профессиональная и любительская лингвистика

Широкое распространение в последнее время дилетантских публикации по поводу языка позволило провести параллели и с тем, что сейчас принято называть «любительской лингвистикой» [4]. Любительскую лингвистику принято рассматривать исключительно в критическом плане, однако для наших целей гораздо полезнее включить её в общую эпистему языка, тем более что и в истории языкознания весьма трудно провести границу между научным и наивным знанием.Фольк-лингвистика в той или иной форме уже достаточно давно привлекает объективное внимание исследователей (S.Auroux, M.-A. Paveau, D. Preston и др.). Как указывает М.А.К. Хэллидей, главное состоит в том, что фольк-лингвистика существует, она может быть неправа, но ни в коей мере не наивна [11: 93]. А.А. Залевская также поддерживает идею о необходимости изучать как научное, так и обыденное знание [2: 21–24]. В рамках общей эпистемы, системы знаний и представлений человека о языке, или мета-лингвистических представлений можно наблюдать то, что ряд исследователей в сфере мета-когниции называет эпистемологическими константами, повторяющимися или сходными способами мысли о том или ином предмете [13]. Одной из таких констант (epistemologicalbeliefs) является представление о том, что знание как сумма «ментальных объектов» должно быть простым, определённым, исходящим от авторитета [13: 424–425]. Обыденное сознание подобным образом воспринимает и язык – как сумму слов, практически понимаемых как простые материальные объекты [9]. В каком-то смысле «слово» и «язык» могут выступать почти как синонимы, «слово» при этом становится квинтэссенцией языка: … народи Словѣньсти. Слышитє слово; от Бога бопридє – в «Прогласе (введении)» к Евангелию, написанном Константином Философом (Кириллом), к тому же, утверждается и родство лексем слово и славяне (обладатели слова). Разумеется, не всякое употребление лексемы слово метафорично. Однако достаточно обширный материал дискурса о слове на различных языках позволяет подтвердить весьма стойкий характер реифицирующей мифологемы. Анализ сочетаемости лексемы слово с глаголами, прилагательными и т.п. обнаруживает восприятие слова сознанием носителя языка как квази-вещественной единицы, которую можно давать и брать, бросать на ветер и ловить на лету, красть и возвращать и т.п. Слово как вещь обладает материальными качествами в метафоризированном представлении носителя языка: слова бывают легковесные и тяжёлые, прозрачные и тусклые, им может приписываться цвет, объём, вес и т.п. Конкретно-языковые варианты могут частично отличаться, при этом суть представления о слове как о дискретной квазивещественной единице не меняется [6: 126–129]. Приведём всего лишь несколько примеров (в целях экономии места ограничимся материалом итальянского языка): L'emigrazione è semprestataunaparolaamara (GianlucaGarotto); Nonso, perchèquestaparolaamara?(J.Massenet); Per la dolcezzad’unatuaparola / Un tempo mi parea dolce morire; Or cheildestin per sempre ci separa, / Or che ho perduto la speranzaomai, / Non ho per techeunaparolaamara: / M’amastimai? (Enrico Panzacchi); glirivolse parole pesanti; Nelparlarecomune è unaparolapesante (orbo) come unascure – eppurepuòesserebella, delicate; Quante volte ci lasciamoscappareunaparola di troppo, unaparolapesante, unaparolavuota, per il solo piacere di unabattuta “di spirito”!! (riflessioni.it); … le parole tranoileggerecadono (Eugenio Montale); Se le parole del Papa cadononelvuoto (FulvioScaglione); Le parole nuovecorronoveloci e la chiesaarrancanelgergoclericale (GennaroMatino); Ho presounaparola e l’homessa in unacassaforte (blog.libero.it); La parola non ha / Ne’ sapore ne’ idea / Ma due occhiinvadenti / Petalid’orchidea / Se non ha anima... (MatiaBazar). Возникает справедливый вопрос: не ограничивается ли метафорическое употребление слова поэтическим дискурсом? Насколько вещественный миф руководит действиями пользователя языка? Материалы анкетирования и интервьюирования обучающихся показывают, что действия со словами, действительно, напоминают действия с дискретными вещественными элементами: Чтобы понять текст, мне надо сначала перевести слова (интервью); Язык состоит из слов (анкета); слова находятся в языке (анкета), ср. подобные же выводы у Д.Ю. Полиниченко. Особенно ярко атомистическое отношение к слову проявляется в изучении иностранных языков и у непрофессиональных переводчиков. Для изучающего иностранный язык слово становится количественным мерилом совершенства: Чем больше ты знаешь слов, тем лучше знаешь язык (интервью); Что тебе так трудно перевести? Просто замени русские слова финскими – и всё! (устный рассказ); Я выписала все слова из словаря – а перевод не получился! (устный рассказ). Первые опыты машинного перевода, осуществлённые нелингвистами, также опирались на линейный, пословный принцип, давно отвергнутый в профессиональной практике. В современной практике «Перевода 2.0», когда непрофессионалы выдвигают свой переводной продукт на рынок, линейный – и ошибочный! – перевод широко встречается в быту: Ребёнок в машине! (наклейка) заставляет думать, что вашего ребёнка похитили и он теперь в этой машине; вместо: В машине ребёнок! – что призывает к осторожности других участников движения. Пословный перевод в данном случае совершенно не принимает во внимание категорию определённости/неопределённости и актуальное членение, столь важное для реального дискурса [5: 40]. Атомистическое отношение к слову приводит к стратегии линейного перевода, чреватой последствиями, а в изучении языков – к кумулятивному подходу, когда накопление словарного запаса становится единственной целью в изучении языка. Многие обучающиеся считают, что можно выучить язык, просто прослушивая кассету с записанными словами. Подобный подход был характерен для древней и средневековой научной мысли, считавшей, что память человека состоит из подобия восковых табличек, на которых отпечатываются образы и слова (tabulaememoriae).Этот аспект обыденного представления о языке широко эксплуатируется лингвистической рекламой, для которой uniquesellingproposition становится количество слов в единицу времени: Вы всегда мечтали выучить наизусть свой большой словарь? У нас Вы сможете сделать это быстро по самой совершенной методике (реклама); 200 слов в день – на пароходе с сауной! (реклама); У нас Вы выучите 10 000 слов с помощью методики 25-го кадра (реклама). Как видим, представители различных отраслей маргинальной науки находят друг друга. Подобное совместное творчество псевдолингвистики и маргинальной биологии наблюдаем и в экспериментах по бомбардировке ДНК импульсами, заряженными обсценной лексикой, предварительно переведённой в электромагнитные колебания. В «генной лингвистике» буквы и слова приводятся в систему, подобную системе химических элементов. Печально было обнаружить публикации этих авторов в «рецензируемых» журналах с импакт-фактором. Именно поэтому в нашем библиографическом списке их нет. Поэлементное рассмотрение языка спускается и на уровень буквы (для любительской лингвистики характерно признание приоритета письменного слова), возникает побуквенная семантика. Так, в слове казак: к означает выносливость, а – желание что-то начать и осуществить, з – круговую оборону от внешнего мира. В слове Воронеж первая буква в («веди») «оправдывает такое вступление наличием в нём десятков тысяч студентов». Подобная «исследовательская техника» встречалась и в знаменитой Каббале. Впрочем, в нашем экспериментальном корпусе есть наблюдения и за современными юными лингвистами, начинавшими изучение с побуквенного сопоставления алфавитов. Приравнивая же слова, например, кошка и cat, они задают вопросы: А где ещё две буквы? Побуквенная семантика и гипертрофированное увлечение псевдоэтимологией, характерное для наивной лингвистики, связано и со второй мифологемой: слово-вещь имеет природную связь с вещью обозначаемой. Особенно ярко это видно в ответах изучающих иностранные языки: Иностранные слова – это странные названия обычных вещей (анкета); В русском языке одно строго закреплённое значение у слова, а у американцев их x n (анкета). Родной язык при этом естественным образом признаётся самым совершенным, linguaperfetta (У. Эко): Наш – в три раза круче! (анкета). Лингвисты-маргиналы свой родной современный язык сразу же, без особых доказательств, признают праязыком. Правда, всякий раз таковым становится другой язык. Для Й. Бекануса таковым был современный и родной ему брабантский, для некоторых наших современников – русский или этрусский (что для них одно и то же). Впрочем, в истории сопоставительной лингвистики также достаточно долго одним из эталонов был древнееврейский, omniumprincepsetparens [10: 36], хотя уже было ясно отсутствие его родства с европейскими. Таким образом, одной из эпистемологических констант, свойственных также обыденному взгляду на язык, является атомистический, квазивещественный подход к слову как основному элементу языка. Обыденная лингвистика не ограничивается простым метафоризированием слова-как-вещи, действия со словом также носят атомистический, вещественный характер (подстановка, замена при переводе, накопление при изучении и т.п.).ЗаключениеКазалось бы, А.А. Зализняк уже сказал о любительской лингвистике всё – в Интернете легко найти записи его лекций, книга «Из заметок о любительской лингвистике» в 2010 году вошла в шорт-лист премии «Просветитель», – но нет, охотники пофантазировать на тему происхождения слов по-прежнему находятся. И пишут, например, что Сибирь – того же корня, что и север, или что Бог – того же корня, что и буква, и вообще происходит от первобытного звука бухПрофессиональный лингвист, занимающийся этимологией, всегда стремится выяснить, как привычно было образовывать слова в том языке, который он изучает, – какие там присоединялись суффиксы (или не суффиксы), какой смысл они добавляли, какие чередования при этом происходили, куда сдвигалось ударение... Напротив, лингвисты-любители не делают этого никогда – они просто не задумываются о том, как существует и функционирует язык, как он у людей «в голове укладывается». Они рассматривают изолированные слова, совершенно не замечая, что в языке слова соотносятся друг с другом и в этих соотношениях есть система. Они не обращают внимания на то, что у слов есть «родственники» – иногда даже в языках столь близких, что люди, знающие оба, автоматически и бессознательно «пересчитывают» звуки с одного языка на другой. Они даже вообще не понимают доводов такого рода. И для них это очень удобно: чем меньше знаешь, чем меньше задумываешься о том, как устроен мир, тем легче придумывать любую чушь и самому свято верить в неё.Список использованных источниковГорбачевич, К. С. Дано ли нам предугадать? (О будущем русского языка) / К. С. Горбачевич // Русистика. – 1990. – № 2. – С. 70–80.Едличка, А. Литературный язык в современной коммуникации / А. Едличка // Новое в зарубежной лингвистике. – Вып. 20 : Теория литературного языка в работах учёных ЧССР. – М. : Прогресс, 1987. – С. 38–134. Зализняк, А. А. О профессиональной и любительской лингвистике / А. А. Зализняк // Наука и жизнь. – 2009. – № 1. – С. 16–24 и № 2. – С. 54–62. Каленчук, М. Л. Большой орфоэпический словарь русского языка : литературное произношение и ударение начала ХХI века: норма и ее варианты / М. Л. Каленчук, Л. Л. Касаткин, Р. Ф. Касаткина ; под ред. Л. Л. Касаткина ; Рос.акад. наук, Ин-т рус. яз. им. В. В. Виноградова. – М. : АСТ-ПРЕСС, 2012. – 1000 с. – (Фундаментальные словари). Крысин, Л. П. Русская литературная норма и современная речевая практика / Л. П. Крысин // Русский язык в научном освещении. – 2007. – № 2 (14). – С. 5–17. Крысин, Л. П. Социолингвистический аспект изучения речевых «неправильностей» / Л. П. Крысин // Культурно-речевая ситуация в современной России: монография. – Екатеринбург : Уральский федеральный ун-т имени первого Президента России Б. Н. Ельцина, 2000. – С. 29–40. Культура русской речи и эффективность общения / Отв. ред. Л. К. Граудина, Е. Н. Ширяев. – М. : Наука, 1996. – 441 с. Лазуткина, Е. М. Словарь грамматической сочетаемости слов русского языка / Е. М. Лазуткина. – М. : АСТ-Пресс, 2012. – 352 с. Мозжухин, А. Кофе на пути к среднему роду. Филолог Владимир Пахомов об изменениях в русском языке и почему не надо этого бояться [Электронный ресурс] / А. Мозжухин // Lenta.ru: офиц. сайт. – 2015. – 7 июня. – Режим доступа: https://lenta.ru/articles/2015/06/07/language/ Молько, В. Г. Нормативным аспект изучения некодифицированных явлений речи / В. Г. Молько // Высшее гуманитарное образование XXI века: Проблемы и перспективы : материалы V Междунар. научно-практич. конф. (20–21 сентября 2010 г., Самара) / Отв. ред. Л. В. Вершинина. – Самара : Самарский государственный социально-педагогический университет, 2010. – С. 364–367. Ожегов, С. И., Шведова, Н. Ю. Толковый словарь русского языка (80 000 слов и фразеологических выражений) / Рос. акад. наук ; Ин-т рус. яз. им. В. В. Виноградова. – 4-е изд, доп. – М. : Азбуковник, 2016. – 944 с.Пахомов, В. М. Вариантность в языке [Электронный ресурс] / В. М. Пахомов // Азбучные истины. – Режим доступа: http://gramota.ru/class/istiny/istiny_9_var Резниченко, И. Л. Словарь ударений русского языка : около 10000 слов, все трудные случаи, все типы ударений, способы запоминания / И. Л. Резниченко ; Рос.акад. наук. – М. : АСТ-Пресс, 2015. – 943 с. Русский орфографический словарь / Рос.акад. наук ; Ин-т рус. яз. им. В. В. Виноградова ; Под ред. В. В. Лопатина, О. Е. Ивановой. – 4-е изд., исп. и доп. – М. : АСТ-ПРЕСС КНИГА, 2013. – 896 с. – (Фундаментальные словари русскою языка). Хоменко, Е. В. Развитие лексических умений у обучающихся основной школы / Е. В. Хоменко // Гуманитарная парадигма. – 2019. – № 1 (8). – С. 75–81.