История зарубежной литературы ХХ века

Впоследствии в заметке рассказывается что Памук гнался после заметке 301, «применение какой удерживается националистами справедливого покрывала [в Турции], считающими, что Европа надрывает государственную оригинальность страны, и заявляющими, что от идентичности понадобится отказаться, ежели Туретчина вступит в ЕС». «Европа иезуитски спрашивает через Турции модернизации своих законов, в то время будто Страна передвигается в обратном, антилиберальном направлении», рассказывается впоследствии в статье. «Мировое приобретение Памука – агрегат гордости, но не оскорбления ради временами чрезмерно сердцещипательной нации. Турции подобает позаботиться о значении данного прецедента и не закрывать взгляды для свою историю». В статье ратифицируется также, что «кое-кто во Франции безоговорочно утилизирует данный вопрос чтобы, дабы помешать Турции войти в ЕС». Легендарная сочинительница Маргарет Этвуд, да обнародовавшая 13 октября заметкой в «Гардиан», заявила: «Трудно отрекомендовать себе больше подобающего победителя в наше трагически нелегкое время. «Подобно фолианту как Турция стоит для перекрестке мусульманского и Ближнего Востока, с одной стороны, и европейского и североамериканского Запада – с другой, творения Памука полагаются для зыбучую основу становящего всегда больше небезопасным цивилизованного и церковного пересечения, превращающегося в арену войны не столько идеологий, однако и личностей». Беллетристический бильдредакторTheTimes Краска Вагнер составила 13 октября, что «ни одна награда не может статься аполитичной; Нобелевская награда нынешнего года по литературе вновь подсказывает обо этом. Жалование премией Памука предоставит вероятность посодействовать данному крепкому гласу громыхать наперекор долговременным призывам. к войне промежду Восходом и Западом». С Памуком общероссийский пользователь впервинку познакомился в 1999 году, иногда в "Иностранной литературе" водилась издана журнальная варианта его легендарного романа "Черная книга" в переводе Конфессии Феоновой. Чернейшая диссертация РОМАН-ЦИВИЛИЗАЦИЯ, Сиречь Вороченное Художество ШЕХЕРЕЗАДЫ “Почему люди желают жительствовать не своей, а чьей-нибудь чужестранный жизнью? ” — узнает богатырь памуковской “Черной книжки ” (по-турецки ее заглавие звучит вновь предпочтительнее — “Кара китап ”), для самом разбирательстве задавая данный вопрос — так урегулирована каждая диссертация ! — нам, ее чтецам . А любой из шести произведенных на нынешний период романов ОрханаПамука продекламировали сейчас сторублевки и сторублевки тыщ людей не исключительно у него для родине, однако и в большинстве держав Запада . Сорокасемилетний на нынешний период Памук — вероятно, основное развертывание в мировой литературе девяностых годов (вместе с ним событием, кажется, замерзла и вся новейшая турецкая проза, начиная абсолютно не “женские ” романы писательниц ЛатифеТекин сиречь ЭминеОздамар, в зеркала каких незамедлительно стараясь не проронить ни слова приглядывается Европа)Джон Ма́ксвеллКутзе́еЕвгений Максвелл Кутзее — четвертый сочинитель Африканского материка и второй с Южно-Африканской Республики, спустя Н. Гордимер, какой водилась присуждена Нобелевская награда по литературе. Он родился 9 февраля 1940 г. в городке Ворсестердля норд через Кейптауна. Спустя завершения школы в Кейптаунском институте штудировал арифметику и лингвистику. Сначала 1960-х полетов Кутзее поехал в Англию, где работал компьютерным программером в фирме IBM. После перебрался в США и в 1969 г. в Техасском институте ( г.Остин) предохранил докторскую диссертацию по генерировании компьютером речи. Писательское просвещение продлил в институтах Буффало и Нью-Йорка. Его арестовывали в студенческих городах после отношение в демонстрациях насупротив борьбы в Вьетнаме. В 1983 г. он был вытянут забросить США и возвратиться в ЮАР, поелику те кратковременные аресты замерзли помехой в продолжении "зеленой карты". С того медли Кутзее профессорствовавший корпоративнее литературы института Кейптауна, но в 2001 г. переехал в Австралию, где преподает в институте Аделаиды. Несвободный вторично, от первого союза располагает дочь; 23-летний наследник умер в итоге несчастливого случая.Кутзее дебютировал в 1974 г. сборником рассказов "Сумеречная земля". Последующим был римлянин "В сердечко страны" (1977), однако действительный успех располагал римлянин "В ожидании варваров" (1980). Интересно, что в произведении нет четко обусловленного места воздействия и аж времени, иногда приключаются события. Как факт, потреблять Империя, потреблять чин Джолл, один из сотрудников Коллективной охраны, "сторож безвредности Империи", некоторый уверен, что племена, какие водятся в соседной пустыне, желают уродиться на них войной. Муниципальный инквизитор уверен, что это не так. Изловленные в итоге усмирительной экспедиции пленники под пыткой доставляют неотложные свидетельства, инквизитор также замерз неприятелем Империи, но сам поход завершился неудовлетворительно — вандалы отодвигались и войско без боя просадило войну. Поступающий римлянин "Жизнь и время Михаэла К. " (1983) был отмечен Букеровской премией. Кстати, Кутзее один-единственный промежду всех беллетристов круга двукратно удостоен данной привлекательной писательской регалии — повторно после римлянин "Бесчестье" (1999). Победителем творения "Жизнь и время Михаэла К. " замерз полуидиот с заячьей губой, некоторый проживает с больной мамашей в Кейптауне. Матку желает возвратиться для ферму, где она родилась, но длится междоусобная война, повсеместно комендантский час, патрули. Сын сажает матку для тачку, счастливится ее, матку умирает; ее кремируют и просто ее прах встречается для ту ферму. Сам же отпрыска поджидают полиция, мародеры, рядовые и повстанцы, каталажки и исправимы лагеря. Напоследок он сначала в Кейптауне, сначала разрывается для ферму, желает "жить выше летописи и времени".Педагог Чикагского института Д. Лиер произнес о творчестве Кутзее: "Он обрисовывает вещи, какие рвут душу, опускается в таковые некрасивые бездны, значительно редко кто возможно аж заглянуть. Кутзее исследует человечную жестокость, непринятые мучения людей". Действительно, согласий данного беллетриста шокирующий, однако иначе демонстрирует немощи прогрессивного мира, озаряет признаки данных болезней. Диагноз и лекарства обязано предназначить само общество.Застопоримся детальнее на романе "Мастер изо Санкт-Петербурга" (1994). Посередке данного пасмурного, сюрреалистического, умопомрачительного романа о фантасмагорической России, о наиболее необыкновенном мегаполисе во всем мире — Ленинград — и его духовный персоналистический орган — Достоевский". Впрочем приемочный сын Ф. Достоевского Апостол Исаев и испытал отчима, Кутзее в романе строчит так, словно сплачивает два круга — материалы изо биографии отечественного киноклассика и героев его романа "Бесы". Команда бандитов С. Нечаева расстраивает Павла и сочинитель приезжает, дабы проведать детальнее о всем, что случилось.Достоевский встречается в Петербург с его обнаженными улицами, прокислыми запахами, надрывистыми идеологическими диспутами и политическими ссорами, где выступает уникальнейшая психофизика русской души, какая этак околдовывает иностранцев. В подвале и на ступеньках, в забегаловке и на свежем воздухе — вплотную до последних "вечных вопросов" — продолжается розыск вывода на все, чем живет самостоятельный человек и общество. Нечаев постает правильным бесом и черты демонизма подмечает внутри себя и Достоевский — он словно заключает внутри себя и Нечаева, вот и все, что беспокоит и угнетает каждого, с кем он встречается. Кое-какие сцены положительно шокируют: Достоевский надевает костюмчик Павла, почивает с обладательницей квартиры, где тот жил, у него обнаруживаются педофильские наклонности. Поражает, будто Кутзее, некоторый не был в Петербурге ни одного дня, нацарапал данный роман. Он выходил из самого творчества Достоевского, с его посланий и воспоминаний о нем. Но как Кутзее поместился в творчески-умственный мир россиянина! Все, что с надрывом, на последнем всплеске эмоций, делается рядом, останавливается ради Достоевского материалом для произведения. Обрисовывая напряженную службу идеи писателя, некоторый устанавливает себя промежду прецедентом и вымыслом, Кутзее показывает, как писатель возвращает давлю дьяволу, дабы оборотить материалы жизни в искусство. У Достоевского нет нормальных чувств, всегда они превращаются в материал для романа. Организовывать — единственная забава и единое удовольствие ради писателя, какой, сражаясь с темнотой, оборачивает ее в свет, в искусство. Но это "свет" исключительно внутренне Достоевского, сам же город — пространство конца света, причинность сам Федор Михайлович видит, что под бессердечными звездами расстелен свиток, на котором слово, какое он не возможно прочитать, но знает, что же там — осуждение, проклятье. Римлянин "Бесчестье" (1999) замерз ошеломлением ради читателей. Хотя всегда отчего-то чувствовали об апартеиде в ЮАР, о расовых конфликтах, партикулярной войне, 27 лет заключения Нельсона Манделы и потом его президентство, отчего-то декламировали в произведениях Н. Гордимер, однако времена спустя выпрастывания Полдневной Африки через расовой дискриминации не принесли невредного покоя. Администрацию перешла от белых до черных и началась возвратная реакция: 5 миллион белых, 1 млн азиатов, 4 миллион со смешанной кровью и 31 миллион чернейших обитателей ЮАР стали неким котлом, необыкновенной лабораторией по улаживанию расовых конфликтов. И когда (в романе "Бесчестие") трое африканцы изнасиловали белоснежную девушку и побили ее отца, никто никого не обвиняет, а сосед, да африканец, желает арестовать ее третьей женой, сам приятельствует с насильниками. И беременная не известно от кого Люси желает покоя, для все согласна. На Нобелевскую премию Кутзеепревалировали порядочно раз, о нем часто рассказывали будто о стопроцентном победителе "как не сегодня, то завтра". Еще в 1991 г., выступая на 90-летии Нобелевской премии, И. Бродский рассказывал о Кутзее как о будущем лауреате. И тут в 2003 г. , заявив, что произведения 63-летнего победителя различаются превосходной композицией, глянцевитым разбором и коваными диалогами, главнокомандующий Нобелевского комитета ХорасЭнгдаль добавил, что при данном Кутзее "придирчивый скептик, бессердечный в своей рецензенте бесчеловечного рационализма и искусственной нравственности западной цивилизации"Среди поверенных западных литератур высокая порция писателей-лауреатов из скандинавских держав такое — Финляндии, Норвегии, Швеции и Дании. Исключительно сведущим скандинавское торгпредство в ряду победителей премии водилось в первой трети XX века. Многие внушительные писатели, оказавшие воздействие для литературу XX века, премию не получили. Их место начали имена, представляющиеся значительно менее весомыми. Счет потерян победителей Нобелевской премии в своих Нобелевских лекциях и собеседование спустя преподнесения им премий именовали имена тех, кто не заработали данной награды, больше достойными[2]. Например, Синклер Льюис и Джон Стейнбек наименовали тут-то свойстве Шервуда Андерсона, Хуан Рамон Хименес — Федерико Гарсиа Лорку, Франсуа Мориак — Астероида Стриндберга, Уильям Фолкнер — Томаса Вулфа, ЭлиасКанетти — Роберта Музиля, Пабло Неруда — Полина Валери, Гюнтер Грасс — Альфреда Дёблина, Осип Бродский — Осипа Мандельштама, Марину Цветаеву, Роберта Фроста, Анну Ахматову, УистенаОдена. Во многих вариантах проговаривание или не проговаривание премии зиждилось для идейных мотивах. Так, Апостол Вайль утверждает: «Нобелевский комитет, как любое интеллигентское сообщество, складывается изо людей левосторонних убеждений. Левых, естественно, по европейской терминологии. Собственно оттого один изо глубочайших беллетристов XX века, Борхес, не сумел унаследовать Нобелевской премию. Из за того, что он нанес приход Пиночету, пожимал ему ручку и расхваливал после то, что он сокрушил коммунистов. При всем при этом все понимали достоинство Борхеса как писателя, но Пиночета не простили». Не в заключительную очередность это относится к писателям из России. Так, награда не была присуждена Льву Толстому, этак как, после воззрению секретаря шведской академии Лилипут Вирсена, категоричны выступившего насупротив кандидатуры Толстого, «этот сочинитель осудил все формы культуры и требовал вместо их принять первобытный характер жизни, отвлеченный от всех установлений благородной культур. Всякого, кто столкнется с экий консервативной безжалостностью после касательству к каждым конфигурациям цивилизации, преодолеет сомнение. Никто не станется солидаризироваться с такими взглядами». Промежду российских номинантов для премию водились выдвинуты кандидатуры Город Набоков и Дмитрий Мережковский. Четверо изо пяти российских писателей, ставших победителями (за выбрасыванием Шолохова), так или по-другому разыскивались в конфликте с советской властью: Бунин и Бродский водились эмигрантами, Солженицын был диссидентом, Корнеплод заработал премию после роман, объявленный за границей. Соответственно, отдание им премии имело, после воззрению критиков с советской стороны[2], безгранично политическую причину. Существует, и иной факт, устанавливающая политизированность вопроса около сомнение: «Александр Солженицын замерз победителем в 1970 году. Мир ещё не узнал Архипелага ГУЛАГа“ и „Красного колеса“. Стокгольмские академики в различных аспектах руководились экзальтированными воззрениями официального русского литературоведения из-за главных творений писателя»[4]. По самого Александрина Солженицына, общественно-политический уклон перемещало и вручение премии Шолохову, призванное уравновесить больше раннюю премию Пастернаку, а Мстислав Ростропович в своём Обнаруженном посланье смеется над самой оценкой такового рода будто над беспринципным политиканством. Заключение. Беллетристический ход в первой благоверной ХХ столетия заполучили свежеиспеченные стили, свежеиспеченные приемы, в нем смешиваются модерн и реализм. Для литературных творений останавливается отличительным умопомрачительный жанров, будто свежеиспеченная эмпирическая форма. Если ХIХ столетье в литературных творениях говорилось отчетливые беспристрастные предметы, к примеру, любовь, зло, домашние и общественные отношения, ведь в литературе ХХ столетия употребляются в первую очередность спекулятивные психические манеры для опус.Список используемой литературы 1. Гражданская, З. Солдат Мира, солдат Революции (о творчестве А. Барбюса) / З. Гражданская // Октябрь. – 1973. – № 5. – С. 174–179.2. Грибанов, Б. Г. Эрнест Хемингуэй: герой и время / Б. Г. Грибанов. – М.: Худ. Лит., 1980. – 255 с.3. Гиленсон, Б. А. Эрнест Хемингуэй / Б. А. Гиленсон. – М., 1991.4. Зарубежная литература. ХХ века: учеб. для вузов / Л. Г. Андреев [и др.]; под ред. Л. Г. Андреева. – М.: Высш. шк.; изд. центр «Академия», 2000. – С. 342–356.5. Зарубежная литература. ХХ век: учеб. для студ. / под ред. Н. П. Михальской [и др.]; под общ. ред. Н. П. Михальской. – М.: Дрофа, 2003. – С. 144–147.6. Засурский, Я. Н. Американская литература ХХ века / Я. Н. Засурский. – М., 1984.7. Шабловская, И. В. История зарубежной литературы (ХХ век, первая половина) ∕ И. В. Шабловская. – Минск: Изд. центр Экономпресс, 1998. – С. 51–55.