ле Гоффа, в том числе знаменитая "Цивилизация средневекового Запада". Биография Людовика IX, короля, который ходил в крестовые походы, основал первую во Франции придворную библиотеку, прославился благочестием и после смерти был признан святым - так вот, такая биография, написанная Жаком Ле Гоффом - воплощенный парадокс. Представители школы "Анналов" с большой осторожностью относятся к жанру биографии, считая его слишком близким к роману: уж больно логично в нем мир выстраивается вокруг центрального персонажа и его жизни, развивающейся от детства к успехам, за которые он и стал героем биографии. Во Франции биографический жанр уже давно стал делом не столько историков, сколько эссеистов и писателей. И для того, чтобы к нему вернуться - будучи историком и действуя как историк, - Ле Гофф счел необходимым принципиально обновить сам жанр биографии.Для такого обновления едва ли не лучший персонаж - Людовик IX из династии Капетингов. Любой средневековый король - сильно мифологизированная фигура, святой - чаще всего тоже, а уж король, признанный святым, - человек и вовсе исторически трудноразличимый. С другой стороны, Людовик Святой для Франции - личность общезначимая, и не только сам по себе: именно в его время, в XIII веке, начали закладываться основы французского национального мироощущения. Ле Гофф описывает, как впервые расцвел при Людовике Парижский университет - с прославленно-скандальными школярами и религиозными спорами - и показывает, как складывалась мифология Парижа как интеллектуальной столицы Европы - мифология, которая до сих пор помогает развитию и столицы, и ее университета. Судьбы людей и предметов у Ле Гоффа дают отзвуки в отдаленных веках и соединяют разрозненные времена: терновый венец, по преданию надетый на Иисуса Христа во время истязаний, был привезен Людовику из Константинополя, а в 1940 г., оказывается, в Париже был крестный ход с этим венцом - чтобы спасти страну от нападения фашистов.Однако при всей легендарности Людовик - человек очень выразительный в своих поступках, с редким для Средневековья чувством "я", и в то же время очень характерный для своего времени. Редчайший для католического Средневековья случай - канонизация мирянина, хотя бы и короля (другое дело - канонизация короля, крестившего страну, как, например, первого христианского короля Венгрии Иштвана). Но это исключение - важное, потому что именно в то время появились нищенствующие монахи, спасавшиеся не в богатом монастыре, а делами добродетели среди людей: Людовик IX был младшим современником Франциска Ассизского.Книга о Людовике IX построена и в самом деле не так, как обычная биография: собственно жизнеописание Людовика занимает всего треть книги, да и оно то и дело обращается к сюжетам иной природы: например, рассказывая, как умер отец будущего короля-святого, Людовик VIII, и как юный Людовик был коронован в 12 лет, Ле Гофф тут же пишет о том, как вообще в средневековой Франции относились к детям, о том, как воспринимали детство короля последующие агиографы и так далее. Событие с человеком словно бы расщепляется на отдельные уровни, и человек по-разному воспринимается на каждом из них.Вторая часть такое "расщепление" делает уже явной задачей. Она называется "Производство памяти о короле. А был ли Людовик Святой?К ней - логичный переход от финала собственно жизнеописания, которое заканчивается тем, как Людовик умер во время крестового похода (это был уже второй крестовый поход на Ближний Восток, в который он отправился) и какв 1291 году он был канонизарован. Однако и как короля, и как святого его воспринимали очень по-разному. Вторая часть состоит из глав: "Король официальных хроник", "Король агиографов нищенствующих орденов", "Король иностранных хронистов" и "Подлинный" Людовик IX Жуанвиля". Жан де Жуанвиль, один из ближайших младших друзей короля, после его смерти написал удивительное "Житие" - житие святого, написанное мирянином и не по правилам- где пишет о человеческих качествах короля, о его достоинствах и недостатках.И, наконец, третья часть книги - "Людовик Святой, король идеальный и уникальный" - посвящена сложнейшей теме: реконструкции того, как король - любитель нищеты, гонитель еретиков и евреев (Ле Гофф четко высказывает свое к этому отношение - и это не только личная честность, но и методологическая позиция), "централизатор" Франции - относился к окружающей реальности и понимал сам себя. Как Людовик воспринимал национально и религиозно раздробленный мир - от Парижа до монгольского Каракорума - и как его в этом мире оценивали и критиковали. Что для Людовика означала семья. Какой была его религиозность. Как - с возрастом все больше - Людовик осознанно строил свою личность как личность святого и стремился по мере сил приблизиться к предчувствуемому идеалу - образу короля-Христа.В заключеие отметим, что некогда Ле Гофф написал: "Я неизменно предпочитал человеческие существа абстракциям, но историк не в состоянии их рассматривать иначе, чем в недрах исторических систем, в которых они жили ". Исследование биографии и самопонимания Людовика IX - продолжение реализации этой программы. И в то же время попытка напрямую понять совсем, совсем другого человека, который одиноко бежал по миру и старался сделать вверенную ему Францию процветающим и нравственно чистым государством. Но понимал нравственность иначе, чем его окружение и его потомки. Книга заканчивается удивительным послесловием, где Жак Ле Гофф отчитывается с необычной для историка открытостью в тех личных чувствах - уважении, близости, резком несогласии, - которые он, Ле Гофф, испытывает к Людовику Святому.Жак Ле Гофф начал с объяснения причин своего выбора для средневековой истории, не прельщенный тонкостью редких античных исторических источников и, наоборот, переизбытком документов по современной истории: XII век представляет собой в его глазах справедливое равновесие и делает возможной биографию, в которой нет ложного противопоставления "личности и общества" или ложной проблемы между повествованием и структурой: "историку нужны исторические последовательности, повествование .Жак Ле Гофф также подчеркивает важность временных структур и их относительности от века до правления и служения: "действующие лица истории не являются своими современниками",-говорит он, показывая, что биография Сент-Луиса должна начинаться со всех традиций и представлений, завещанных ребенку-королю его дедом Филиппом Августом (Сент-Луис-первый король Франции, который знал своего деда) и заканчиваться только после его канонизации, через лет после его смерти. По этой причине Сент-Луис является королем XII века, из-за этого присутствия недавнего прошлого в этом обществе, где передача традиций является недавней. За изображением Эпиналя Венсенского дуба, под которым король сам вершил правосудие, лежит историческая истина, объясняет Жак Ле Гофф: Людовик первый допустил обращение к королю, прибегнув к феодальной справедливости. Это физическое присутствие царя иллюстрирует привилегированный момент, когда прямой контакт субъекта-царя еще возможен, тогда как централизованная бюрократия еще не достигла своего полного измерения.Верный учению своих учителей школы Анналов, Люсьена Февра и Марка Блоха, Жак Ле Гофф ищет "историю-проблему" за очевидными явлениями: святой король живет в то время, когда политика отделяется от религиозной, где французское государство образует себя, это ставит вопрос: Сент-Луис, это не Кловис, это не Жанна д'Арк, он почти консенсусен. Республиканцы ничего не имеют против Сент-Луиса, вокруг него не толпились. Мой план состоял не в том, чтобы развенчать его, а в том, чтобы приблизиться к истинному, вероятному, подлинному Сент-Луису, несмотря на все мифы. И против "биографической иллюзии", которая позволяет предположить, что жизнь организована по прекрасной логике повествования, ориентируется по предопределению. Однако жизнь Сент-Луиса предлагает череду препятствий, первым из которых является невозможность в XIII веке "царя-ребенка" (Ветхий Завет провозглашает "горе городу, чей принц-ребенок"). Жак Ле Гофф, наконец, объясняет, как, разделенный между увлечением "прекрасным королем" и отказом от его эксцессов, насилия, преданности флагелланту, он вошел в растущую близость со своим персонажем, тем самым реализуя свой прекрасный проект объединения строгости историка в отношении своих источников с контролируемым воображением. Такой памятник не сводится, но следует привести эти несколько прекрасных строк из "Сент-Луиса" Жака Ле Гоффа, великого размышления о времени :"... Потом он стал мне знаком, я слышал, как он смеялся, шутил, как он обнимал своих друзей, делал с умилением простые жесты, как садился на пол. Я понимал, что стоило ему смягчить ее естественность, жар ее крови в любовном действии, гнев или физический порыв, вкус хорошей пищи, красивой рыбы и свежих фруктов, потребность смеяться, выпивать по пятницам, удовольствие от болтовни. Просто человек, стоящий за "сверхчеловеком", который возводит буллу канонизации.Таким образом, первый великий человек Запада, говорящий ежедневно и на французском языке через своих прямых свидетелей, завещан нам через семь столетий после этого, возможно, более реальным, чем то, что его время могло узнать о нем через его идеализированный образ.ЗаключениеРазличение прошлого и настоящего - основной элемент концепции времени. Следовательно, это основополагающая операция, осуществляемая историческим сознанием и исторической наукой. Поскольку настоящее не может быть сведено к мгновению или точке, постольку определение объема настоящего является первой - осознаваемой или нет - проблемой, возникающей в рамках операции, производимой исторической наукой. Определение современного периода в школьных программах по истории может служить хорошим тестом для такого определения исторического настоящего. К примеру, французам оно говорит о том месте, которое занимает в национальном сознании Французская революция, поскольку современная история Франции официально начинается с 1789 г.Можно предсказать, каковы будут все сознательно либо бессознательно осуществляемые операции, проведение которых предполагает такое определение разделения на «прошлое/настоящее» на коллективном уровне. Идеологические по своему характеру разделения подобного рода можно встретить у большинства народов и наций. Однако такое определение настоящего, которое на самом деле является некоей программой, идеологическим проектом, часто упирается в гораздо более сложное представление о прошлом. Однако отсутствие известного и признанного прошлого, незначительная его глубина могут стать источником серьезных проблем коллективного менталитета и коллективной идентификации: это характерно для молодых, в частности африканских, наций. Список используемой литературыАвдеев, И.В. Всеобщая история. – М.: Директмедиа Паблишинг, 2015. – 430 с.Авдеев, И.П. Всеобщая история. – Ростов-на-Дону: Феникс, 2016. – 352 с.Бабаев, В.В. Всеобщая история. – М.: Эксмо, 2016. – 192 с.Варвары и Рим. Падение Западной Римской империи. — [Электронный ресурс] — Режим доступа: http://ukrmap.su/ru-wh6/1152.htmlВасильева, В.А. Всеобщая история. – М.: Академический Проект, 2015. – 752 с.Введенский, В.В. Всеобщая история. – М.: Владос, 2017. – 464 с.Горский, А.П. Всеобщая история. – М.: АСТ, Астрель, 2016. – 288 с.Жак Ле Гофф: "Произведение средневекового мастера было оммажем Господу" — [Электронный ресурс]— Режим доступа: https://philologist.livejournal.comЖак ле Гофф. Рождение Европы. — [Электронный ресурс] — Режим доступа: http://www.herzenlib.ruКириллов, В.А. Всеобщая история. – М.: Юрайт, Высшее образование, 2015. – 672 с.Курукин, И.О. Всеобщая история. – М.: Дрофа, 2015. – 256 с.Лаптева, Е.А. Международные отношения. – М.: Академический проект, 2015. – 352 с.Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада / Пер. с фр. под общ. ред. В.А. Бабинцева. — Екатеринбург: У - Фактория, 2005. — 560 с.Леонтьева, Р.Н. Международные отношения. – М.: Владос, 2016. – 288 с.Моряков, В.А. Международные отношения. – М.: ТК Велби, Проспект, 2017. – 464 с.Мягков, О.Г. Международные отношения. – М.: МГИМО-Университет, 2015. – 600 с.Православие и Ватикан. Согласие об Унии. — [Электронный ресурс] — Режим доступа: https://apologet.spb.ru