Методология изучения русского искусства: культура языческой Руси

Здесь ученый отметил, что все сюжеты сказок строятся по одной схожей схеме: разные персонажи, разные мотивы, но развитие проходит через одни и те же этапы. Другими словами, структура сказок одинакова. Исследователь развивает эту идею дальше в своей следующей книге «Исторические корни волшебной сказки». Здесь Пропп прослеживает генетические корни схемы сказок. Изучив этнографические данные о первобытных африканских и австралийских племенах, он пришел к выводу, что обряд инициации лежит в основе большинства сказок, в том числе русских. Именно инициация объясняет приключения главного героя в истории. Но стоит отметить, что слабой стороной работ Проппа является как раз-таки опора на неславянские этнографические данные. Пусть это и было сделано по объективным причинам: данных о славянских культурах первобытнообщинного периода просто нет. А отделение славян от общего индоевропейских ядра произошло задолго после каменного века.Таким образом, в работах В. Я. Проппа можно увидеть возврат к дореволюционным взглядам о простоте и примитивности религиозной системы восточных славян. Но это положение с точки зрения современной методологии не может быть верным, поскольку (используя метод аналогии) можно утверждать: высокоразвитая материальная культура порождает (или обуславливает) столь же высокое развитие культуры духовной. Археология располагает достаточным количеством данных о том, что материальная культура восточнославянских племёнбыла не менее развита, чем у их современников – кельтов или германцев. Следовательно, следует ожидать и уровень развития духовной культуры, в т. ч. верований, на уровне германской «Эдды» или кельтской «Мабиногион».Вторым направлением структурализма стала концепция лингвистов В. В. Иванова и В. Н. Топорова, которую они разрабатывали в 60-е и 70-е гг. XX в. Опираясь на индоарийский миф о борьбе бога Индры со змеем Вритрой, похитившим у людей воду и скот, исследователи нашли соответствия этому сюжету в балтской мифологии. Далее они сделали предположение, что этот миф, ввиду архаичности индоарийской и балтской мифологии, скорее всего, исконно индоевропейский. А раз так, то отголоски его непременно должны существовать и в славянской мифологии. В середине 1970-х и в 1980-х гг. оформилась ещё одна школа (направление) в исследовании восточнославянского язычества – этнографическая концепция Н. И. Толстого. Опирается она на методологию, предложенную ещё в начале ХХ в. Д. К. Зелениным. Однако, как уже отмечалось выше, ретроспективный метод и опора на фольклорные сведения значительно ограничивают возможности научной реконструкции мифологической системы – Божества почти не отражены в песнях и обрядах, зафиксированных этнографами. На постсоветском этапе интерес к язычеству, как таковому, и к развитию методологии его исследований стал возрастать. Вероятно, это следует коррелировать с ослаблением православной Церкви. В советское время благодаря особой политике, интерес общества к истории значительно возрос. Это обусловило рост патриотических настроений, а также интенсивность процессов поиска новой национальной идеи. Уже в 60-е – 70-е гг. ХХ в. возникают исторические общества, общества охраны памятников культуры и архитектуры. Тематика национального возрождения и патриотизма присутствует в художественных произведениях этого времени. Тогда же появились первые публикации «Велесовой книги». Всё перечисленное стало благодатной почвой, на которой с началом перестройки бурно расцвела языческая тематика. После 1991 г. произошёл настоящий языческий бум, как в обществе, так и в научной среде.Однако, несмотря на все достижения исторической науки, до полной реконструкции язычества восточных славян, возможно, еще далеко. Многие представители так называемого родноверчества самостоятельно рассуждают и домысливают о том, каким могло бы быть язычество сегодня. По сути, неоязыческие литераторы создают нечто новое на основе незавершенной научной реконструкции древнего и средневекового язычества. Недостающие элементы чисто механически заимствуют из германских, индийских и других индоевропейских мифов. Ещё одним характерным элементом неоязыческой литературы является вера в истинность «Велесовой книги» и наличие значительного числа вероустанавливающих работ (речений, пророчеств, учений и пр.) предводителей неоязыческих общин или писателей: «Славяно-арийские Веды», «Славянские Веды», «Книга Коляды» и пр. Но то, что «Велесова книга» на самом деле подделка, было убедительно показано в ряде серьезных научных исследований.За последние четверть века появилось множество работ, посвященных русской языческой культуре. Историков, культурологов, философов и религиоведов интересовала эта тема. Постсоветские исследователи изучали такие вопросы, как структура языческих святилищ и храмов, славянская космология, периодизация развития славянского язычества, языческий календарь и годовые ритуалы, мифологические компоненты восточнославянского язычества, языческий кризис в восточнославянском обществе в VII-X веках и многие другие вопросы.Среди современных исследователей, опирающихся, в основном, на фольклорный и этнографический материал, стоит отметить Н. А. Криничную. Огромный интерес представляет её книга «Русская мифология: Мир образов фольклора» – итог многолетних исследований, предпринятых в области русской мифологии. Работа выполнена на стыке различных дисциплин: фольклористики, литературоведения, лингвистики, этнографии, искусствознания, истории, с привлечением мифологических аспектов народной ботаники, медицины, географии. Посредством комплексного анализа, в своей книге исследовательница раскрывает истоки и полисемантизм образов, выявленных в быличках, бывалыцинах, легендах, поверьях, в произведениях других жанров и разновидностей фольклора, не только вербального, но и изобразительного. ЗаключениеВ данной работе были рассмотрены особенности культурологии как научной дисциплины, систематизированы и проанализированы основные методы культурологического исследования на примере изучения языческой культуры Древней Руси.Таким образом, представленное исследование, позволяет заключить, что в целом тема восточнославянского язычества изучена довольно хорошо благодаря достаточному количеству эффективных научных методов. Культурология объединяет различные уровни и явления культуры, находит в них общее ценностное содержание. Для этого культурология должна использовать специальные методы и подходы, формировать такой методологический инструментарий, при котором это объединение было бы возможно и способствовало бы закономерному развитию науки.Список используемой литературы1) БагроваН.В. Теоретико-методологические основания культурологического исследования // Идеи и идеалы № 4(10), т. 2, 2011. – С. 115 – 124.2) Балакирева Т.А. Основные исследовательские ориентации культурологии в контексте современного уровня методологии научного исследования // Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки, 2007. – С. 254 – 256.3) Гадамер Х.Г.Истина и метод: Основы филос. герменевтики: Пер. с нем. / Общ. ред. и вступ. ст. Б. Н.Бессонова. – М.: Прогресс, 1988. – 704 с.4) Завьялова М.П. Методы научного исследования: учебное пособие. – Томск: Изд-во ТПУ, 2007. – 160 с.5) Козлов М.Н. Жизненный уклад древнерусских языческих общин (конец x - начало XII вв.) // Новые исторические перспективы: от Балтики до Тихого океана. – 2019. – С. 6 - 22.6) Коловрат-Бутенко Ю.А. Краткая история изучения язычества восточных славян // Змиевское краеведение, 2015. – С. 46 – 64.7) Луков В.А. Культурология объектная и субъектная. Гуманитарные науки: теория и методология. Знание, понимание, умение. – М., 2008. –№ 1. – С. 72–79.8) Мурзина И.Я. Прикладные культурологические исследования: проблемные поля // Человек в мире культуры, 2012. – С. 3 – 12.9) Попов Е.А. Методология исследования искусства: социология, культурология, искусствоведение // Философия и культура. – 2021. – № 4. – С. 45 - 53.10) Сукина Л. Б. Визуальные источники русского Средневековья в историческом исследовании: некоторые методологические наблюдения // Философия. Журнал Высшей школыэкономики. – 2020. – Т. 4, № 4. – С. 113 –132.