Мягкая сила США

Из-за реакции на коронавирус опросы общественного мнения в 2020 году показали значительное снижение американской мягкой силы. Китай и Россия на раннем этапе заняли лидирующие позиции в распространении вакцин, оставив США позади. По меньшей мере 90 стран получили вакцины из Китая, особенно те, которые являются партнерами инициативы «Пояс и путь». В последнее время в этих странах произошли массовые вспышки, и США могли бы использовать это время для продвижения своих безопасных и эффективных вакцин. Россия распространяет вакцины по всей Латинской Америке и Восточной Европе и активно развивает кампании дезинформации, направленные на дискредитацию западных вакцин.
Администрация Байдена распространила более 110 миллионов доз вакцины США по всему миру, включая сотрудничество в рамках проекта COVAX. По данным Организации Объединенных Наций, это превышает взносы всех других стран вместе взятых. По мере роста спроса на вакцины США должны продолжать этот курс действий и развенчать антизападные усилия по дезинформации.
5. Укрепление международных союзов
Сеть альянсов США, возможно, один из наиболее успешных и устойчивых аспектов американской внешней политики за последние 70 лет, позволила США достичь своих стратегических целей. Союзы предотвращают войну, контролируют соперников и союзников, обеспечивают баланс и могут способствовать глобальной проекции власти. Поскольку Китай продолжает расширять свои экономические, военные и технологические возможности, жизненно важно, чтобы США пользовались поддержкой своих союзников для противодействия растущей угрозе со стороны Китая. Продвижение администрацией Трампа доктрины «Америка прежде всего» заставило союзников задуматься, могут ли они рассчитывать на США с новой администрацией, США не должны недооценивать важность своего восприятия за рубежом и коллективных действий со своими союзниками для достижения своих целей в стратегической битве с Китаем.
Планы президента Джо Байдена по доставке 80 миллионов доз вакцины против COVID-19 в развивающиеся страны в сочетании с поддержкой США отказа от защиты интеллектуальной собственности на вакцины являются крайне необходимыми гуманитарными инициативами. Они спасут жизни и, в краткосрочной перспективе, усилят мягкую силу США, которая сильно пострадала в эпоху Дональда Трампа.
Но такие захватывающие заголовки усилия не могут заменить более всеобъемлющие, постоянные обязательства помочь миру оправиться от пандемии и последовавшего за ней экономического коллапса. А это означает, что Америка становится тем, что Байден назвал мировым «арсеналом вакцин», продолжая при этом способствовать восстановлению мировой экономики за счет увеличения расходов и импорта из США.
Задача администрации Байдена состоит в том, чтобы восстановить мягкую силу Америки, и дипломатия вакцин поможет, но пока заходит слишком далеко. Обе эти инициативы, безусловно, представляют собой более сложную внутреннюю задачу для новой администрации, чем распределение избыточных вакцин, но неспособность довести до конца такие усилия поставит под угрозу глобальное восстановление и еще больше подорвет мягкую силу США.
Задача администрации Байдена состоит в том, чтобы восстановить мягкую силу Америки, и дипломатия вакцин поможет, но пока заходит слишком далеко. История показывает, что добрую волю можно арендовать, но ее нельзя купить. В 2011 году, после землетрясения на Фукусиме и цунами в Японии, масштабная помощь США в спасении повысила благосклонность американцев среди японской общественности на 19 пунктов, но в последующие годы это позитивное настроение вернулось к своему предыдущему базовому уровню. Когда Вашингтон бросился на помощь Индонезии после цунами 2004 года, имидж Америки там вырос на 23 пункта только для того, чтобы затем откатиться назад в последующие годы.
Поддержание глобального экономического подъема, вероятно, окажется более трудным делом. Уже принятые фискальные стимулы в размере 1,9 триллиона долларов США и новые расходы в размере 4,1 триллиона долларов, предложенные администрацией Байдена, намного превышают экономическую «прокачку» других стран, а расходы США на сегодняшний день уже способствовали восстановлению мировой экономики. Но этот импульс необходимо поддерживать.
Это создает политическую проблему для Белого дома Байдена, потому что основная демократическая поддержка опасается торговли. В марте 2021 года дефицит торгового баланса товаров и услуг США увеличился на 64 процента по сравнению с аналогичным периодом 2020 года, поскольку экспорт сократился на 3,5 процента, а импорт увеличился на 8,5 процента. Усиление государственных стимулов, скорее всего, приведет к увеличению импорта, что в краткосрочной перспективе приведет к увеличению дефицита.
В среднесрочной перспективе сильный экономический рост в США будет стимулировать восстановление за рубежом, увеличивая спрос на экспорт из США и уменьшая – хотя и не устраняя – этот дефицит. Но краткосрочная боль ради долгосрочной выгоды - это жесткое послание для администрации Байдена, которое трудно продать, когда три четверти избирателей среднего класса говорят, что защита рабочих мест в США должна быть главным приоритетом внешней политики.
Быть рынком первого выбора для большей части мира долгое время было одним из величайших дипломатических преимуществ Америки, но рост уважения Китая к мировой общественности совпал с растущим спросом на сырье и незавершенные товары со стороны остального мира. До COVID большинство стран с формирующимся рынком рассматривали экономику Китая как благо для своей страны, и это мнение резко возросло в период с 2017 по 2019 год в таких разрозненных странах, как Мексика, Южная Африка и Филиппины.
Таким образом, если США хотят возродить свой имидж и восстановить свою мягкую силу как в абсолютном, так и в относительном отношении к Китаю, они должны подтвердить и сохранить свою роль движущей силы в мировой экономике – а это означает политически непопулярный торговый дефицит внутри страны в обозримом будущем.
Заключение
Рассмотрение методологических аспектов анализа баланса использования силовых средств воздействия и «мягкой силы» позволило прийти к выводам об отсутствии универсальной системы оценки как «мягкой силы», так и сбалансированности формируемых сочетаний подходов и методов. По итогам рассмотрения зарубежного опыта оценки баланса «мягкой» и «жесткой силы» сформулирован вывод о необходимости формирования оценочной системы, приближенной к российским реалиям, с учетом фактологической базы российской системы обеспечения национальной и международной безопасности.
Анализ государственных механизмов реализации США силовых и «мягких» средств воздействия позволил рассмотреть факты использования терминологического аппарата «мягкой силы» в нормативно-правовых актах. Сделан вывод о наличии в системе государственного управления факторов, способствующих развитию не только «мягкой силы», но также и баланса силовых и «мягких» средств воздействия в рамках обеспечения национальной и международной безопасности.
Отсутствие четких границ между «жесткой» и «мягкой» силой дает основания исследователям проводить отмечать необходимость совмещения «мягких» и силовых средств воздействия. Применение исключительно «мягкой» составляющей может приводить к неэффективным результатам, что приводит к выводу о необходимости применения «жесткой» силы. Автор убежден, что «мягкая сила» не может полностью заменить «жесткую», и государство должно находить баланс между этими компонентами своей политики, применять их комбинированно и трансформировать в «умную силу».
Большинство стран мира хорошо воспринимают «мягкую силу» лишь тогда, когда она подкреплена силовыми средствами воздействия. Действительно, если проанализировать практические примеры, то можно обнаружить, что так называемый «американский образ жизни» распространяется одновременно с демонстрацией силового компонента внешней политики США. В связи с этим, сложно не согласиться с выводами автора, который подчеркивает, что страна не сможет накопить в себе большие ресурсы «мягкой силы» без развития «жесткой».
Например, использование военной силы против какого-либо государства является проявлением «жесткой силы» по отношению к этому государству, но при это может считаться «мягкой силой» по отношению к другим странам. Более этого, это может иметь не только военно-политические, но и экономические последствия. Зачастую военные операции проводятся с использованием новейших средств вооружения, тем самым проводится некая «реклама» образцов оружия, которые потом продаются другим странам. Вероятность формирования новых угроз должна привести к модернизации среды по созданию сбалансированных систем использования силовых средств воздействия и «мягкой силы».
Список литературы
Nye, J. Recovering American Leadership / J. Nye // Survival. – №50. – 2008. – P. 60-69.
See, K.L. The State Department, not the Pentagon, should lead America’s public diplomacy / K.L. See // Christian Science Monitor. – №29. – 2008. – P. 51-55.
Артамонова, У.З. Пандемия covid-19: вызовы и возможности для публичной дипломатии России и США / У.З. Артамонова // США и Канада: экономика, политика, культура. – 2021. – № 6. – С. 89-110.
Артамонова, У.З. Публичная дипломатия США «без лица» (кадровый кризис постбиполярной эпохи) / У.З. Артамонова // Мировая экономика и международные отношения. – 2021. Т. 65. – № 12. – С. 33-39.
Гаджиев, К.С. О грамшианских корнях идеи «мягкой силы» / К.С. Гаджиев // Вопросы политологии. – 2021. Т. 11. – № 8 (72). – С. 2214-2224.
Гутенев, М.Ю. Научная дипломатия как инструмент достижения внешнеполитических целей / М.Ю. Гутенев // Мировая экономика и международные отношения. – 2021. Т. 65. – № 6. – С. 119-127.
Кишуева, И.А. Роль «мозговых центров» в формировании и реализации внешней политики США в контексте «мягкой силы» / И.А. Кишуева // Вопросы политологии. – 2020. Т. 10. – № 1 (53). – С. 226-234.
Клюкин, Н.Д. Цифровая дипломатия в эпоху больших данных / Н.Д. Клюкин // Вопросы политологии. – 2021. Т. 11. – № 11 (75). – С. 3329-3333.
Козлов, К.В. Упадок «мягкой силы» США / К.В. Козлов // США и Канада: экономика, политика, культура. – 2021. – № 10. – С. 63-77.
Коробейников, Е.Е. Свобода информации - важнейшее условие информационной войны / Е.Е. Коробейников // Право в Вооруженных Силах - Военно-правовое обозрение. – 2022. – № 1 (294). – С. 80-89.
Костина, А.В. «Мягкая сила» и информационная политика / А.В. Костина // Ученый совет. – 2021. – № 7. – С. 498-508.
Лебедева, М.М. Гуманитаризация мировой политики / М.М. Лебедева // Полис. Политические исследования. – 2021. – № 4. – С. 76-87.
Марков, А.П. Информационные войны постиндустриального мира как фактор геополитической конкуренции / А.П. Марков // Конфликтология. – 2021. Т. 16. – № 2. – С. 107-124.
Наумов, А.О. Идейно-политические истоки концепции «мягкой силы» Джозефа Ная / А.О. Наумов // Новая и новейшая история. – 2021. – № 1. – С. 223-229.
Перская, В.В. Инструмент «мягкой силы» в содействии международному развитию / В.В. Перская // Экономические стратегии. – 2021. Т. – 23. – № 6 (180). – С. 104-117.
Семенова, О.В. Музыкально-информационное пространство поликультурной среды как фактор «мягкой силы» государства / О.В. Семенова // Вопросы политологии. – 2021. Т. 11. – № 3 (67). – С. 886-894.
Сенокоп, Я.С. Упадок «мягкой силы» во внешней политике США: причины и тенденции / Я.С. Сенокоп // Социально-гуманитарные знания. – 2021. – № 2. – С. 303-312.
Табаринцева-Романова, К.М. Новые s-мощи государства: теоретический аспект (soft, smart, sharp power) / К.М. Табаринцева-Романова // Дипломатическая служба. – 2021. – № 1. – С. 72-77.
Часовиков, М.А. Подход «мягкой силы» в рамках концепции «операций, основанных на эффектах» / М.А. Часовиков // Научный Лидер. – 2021. – № 21 (23). – С. 78-84.
Черных, Е.А. Инструменты культурной экспансии как фактор экономического развития / Е.А. Черных // Современная школа России. Вопросы модернизации. – 2021. – № 2-2 (35). – С. 86-91.

Лебедева, М.М. Гуманитаризация мировой политики / М.М. Лебедева // Полис. Политические исследования. – 2021. – № 4. – С. 76.
Nye, J. Recovering American Leadership / J. Nye // Survival. – №50. – 2008. – P. 64.
Черных, Е.А. Инструменты культурной экспансии как фактор экономического развития / Е.А. Черных // Современная школа России. Вопросы модернизации. – 2021. – № 2-2 (35). – С. 86.
Артамонова, У.З. Публичная дипломатия США «без лица» (кадровый кризис постбиполярной эпохи) / У.З. Артамонова // Мировая экономика и международные отношения. – 2021. Т. 65. – № 12. – С. 39.
Артамонова, У.З. Пандемия covid-19: вызовы и возможности для публичной дипломатии России и США / У.З. Артамонова // США и Канада: экономика, политика, культура. – 2021. – № 6. – С. 89.
Перская, В.В. Инструмент «мягкой силы» в содействии международному развитию / В.В. Перская // Экономические стратегии. – 2021. Т. – 23. – № 6 (180). – С. 117.
Табаринцева-Романова, К.М. Новые s-мощи государства: теоретический аспект (soft, smart, sharp power) / К.М. Табаринцева-Романова // Дипломатическая служба. – 2021. – № 1. – С. 72.
See, K.L. The State Department, not the Pentagon, should lead America’s public diplomacy / K.L. See // Christian Science Monitor. – №29. – 2008. – P. 51.
Коробейников, Е.Е. Свобода информации - важнейшее условие информационной войны / Е.Е. Коробейников // Право в Вооруженных Силах - Военно-правовое обозрение. – 2022. – № 1 (294). – С. 80.
Гутенев, М.Ю. Научная дипломатия как инструмент достижения внешнеполитических целей / М.Ю. Гутенев // Мировая экономика и международные отношения. – 2021. Т. 65. – № 6. – С. 119.
Сенокоп, Я.С. Упадок «мягкой силы» во внешней политике США: причины и тенденции / Я.С. Сенокоп // Социально-гуманитарные знания. – 2021. – № 2. – С. 303.
Гаджиев, К.С. О грамшианских корнях идеи «мягкой силы» / К.С. Гаджиев // Вопросы политологии. – 2021. Т. 11. – № 8 (72). – С. 2214.
Семенова, О.В. Музыкально-информационное пространство поликультурной среды как фактор «мягкой силы» государства / О.В. Семенова // Вопросы политологии. – 2021. Т. 11. – № 3 (67). – С. 886.
Клюкин, Н.Д. Цифровая дипломатия в эпоху больших данных / Н.Д. Клюкин // Вопросы политологии. – 2021. Т. 11. – № 11 (75). – С. 3329.
Кишуева, И.А. Роль «мозговых центров» в формировании и реализации внешней политики США в контексте «мягкой силы» / И.А. Кишуева // Вопросы политологии. – 2020. Т. 10. – № 1 (53). – С. 226.
Часовиков, М.А. Подход «мягкой силы» в рамках концепции «операций, основанных на эффектах» / М.А. Часовиков // Научный Лидер. – 2021. – № 21 (23). – С. 78.
Марков, А.П. Информационные войны постиндустриального мира как фактор геополитической конкуренции / А.П. Марков // Конфликтология. – 2021. Т. 16. – № 2. – С. 107.
Козлов, К.В. Упадок «мягкой силы» США / К.В. Козлов // США и Канада: экономика, политика, культура. – 2021. – № 10. – С. 67.
Костина, А.В. «Мягкая сила» и информационная политика / А.В. Костина // Ученый совет. – 2021. – № 7. – С. 498.
Наумов, А.О. Идейно-политические истоки концепции «мягкой силы» Джозефа Ная / А.О. Наумов // Новая и новейшая история. – 2021. – № 1. – С. 229.












4