Прагматические операторы речевого взаимодействия

С семантической точки зрения He is still here состоит из трех высказываний, два из которых выражены имплицитно: He was here before; He is here; He will not be here later.
Таким образом, темпоральный маркер still имеет двунаправленную сферу действия – ретроспективную и проспективное. С целью анализа прагматических особенностей указанного дискурсивного маркера обратимся к следующему примеру:
«Daddy, hi,» Casey told him pushing herself up in bed. «What are you doing still in bed?» he pivoted around on his heels and stared at Casey with disapproval / Fielding. Still Life, 310 /.
В приведенном фрагменте вопрос What are you doing still in bed? получает илокутивну силу косвенного речевого акта: квеситив транспонируется в директив (Wake up!). Подобный пример прагматичного транспонирования высказывания находим у Г. Г. Почепцова, который отмечает, что квеситивне по форме и содержанию высказывания Are you still here? может иметь илокутивну силу иньюнктива (Go away at once!) на основании того факта, что говорящий не ожидает от слушателя никакого ответа [2, с. 444].
На наш взгляд, такое прагматическое транспонирования приведенного высказывания можно только за счет присутствия темпорального дискурсивного маркера still. В рассматриваемом дискурсивной фрагменте косвенный речевой акт становится составляющим коммуникативной стратегии скрытого побуждения к действию.
В семантическом смысле дискурсивного маркера yet присутствует сема «Будущая смена», что эксплицируется на дискурсивной уровне путем сопоставления эксплицитно предложения с имплицитной. Так, в следующем примере языковая единица yet имеет прямонаправленнею сферу действия Kyle's cell phone had long since been compromised, and they listened to every conversation. The kid had yet to mention his predicament to anyone on the phone. They were also listening to Olivia's chatter, as well as that of Mitch, his roommate / Grisham. The Associate, 106 /.
Как показывает пример, на семантическое значение будущей изменения, является базовой для yet, наслаивается прагматическое значение уверенности говорящего по ожидаемой изменения, подтверждается в данном контексте глаголом с модальным значением (had to).
Прагматические особенности этого служебного слова придают ему возможность выступать в дискурсе в качестве иллокутивная показателя интенции коммуниканта. Обратимся к примеру:
«If you leave, we'll just follow,» Plant said as he stood from his slouch position and took a step closer. «You do not want us on campus, do you?» «Are you threatening me?» Kyle asked. The sweat was back, now in the pits of his arms, and despite the arctic air a bead or two ran down his ribs.
«Not yet,» Plant said with a smirk / J. Grisham. The Associate, 7 /.
В данном фрагменте диалогического дискурса yet является иллокутивным показателем речевого акта-менасивы [2, 439]. Употребление yet в этом случае предоставляет Говорящему возможность осуществить угрозу: предупредить о возможных негативных последствиях отказа Кайла сотрудничать с ними.
Служебное слово actually относится к дискурсивных маркеров первой группы, поскольку является носителем имплицитной семантики, подтверждается путем осуществления процедуры соотнесения. Рассмотрим следующий пример: «Andrew – are you busy tonight?» Ted asked nervously. «I mean, could you spare me five minutes after the library closes?». «Sure, Lambros. Want to go downstairs to the Grill for a couple of cheeseburgers?«
«Uh? Well, actually, I'd prefer someplace a little more private «/ Segal. The Class, 97 /.
Последнее выражение этого диалогического фрагмента соотносится с имплицитной предложением though you suggested going to the Grill, I do not like this idea, что дает возможность продуцента высказывания вежливо не согласиться с предложенным местом для ужина. Таким образом, специфическая процедурная семантика дискурсивного маркера actually позволяет последнему работать как средство стратегии вежливого отклонения предложения предыдущего говорящего.
Следует отметить, что функционирование actually как иллокутивная показателя интенции говорящего характерно этом дискурсивной маркеры только при условии, что он используется в выражении, как правило, в инициальной позиции.
Именно такое употребление actually характерно и очень распространенным для современного англоязычного диалогического дискурса.
Кроме указанной прагматической функции достаточно частотные случаи употребления actually как прагматического индикатора интенции говорящего не согласиться или опровергнуть информацию, которая была приведена коммуникантом в предыдущем дискурсе.
Рассмотрим следующий пример: The smug witch smiled at Mark and blatantly looked me up and down in a most impolite manner. «Have you come from another party?» she breathed.
«Actually, I'm just on my way to work,» I said, at which Mark Darcy half smiled and looked away / Fielding. Bridget Jones's Diary, 170 /.
Коммуникативная интенция персонажа (Бриджет) заключается в опровержении оскорбительного намека на то, что ее одежда (костюм кролика) не соответствует ранга вечеринки, и поэтому она предоставляет ироничный ответ, которая понимается как ироническая именно благодаря дискурсивной маркера actually.
Служебное слово actually выступает в этом случае как «маркер поправки» [1, с. 105], а также является индикатором реализации иронического речевого акта.
Служебное слово so, что употребляется в естественной речи очень часто, как правило, относят к грамматически функционального разряда текстовых коннекторов, основная функция которых заключается в создании дискурсных когерентности. Д. Шифрин анализирует этот дискурсивный маркер как таковой, что способствует изменению коммуникативных ходов в процессе интеракции [5, с. 225].
По нашей классификации, основанной на корреляционных отношениях, so относится к дискурсивных маркеров второй группы, основной функцией которых на дискурсного уровне корреляция эксплицитно предложений. В классификации Б. Фрэзера этот дискурсивный маркер относится к разряду маркеров умозаключения (inferential discourse marker [4, 13]).
Мы определяем so как маркер подведения итогов, поскольку, на наш взгляд, указанная функция более точно соответствует дискурсивным характеристикам рассматриваемой языковой единицы и может служить основой для прагматического анализа so. Обратимся к примеру:
«Ermano is a very good teacher,» Luigi was saying. «You have used him before?» Marco asked casually. «Yes».
«So how often do you bring in someone like me and turn him into an Italian? « Luigi gave a smile and said, «From time to time» / J. Grisham. The Broker, 69 /.
В рассматриваемом фрагменте дискурсивный маркер so указывает на логический вывод говорящего. В то же время употребление so в вопросе, который больше похоже на утверждение, свидетельствует о прагматичном намерен продуцента высказывания побудить слушателя (агента ФБР) предоставить правдивую ответ. Итак, в приведенном примере so выступает как компонент косвенной стратегии побуждения.
В следующем примере «побудительный характер» анализируемого дискурсивного маркера проявляется в более эксплицитно форме: «This is not funny. Do you know Robert Critz? « Marco paused for a moment. «I met him a few times over the years. Never had much use for him. Just another political hack, like me, I guess.«
«Close friend of President Morgan, chief of staff, campaign director». «So?» «He was killed last night in London. That makes five people who died because of you «/ Grisham. The Broker, 96 /.
Основной прагматичной функцией so в данном примере является побуждение слушателя сделать вывод путем логической корреляции предыдущей и последующей информации (убийство пяти политических деятелей) и дать ответ, что беспокоит Марко, поскольку он подозревает, что его жизнь также в опасности.
Анализ иллюстративного материала свидетельствует, что употребление рассматриваемого дискурсивного маркера в вопросах всегда является индикатором косвенного речевого акта-побуждения.
Таким образом, служебные слова, функционирующих в дискурсе как маркеры информативности и маркеры способа предоставления информации, выступают также как средства реализации коммуникативной интенции говорящего и зачастую служат иллокутивная показателями прагматического транспонирования речевых актов.

3.2. Прагматические особенности адаптации нестандартной лексики как компонента речевого взаимодействия

Дискурсивные маркеры не создают, но демонстрируют отношение между сегментами дискурса [7, с. 88].
Изучение этих единиц производится с учетом пяти «уровней речи» (planes of talk): 1) пропозициональная структура; 2) структура действий (речевые акты) 3) структура чередование реплик; 4) состав участников; 5) информационное состояние сообщения. ДМ (или прагматические маркеры) интегрируют взаимосвязанность единиц по всем уровнях. При этом каждый прагматический маркер относится, в первую очередь, к конкретному плану: oh – к информационному состояния сообщения и структуры действий, and – до пропозициональной структуры и т.д. [7, с. 89].
Проанализируем функциональные особенности прагматических маркеров по классификации, которую подает Б. Фрейзер:
1) базовые маркеры (basic markers) указывают на характер или силу «базового общения»: тип речевого акта, перформатива (I swear, I promise, I suggest – указывает эксплицитно на силу базового сообщение), «прагматичные идиомы» (Could you, would you)
2) маркеры-комментарии (commentary markers) комментируют «базовое сообщение» маркеры оценки (fortunately), «евиденцийни маркеры» (possibly), маркеры источников информации (they say, I heard that), маркеры смягчения (If I am not mistaken, If you do not mind), метапрагматични маркеры (actually, basically, really), указывающие на определение направления движения новой информации;
3) параллельные маркеры (parallel markers) дополняют базовые сообщение: вокатив (обращение по имени и т.д.), маркеры недовольство, маркеры солидарности (my dear, frankly speaking);
4) дискурсивные маркеры (discourse markers) указывают на связь базового сообщение с контекстом: маркеры изменения темы (by the way), контраcтивни маркеры (but, however, although), детализирующие маркеры (in other words, more than that, particularly, also, and, or), маркеры заключения (that is why, so, accordingly) [8, с. 386-387].
ДМ сосредоточены реципиента на логической или хронологической последовательности событий. ДМ также выполняют дополнительные функции, заключающиеся в сигнализации введение высказывания, которое дополняет содержание предыдущего.
Условно дополнительные функции прагматических маркеров разделяют на положительные и отрицательные. Согласно положительных ДМ относят: and, moreover, furthermore, also, further. Они объединяют части предложения в единое целое в результате предыдущего высказывания и вводят новую информацию, учитывая предыдущую.
К негативным ДМ относятся: neither ... nor ..., either, используемых в отрицательных предложениях для указания ситуации, подобной вышеупомянутой [9, с. 13].
ДМ so, thus, therefore, in any case, hence, consequently, for, because маркируют отношение причины и следствия между предложениями и специализируются на сигнализации того, что пропозициональная содержание введенного выражения логично следует из содержания предыдущего и одновременно выступает следствием [9, с. 13].
Устранение прагматических маркеров из последовательности не влияет на содержание двух предложений, но это может усложнить интерпретационный процесс.
По классификации, которую предлагают К. Киселева и Д. Пайар выделяют также семантические условные, семантические противоположные и семантические темпоральные ДМ.
К условным прагматическим маркерам принадлежат if, provided, even if, assuming, otherwise, under conditions. Они используются для обозначения ситуации или явления, которые возможно состоятся в зависимости от другой ситуаций, явлений.
Синсемантические протиставни маркеры (but, however, though, nevertheless, still, yet, nonetheless, although, despite, conversely) сочетают содержание одного высказывания с содержанием второго, которые передают смену ожиданий адресата и выступают индикаторами отношение с «отрицательной полярностью».
Группа синсемантических темпоральных прагматических операторов включает такие операторы как then, while, first, now, finally, lastly, eventually, after, afterwards. Они указывают на хронологическую последовательность событий, а также сигнализируют о коммуникативной важность факта, что сообщается [9].
Опираясь на классификацию предложенную Б. Фрейзером, в работе представителя новоанглийского периода теолога Томаса Брауна можно проследить наличие таких ДМ:
1) Conceive the distinct number of three, not divided nor separated by the intellect, but actually comprehended in its unity, and that a perfect trinity [10]. ДМ actually относится к классу commentary markers и используется для внесения новой информации в предложения.
2) However, I am sure there is a common spirit, that plays within us, yet makes no part in us ... [10].
В примере (2) дискурсивный коннектор however (discourse markers) сигнализирует о контрастивных связях между частями высказывания.
Для новоанглийского теологического дискурса характерно использование нескольких ДМ даже в пределах одного предложения:
3) Do but extract from the corpulency of bodies, or resolve things beyond their first matter, and you discover the habitation of angels; which if I call the ubiquitary and omnipresent essence of God, I hope I shall not offend divinity: for, before the creation of the world, God was really all things [10];
4) Thus we are men, and we know not how; there is something in us that can be without us, and will be after us, though it is strange that it hath no history what it was before us, nor can not tell how it entered in us [10];
5) I do not deny but that true faith, and such as God requires, is not only a mark or token, but also a means, of our salvation; but, where to find this, is as obscure to me as my last end [10].
ДМ and, or, also в примерах (3), (4) и (5) вносят дополнительные значения в контекст, ДМ but, thus, though указывают на противопоставление смежных предложений, а маркер-комментарий really передает оценку достоверности сообщения.
Таким образом, исследование функционально-семантических классификаций позволяет выделить широкий спектр ДМ, объединенных определенной функцией и семантикой. Это доказывает, что для таких единиц как ДМ, на первый план выходят их функции в дискурсе.
Анализ прагматических маркеров в различных типах дискурса является актуальным, поскольку угла зрения коммуникативной лингвистики они помогают выявить реальные намерения автора и механизмы воздействия на слушателя.
Проанализированые функции указывают на принадлежность дискурсивных коннекторов к вспомогательному уровня коммуникации, противопоставляются основным коммуникативным единицам.
Таким образом, функции прагматических маркеров тесно связаны с процессами формирования различных типов дискурса и служат для поддержания их связности. Учитывая вариативность прагматического потенциала и разнообразие сфер применения, ДМ является важным объектом лингвистических исследований.
3.3. Речевое взаимодействие как один из видов деятельности

История общества и личности, история культуры и цивилизации – древние и прочно утвердившиеся отрасли научного знания, известные еще со времен античности. История развития языков привлекает научный мир лишь два столетия, но даже по сравнению с ней изучение развития речевой коммуникации находится еще «в колыбели”.
Ученые-историки и прежде нередко прибегали к литературному материалу для характеристики речевого поведения представителей определенных эпох (достаточно вспомнить блестящее исследование жизненного уклада и форм мышления позднего европейского средневековья Йохана Хейзинги /1988/), хотя они рассматривали письменные проявления культуры лишь как средство характеристики социума и культуры (цивилизации).
Собственно лингвистические исследования исторических изменений различных аспектов речевой коммуникации проводятся в рамках социолингвистики, психологии, прагматики сравнительно недавно, но они уже принесли ощутимые плоды.
Для нашего исследования наиболее актуальны в методологическом плане философские и психологические подходы к диахроническому аспекту речи, основанные на известном тезисе о неразрывной связи языка и мышления, о языке как практическом, действительном сознании.
Проблемы онтогенеза и развития вербального мышления, в частности, мышления индивида в различных культурах (что в наибольшей степени интересует исследователя исторической прагматики речи) по-разному преломляются в теоретических и практических исследованиях.
Так, идея эволюции человеческого мышления Г.Спенсера была сформулирована еще до появления эволюционной теории Ч.Дарвина.
По Г.Спенсеру, эволюция, понимаемая как движение от неопределенной, бессвязной гомогенности к определенной, связной гетерогенности через постоянные интеграции и дифференциации, распространяется, во-первых, на соотношение мышления, восприятия, действия, и, во-вторых, внутри самого мышления на идеи (понятия). Идея исторического развития вербального мышления то отвергалась, как в работах Леви-Стросса, то получала все новые импульсы развития.
Непреходящее значение для анализа проблем восприятия речи имеет высказанное, но не развитое К.Леви-Брюлем положение о гетерогенности мышления – о сосуществовании в любой культуре и у любой личности качественно разных типов вербального мышления: и логических, и дологических.
Вероятно, это один из факторов, определяющих принципиальную возможность достаточно адекватного восприятия коммуникативных интенций в дискурсах, принадлежащих различных во временном и пространственном отношении культурам, соответствующим различным стадиям социального развития – проблема, которая находится в центре историко-прагматического анализа.

Выводы по третьей главе

Отвечая на вопрос о том, что и почему изменяется в мышлении в ходе его исторического развития, нельзя не учитывать деятельностной относительности мышления: в различных культурах существуют универсальные виды деятельности, которым соответствуют универсальные типы мышления.
В то же время, несовпадение видов человеческой деятельности в различных культурах обусловливает качественные отличия в мышлении представителей этих языковых сообществ. «Вербальное мышление в своих единицах и операциях изменилось, изменяется и будет изменяться по мере изменения деятельности людей и тех задач, которые им приходится решать”.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Исходя из выше изложенного, можно сказать, что нами были проанализированы особенности и характерные аспекты прагматических операторов речевого взаимодействия. Кроме того, было обосновано теоретические особенности и основные характеристики прагматических речевых операторов, а также функциональную характеристику синсемантической лексики и прагматических операторов; проанализированы особенности прагматических операторов речевого взаимодействия.
Также нами были решены следующие задачи:
- изучены и описаны особенности определения и характеристики основных понятий;
- определены типы синсемантической лексики;
- рассмотрены коммуникативно-прагматическую целесообразность языковой нормы;
- выявлены особенности соотношение прагматического и семантического компонентов;
- определены основные функции дискурсивной лексики в диалоге;
- рассмотрены особенности прагматических операторов;
- проанализированы особенности взаимоотношения семантики и прагматики в смыслообразовании;
- охарактеризованы прагматические особенности адаптации нестандартной лексики как компонента речевого взаимодействия;
- проанализированы речевое взаимодействие как один из видов деятельности.
Традиционная лексикология не включала синтагматический аспект в структуру прагматических операторов, тогда как в контексте антропоцентрической, коммуникативно направленной лингвистики синсемантический компонент занимает одно из ключевых мест в структуре дискурсивных особенностей.
Такой подход во многом объясняется новым взглядом на саму структуру прагматических операторов, которая сегодня понимается не только как организованный особым образом набор смысловых компонентов, но также и как особым образом организованный набор знаний – фрейм.
Это предполагает взгляд на слово как на некий аккумулятор, «заряженный» определенным объемом знаний, типовых ситуаций (сценариев), который в нужное время «подключается» для адекватной работы дискурсивного механизма.
Исследование семантики слова в синсемантическом аспекте – его сочетаемостные возможности, контексты употребления, поведение в дискурсе и в тексте – помогает также выявить глубинные семантические пласты, не ощущаемые явно смысловые компоненты, вскрыть механизмы смыслообразования и полисемии.
Изложенное выше представляет собой самый общий обзор имеющихся в корпусе французской и английской разговорной речи дискурсивных слов с краткими пояснениями относительно особенностей их функционирования в речи.
Можно надеяться, что эта работа внесет свой скромный вклад в изучение многообразия прагматических операторов речевого взаимодействия (французского и английского языка) и послужит основой для дальнейших исследований в этой области.
СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Алефиренко Н.Ф. Дискурсивная синергетика «живого» слова // Язык. Текст. Дискурс: Межвуз. науч. альманах. – Ставрополь: Краснодар, 2008. – С. 9-31.
Алефиренко Н.Ф. Дискурсивный анализ: традиции и инновации // Язык – сознание – культура – социум: Матриалы науч. конф., посвящённой памяти проф. И.Н. Горелова. – Саратов, 2008. – С. 12-15.
Алефиренко Н.Ф. Коммуникативная ситуация как когнитивно-прагматический фактор порождения поэтического дискурса // Auspicia: Recenzovany neimpaktovany casopis pro otazky spolecenskych veci. Ceske Budejovice: Vysoka skola evropskych a regionalrnch studii; Praha: Filosoficky йstav akadimie ved Ceske Republiky, 2008. – C. 68-73.
Арутюнова, Н. Д. Дискурс / Н. Д. Арутюнова // Лингвистический энциклопедический словарь; под ред. В. Н. Ярцевой. – М.: Советская энциклопедия, 1990.– С. 136-137.
Арутюнова, Н.Д. Дискурс [Текст] / Н.Д. Арутюнова // Лингвистический энциклопедический словарь. – М., 1990. – С. 136-137.
Белова, В. М. Дискурсивные слова в мемуарах монтажного типа: семантика, функции, прагматика: автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. филолог. наук: спец.: 10.02.01 / В. М. Белова. – Вологда, 2011. – 23 с.
Викторова, Е. Ю. Влияет ли гендер на использование дискурсивов? (на материале письменного научного дискурса) / Е. Ю. Викторова. – Известия Саратовского университета. Новая серия. Серия Филология. Журналистика. – 2011. – Вып. 3 (Т. 11). – С. 8-14.
Викторова, Е. Ю. Роль количественного подхода в изучении функционирования дискурсивных слов / Ю. Е. Викторова // Филология и человек. – 2013. – № 4. – С. 34-46.
Гатинская, Н.В. Функционально-семантическая характеристика служебного слова как бы [Текст] / Н.В. Гатинская // Разноуровневые характеристики лексических единиц: Сб. науч. статей по материалам докладов и сообщений. Ч. 3. – Смоленск: СГПУ, 1999. – С. 11-17.
Горбова, Е.В. и др. Современная русская спонтанная телевизионная речь: некоторые итоги исследования [Текст] / Е.В. Горбова, Н.А. Слепокурова, Е.П. Комовкина и др. // Современная русская речь: состояние и функционирование: Сб. аналитических материалов. – СПб.: Издательский дом «МИРС», 2008. – С. 5-82.
Горло, Е.А. Дейктическая референция // Донской юридический институт: личность, речь и юридическая практика: межвуз. сб. науч. тр. междунар. науч.-метод. конф. – Ростов н/Д: ДЮИ, 2012. – Вып. 15. – С. 34–39.
Горло, Е.А. К вопросу о лексических прагматических маркерах // Филологические науки. Вопросы теории и практики. – 2013. – № 7 (25), ч. 2. – С. 75-77.
Григорьева, В. С. Дискурс как элемент коммуникативного процесса: прагмалингвистический и когнитивный аспекты: [монография] / В. С. Григорьева; М-во образования и науки Рос. Федерации, Тамб. гос. техн. Ун-т. – Тамбов: ТГТУ, 2007. – 287 с.
Дискурсивные слова русского языка. Опыт контекстно-семантического описания [Текст] / Под ред. Д. Пайара, К.Л. Киселевой. – М., 1998.
Дискурсивные слова русского языка: опыт контекстно – семантического описания / под ред. К. Киселевой и Д. Пайара.– М., 1998. – 447 с.
Кибрик А.А. Когнитивные исследования по дискурсу // Вопр. языкознания. – 1994. – №5. – С. 126-145.
Кожина, М. Н. Научный стиль / М. Н. Кожина // Стилистический энциклопедический словарь русского языка. – М.: Школа «Языки славянской культуры», 2003. – С. 242-247.
Кузнецова, Н.В. Маркеры разговорной речи в текстах интернет-форумов [Текст] / Н.В. Кузнецова // Мир русского слова. – 2009. – № 1. – С. 44-51.
Матвеева, Т.В. Учебный словарь: русский язык, культура речи, стилистика, риторика [Текст] / Т.В. Матвеева. – М.: Флинта: Наука, 2003. – 432 с.
Огнева, Е.А. Темпоральная когнитивная сетка художественного текста: тенденции кросскультурной адаптации // Современные проблемы науки и образования. Белгород: БГННИУ, 2013. – Вып. 3. – Режим доступа: http://www.dspace.bsu.edu.ru/bitstream/123456789/5643/1/Ogneva_Temporalnaya.pdf (дата обращения: 06.02.2021).
Почепцов, Г. Г. Избранные труды по лингвистике: [монография] / Г. Г. Почепцов; сост., общ. ред. и вступ. статья: И. С. Шевченко. – Харьков: ХНУ имени В. Н. Каразина, 2009. – 556 с.
Русакова, Н.В. Темпоральные (лексические) и референциональные свойства текста типа «описание»: автореф. дис. ... канд. филол. наук. Улан-Удэ: БГУ, 2006. – 24 c.
Русский язык: Энциклопедия [Текст] / Под ред. Ю.Н. Караулова. – М.: Научное изд-во «Большая Российская энциклопедия», 2003. – 704 с.
Седов К.Ф. Дискурс и личность: Эволюция коммуникативной компиетенци. – М.: Лабиринет, 2004. – № 3290. – с. 5.
Синкина, Е.В. Лексические единицы как маркеры эпохи (на материале немецкого языка): автореф. дис. ... канд. филол. наук. Самара: СГПУ, 2008. – 26 c.
Сиротинина, О. О синтаксическом статусе некоторых компонентов дискурса / О. Сиротинина // Oameni si idei: Studii de filologie. Cluj – Napoca: Editura Risoprint, 2005. – C. 342-348.
Сударева, О.Г. Темпоральные маркеры в детской речи // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. – СПб.: РГПУ им. А.И. Герцена, 2007. – № 36, т. 13. – С. 142-145.
Хачатурян, Е. В.. Семантика и синтактика дискурсивных слов глагольного происхождения в современном итальянском языке: дисс. на соисканик ученой степени канд. филол. наук: спец. 10.02.05. – романские языки / Е. В. Хачатурян. – М., 2000. – 171 с.
Химик, В.В. Язык современной молодежи [Текст] / В.В. Химик // Современная русская речь: состояние и функционирование: Сборник аналитических материалов. – СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2004. – С. 7-66.
Штырлина, Е.Г. Год в поэтическом языке И. Бродского // Вестник Удмуртского университета. – 2012. Вып. 2. – С. 75–82. – Режим доступа: http://www.vestnik.udsu.ru/2012/2012-052/vuu_12_052_11.pdf (дата обращения: 06.02.2021).
Штырлина, Е.Г. Репрезентация художественного концепта «время» в поэтическом языке И. Бродского: дис. ... канд. филол. наук. Казань: Приволжский федеральный университет, 2013. – 180 c.
Ярославцева, М.В. Темпоральные метафорические модели как способ исследования языковой картины мира (на примере русских и испанских поэтических текстов) // Молодой ученый. Казань: Молодой ученый, 2011. – № 4, т. 1. – С. 242–245.
Browne Thomas Religio Medici [Електронний ресурс] / Thomas Browne. – Режим доступа: www.luminarium.org/renascence editions/browne/medici.html (дата обращения: 06.02.2021).
Chafe W. The Analysis of Discourse Flow / W. Chafe // The Handbook of Discourse Analysis / [eds. D. Schiffrin, D. Tannen and H. E. Hamilton]. – Malden: Blackwell Publishing, 2003. – P. 673-687.
Frazer B. Discourse Markers Across Language / B. Frazer // Pragmatics and Language Learning: Monograph Series – University of Illinois. – 1993. – Vol. 4. – P. 1–16.
Schiffrin D. Discourse Markers / D. Schiffrin. – N.Y.: Cambridge University Press, 1996. – 364 p.
Bauer-Ramazani Ch. English Discourse Markers [Електронний ресурс]. – Режим доступа: academics.smcvt.edu/cbauerramazani/AEP/BU113/English/discmarkers.ht/ (дата обращения: 06.02.2021).
Fraser B. What are Discourse Markers? / B. Fraser // Journal of Pragmatics. – 1999. – Vol. 31. – P. 931–952.
Schiffrin D. Discourse Markers [Text] / D. Schiffrin // Cambridge University Press, 1987. – 318 p. 8. Fraser B. Pragmatic markers [Text] / B. Fraser // Pragmatics 6 (2). – 1996. – 318 p.



1