100летие октябрьской революции: в свете новых исторических знантй

Вторая часть «Имперские стратегии и пути к радикализму» состоит из шести глав, каждая из которых посвящена представителям определенной национальности или региона. Взятые вместе, эти конкретные истории проливают свет на процессы, которые преобразовали «этносоциальные и имперские идентичности и опыт в революционную, классовую и универсалистскую идеологию», центром притяжения которой был «российский», а не «русский».Автор указывает, что именно «стратегии империи» создали ориентированную на Россию многонациональную интеллигенцию, в которую вошли люди как левых, так и правых убеждений. По его данным, основной контингент левых и центристских партий, противостоящих режиму, составляли этнические русские, проживающие в Европейской России и принадлежащие к нижним слоям общества, а также представители среднего / высшего классов, проживающие как в столицах, так и в других странах.на периферии империи.И наоборот, этнические русские из среднего / высшего класса и нерусские рабочие и крестьяне на периферии имели тенденцию присоединяться к правым националистическим партиям. Несмотря на ряд значительных исключений, по всей империи этносоциальный состав политических группировок коррелировал с данными о большевистской элите. Представители национальных меньшинств, принадлежащих к среднему классу, составляли непропорционально большую долю в оппозиционных партиях, включая партию большевиков, значительно превышая их долю в общей численности населения Российской империи.Рассматривая эффективность большевизма как политического движения, Л. Рига опирается на таких авторитетов, как Э. Геллнер, который утверждал, что ни классовый конфликт, ни националистические устремления сами по себе не обладают достаточным революционным потенциалом; только слияние этих двух компонентов может привести к реальным политическим последствиям. И сила большевизма, по мнению автора, заключалась не только в принципах партийной организации на основе централизации и строжайшей дисциплины, но и в его способности сочетать воедино этнически и социально разнородные элементы.Таким образом, задача Риги заключалась в анализе биографии и социально-этнического происхождения революционеров, захвативших власть в 1917 году. В результате было высказано предположение, что слияние элемента класса и этнической принадлежности привело к образованию большой группы лиц, склонных к насильственному свержению власти.Следующим в нашем списке на рассмотрение будет работа Палмера Б.Д “Особое наследие 1917 года”. В ней Палмер исследует влияние Российской революции 1917 года на историю человеческого социума.Попытка содержательно охарактеризовать «особое наследие» 1917 г. была предпринята в их статье Б. Палмером и Дж. Сангстером. Во введении они заявляют, что для многих 1917 год - «неприятное явление, призрак, который все еще преследует нас». Авторы смотрят на революцию 1917 года с другой точки зрения. Она «живет в наших мыслях и действиях, в наших теориях и в наших чувствах». Несмотря на разное восприятие русской революции, 1917 год навсегда останется «доказательством влияния» обычного человека на глобальные исторические процессы.В начале прошлого века недооценка революции дорого обходилась не только «реакции», но и всей европейской социал-демократии. Приход к власти большевиков противоречил взглядам «европейской марксистской ортодоксии», которые видели путь социализма через эволюцию капиталистической экономики. Не менее важно, что 1917 году предшествовал крах Второго Интернационала и фактическое неприятие пацифистской политики европейскими социал-демократами. Многим социалистам казалось, что война не только не приближает его, но, напротив, отодвигает революцию на неопределенный срок. Перспективы прихода к власти социалистических правительств казались еще более отдаленными. Однако русская революция вышла за рамки этих причинно-следственных связей и заставила современников переосмыслить всю логику революционного процесса, складывавшегося десятилетиями. Победа большевиков, этот «нелогичный» поворот в русской истории - доказательство «неудержимого потенциала революции», который нельзя полностью раскрыть с помощью заранее подготовленных догм и схем.Однако главным препятствием на пути к пониманию революции остаются ее результаты, или, скорее, то, что мы подразумеваем под этими «результатами». Общий вывод - признать «поражение» революции по разным причинам. Понимание его результатов не устарело, поскольку в современном мире никуда не исчезла «необходимость преодоления капиталистического гнета, эксплуатации и деградации». С другой стороны, «термидорианская сталинизация» СССР показывает, что даже победа социалистической революции не означает прекращения борьбы за ее завоевания в социалистическом государстве. Сегодня авторы считают, что как никогда важно, чтобы новые приверженцы социалистических идей увидели как возможности, созданные революцией 1917 года, так и ее последствия, которые «каким-то образом искажают идею социализма» в сознании целых поколений. Завершая краткий осмотр работ по зарубежной историографии следует добавить, что современная российская историография во многом сблизилась с западной и отошла от позиций марксизма. Теперь фактически не зная фамилий авторов невозможно различить географическое происхождение ученых. Этот факт говорит нам о широком сдвиге в области восприятия а так же о возросшем профессионализме и высокой компетенции современных русских историков.ЗаключениеБолее чем сто лет прошло с момента Октябрьской революции. За последние 20 лет историческая наука сделала огромный шаг в сторону плюрализма мнений относительно советского периода. Исчезновение диктата идеологии марксизма – ленинизма позволило по-новому взглянуть на одно из самых определяющих событий истории нашей страны. Историческая наука в современной России преодолела костный идеологический подход, позволила рассмотреть революционные и постреволюционные события и с критической стороны. За счет расширения источников базы и новых методов исторического анализа качество исследований улучшилось многократно. Использование западных и белых источников, которые были прежде недоступны, позволило улучшить репрезентацию и плюрализм мнений. Эволюция в историографии позволило пересмотреть и перераспределить исследовательские задачи в вопросе изучения революции 1917 года. Изменился и образ и подача революционных событий. Теперь революция рассматривается не только как и чисто позитивное явление, но и с критических позиций. Научные исследования с использованием новых методов анализа позволяет рассмотреть 1917 год более комплексно и непредвзято. Как мы увидели на примере современных работтакие изменения были вызваны за счет активного освоения новых источников. Революция 1917 года и ее образ был существенно скорректирован, но не пересмотрен. Скорее всего дальнейшее развитие исторической науки позволит в дальнейшем улучшить качество научных работ по Великой Русской революции.Список литературы и источников1. А.В. КоротаеваОбзор современнойистореографии. Альманах, №7, 2010. О причинах Русской революции / Под редакцией Л.Е. Гринина, А.В. Коротаева, С.Ю. Малкова. - М.: ЛКИ, 2010. - 432 c.2. А.В. КоротаеваОбзор современнойистореографии. Альманах, №7, 2014. О причинах Русской революции. - М.: ЛКИ, 2014. - 432 c.3. А.В. Коротаева История и Математика. Альманах, №7, 2016. О причинах Русской революции. - М.: ЛКИ, 2016. - 432 c.4. Б.В. Яковенко История ВКП(б) в иллюстрациях. Выпуск 2. Меньшевики и большевики в период русско-японской войны и первой русской революции (1904 - 1907 гг.). - М.: Лениздат, 2015. - 473 c.5. Б.В. Яковенко История Великой русской революции. Февральско-мартовская революция и ее последствия / Б.В. Яковенко. - М.: Викмо-М, Дом Русского Зарубежья им. Александра Солженицына, 2013. - 432 c.6. В. Красовская История русской революции глазами историков / В. Красовская. - М.: ВЭШ, 2019. - 231 c.7. Вопросы источниковедения истории первой русской революции. - М.: Наука, 2008. - 308 c.8. Зыгарь Михаил Империя должна умереть. История русских революций в лицах. 1900-1917 / Зыгарь Михаил. - М.: Альпина Паблишер, 2017. - 298 c.9. И.А. Корешкин Иллюстрированная история Великой русской революции / И.А. Корешкин. - М.: Олма Медиа Групп, 2017. - 301 c.10. История русского и советского искусства / ред. Д.В. Сарабьянов. - М.: Высшая школа, 2012. - 384 c.11. К.В. Островитянов Думы о прошлом (Из истории первой русской революции, большевистского подполья и октябрьских боев против контрреволюции в Москве) / К.В. Островитянов. - М.: Наука, 2003. - 314 c.12. Милюков Павел История второй русской революции. Воспоминания (количество томов: 2) / Милюков Павел. - М.: Питер, 2016. - 437 c.13. П.Н. История второй русской революции. (комплект из 2 книг) / П.Н. Врангель, П.Н. Милюков. - М.: Питер, 2015. - 645 c.14. П.Н. Милюков История второй Русской революции / П.Н. Милюков. - М.: Книга по Требованию, 2012. - 858 c.15. П.Н. Милюков История второй Русской революции.том 1. вып. 1-3 / П.Н. Милюков. - М.: Нобель Пресс, 2002. - 459 c.16. П.Н. Милюков История второй русской революции / П.Н. Милюков. - М.: ЁЁ Медиа, 2010. - 677 c.17. П.Н. Милюков История второй русской революции / П.Н. Милюков. - М.: Питер, 2014. - 566 c.18. Павел Милюков История второй русской революции. С предисловием и послесловием Николая Старикова / Павел Милюков. - М.: Питер, 2008. - 510 c.19. Павел Николаевич Милюков История второй русской революции / Павел Николаевич Милюков. - М.: Харвест, 2002. - 752 c.20. Ю.А. Бахрушин История русской историографии / Ю.А. Бахрушин. - Л.: Просвещение; Издание 3-е, 2008. - 288 c.21. Ю.А. Бахрушин История русской историографии / Ю.А. Бахрушин. - М.: Просвещение, 2007. - 280 c.