Участие советского руководства в объединении Германии

После двух месяцев переговоров была предложена большая коалиция между ХДС-ХСС и СДПГ, но это зависело от одобрения членов СДПГ в ходе беспрецедентного партийного голосования. В декабре 2013 года более трех четвертей избирателей СДПГ высказались в поддержку коалиции. Среди заявленных приоритетов нового правительства были дальнейший переход энергетической системы Германии на возобновляемые источники и принятие первого в стране закона о минимальной заработной плате.
Третий срок Меркель был отмечен внутренними и внешними угрозами стабильности ЕС. Гражданская война в Сирии, непрекращающиеся конфликты в Ливии и беспорядки в других частях Африки и Ближнего Востока ускорили приток беженцев в Европу в масштабах, невиданных со времен Второй мировой войны. Однако, Меркель по-прежнему приверженная сохранению духа Шенгенской зоны, принимает в 2015 году более миллиона мигрантов. В феврале 2015 года Меркель помогла заключить соглашение о прекращении огня между воюющими сторонами в Украине, но кровопролитие продолжалось. Реакция на мигрантов способствовала росту популистских и националистических партий по всей Европе, а в Германии ультраправая «Альтернатива для Германии» (Alternative für Deutschland; AfD) изменила свою платформу с преимущественно евроскептической на явно антииммигрантскую. Президентские выборы, казалось, свидетельствовали о росте националистических настроений в западных демократиях. Меркель, однако, продолжала позиционировать себя как прагматичный центрист, в значительной степени уступив ультраправым, и в ноябре 2016 года объявила, что будет баллотироваться на четвертый срок в качестве канцлера. Когда 24 сентября 2017 года состоялись всеобщие выборы, ХДС-ХСС набрала наибольшее количество голосов.
2.1 Внешнеполитические аспекты объединения Германии. Влияние перестройки в СССР на объединительные процессы.
Во внешней политике лидер СССР Михаил Горбачев с самого начала культивировал более теплые отношения и торговлю с развитыми странами, как Запада, так и Востока. В декабре 1987 года он подписал соглашение с США, где страны договаривались уничтожить все существующие запасы ракет средней дальности с ядерными боеголовками. В 1988–89 годах он руководил выводом советских войск из Афганистана после девятилетнего пребывания в стране.
В октябре 1988 года Горбачеву удалось укрепить свою власть, когда его избрали председателем президиума Верховного Совета (законодательного органа страны). Но отчасти из-за того, что его экономике препятствовала Коммунистическая партия, Горбачев попытался реструктурировать законодательную и исполнительную ветви власти, чтобы высвободить их из тисков КПСС. В 1989 году новоизбранный Съезд народных депутатов создал новый СССР. Был создан Верховный Совет, который, в отличие от своего предшественника с таким названием, был настоящим постоянно действующим парламентом со значительными законодательными полномочиями. В мае 1989 года Горбачев был председателем этого Верховного Совета и, таким образом, сохранил за собой пост президента страны.
Хотя возможное воссоединение Германии еще казалось далеким, неожиданный крах коммунистического режима в Восточной Германии резко изменил параметры проблемы и проложил путь к быстрому воссоединению в интересах Западной Германии [4]. Пока Горбачев либерализовал советский режим, а в Центральной и Восточной Европе набирали силу движения против коммунизма, Германская Демократическая Республика (ГДР) казалась несокрушимой крепостью, прочно построенной Коммунистической партией, которую поддерживала армия и тайная полиция, руководители которой были настроены против любых перемен и рассчитывали на поддержку советских войск, дислоцированных в ГДР. Перестройка, начатая Горбачевым в СССР, шокировала лидеров ГДР, как отмечалось выше, Хоннеккер запрещал литературу, присланную из Москвы. Партийный аппарат находился в непонимании, какие шаги предпринимать и как себя вести. Они оставались по сути, один на один со своими проблемами. В стране нарастала волна оппозиции, поддерживаемая протестантскими церквями, которые осенью 1988 года призвали к созданию «общества с человеческим лицом», а впоследствии, в 1989 году, к либерализации режима. Большое количество противников собрались на «понедельничные молитвы», протестуя против полицейского государства и призывая к демократии. Реформистские группы выступали за «социализм с человеческим лицом», третий путь между сталинским социализмом ГДР и либеральным капитализмом Федеративной Республики Германии (ФРГ). Они утверждают, что это обеспечило бы выживание Восточной Германии, а не ее поглощение Западной Германией. Но реформаторы вскоре оказались застигнуты врасплох событиями. Состоялась серия массовых демонстраций, призывающих к свободе мысли, свободе печати и свободе собраний. Народ Восточной Германии хотел большего, чем просто реформы ГДР и социализма; они хотели разделить процветание Западной Германии, которая столкнулась с массовым притоком беженцев из Восточной Германии. Правительство Восточной Германии во главе с Эрихом Хонеккером рассчитывало на советскую поддержку, чтобы спасти режим. Но Горбачев, опасаясь компрометации своей политики сближения с Западом, отказался от какого-либо военного вмешательства и подтвердил этот факт Гельмуту Колю, когда посетил Бонн 13 июня 1989 года. Горбачев пытался убедить восточногерманских лидеров продолжать свою линию в духе перестройки. 18 октября Хонеккер, который отказался уступить Горбачеву, был лишен своего поста и заменен на Эгоном Кренцем, с одобрения Москвы. Но было слишком поздно. 4 ноября новых лидеров освистала миллионная толпа, собравшаяся на Александерплац в Восточном Берлине. Позже демонстранты приступила к сносу «Стены позора». Социалистические реформаторы потерпели поражение, и христианский демократ Лотар де Мезьер стал главой правительства ГДР. 12 апреля он заявил, что выступает за объединение Германии в рамках НАТО и Европейского сообщества [10].
Удивительно, но для многих наблюдателей оказалось, что влияние ветра реформ из самого Советского Союза вполне смогло настолько усугубить политические процессы, что все вышло из-под контроля. И вот почему. Ученые сравнивали Горбачева с Хрущевым, задаваясь вопросом, не станет ли он настолько озабочен внутренними проблемами, что пропустит признаки надвигающейся беспорядков в Восточной Европе, пока не стало слишком поздно. В то время, как он допускал более индивидуальное выражение национальных интересов в Восточной Европе, тщательно подчеркивая «свою автономию в своих же внутренних делах», он, в то же время среди более «эффективных» экономических интеграций государства повысил свои ожидания от восточноевропейских экономик. Индивидуализм с одной стороны и повышенные требования к более жесткой эффективности блоков с другой. Кроме того, Горбачев оставался привязанным к элементам доктрины Брежнева. В Польше 30 июня 1986 года он заявил, что социалистические достижения никогда нельзя повернуть вспять, и нельзя было вырвать ту или иную страну из социалистического содружества. Любая другая политика означала бы вызов не только воле народа, но и всему послевоенному порядку и, как следствие, миру.
В целом, несмотря на свежий риторический подход к разногласиям внутри соцлагеря, по окончании 1986 года не было никаких указаний на то, что Москва откажется от своих традиционных двойных целей жизнеспособности и контроля в Восточной Европе. «Доктрина Горбачева» в отношении Восточной Европы не была формализована и проверена. Пока Горбачев был явно готов пожертвовать некоторым контролем ради большей жизнеспособности, казалось маловероятно, что в то время он слишком сильно рисковал бы в этом отношении.
С пониманием пределов «нового мышления», казались наиболее ясными и позиции Москвы по Германскому вопросу. Несмотря на слухи и оживленные разговоры на Западе, до 1989 года было мало указаний на то, что «новое мышление» приведет к любой советской инициативе относительно новых рамок Германского вопроса. В первые два года правления Горбачева, связи Кремля с Бонном, его крупным европейским партнером в период расцвета разрядки, находились в состоянии заморозки. Хонеккер был знаком с Горбачевым с 1960-х и не считал его радикальным реформатором. Горбачев, со своей стороны, был поражен готовностью Хонеккера противостоять жесткой линии Москвы. Во время их первой серьезной встречи в качестве генеральных секретарей своих партий 5 мая 1985 года, они стремились подтвердить свои тесные связи и представить образ единства на все основные вопросы, особенно в канун 40-летия конца Второй мировой войны. Любая надежда Западной Германии на новую гибкость были быстро разбиты бескомпромиссным языком итогового коммюнике, в котором говорилось, что оба лидера «решительно отвергают любую концепцию по «открытому германскому вопросу». Но при этом, Горбачев сказал своему советнику, что, хотя ГДР была «сильнее» других восточноевропейских стран, она никогда не выдержала бы союза с ФРГ. Ортодоксальная советская позиция была настолько сильна, что Горбачев отверг план Хонеккера посетить Федеративную Республику, повторив это, когда Два лидера встретились в Москве во время 27-го съезда партии. Осенью 1986 года стали очевидны первые признаки серьезного конфликта между Хонеккером и Горбачевым. За две недели до того, как два лидера встретились в Москве, министр иностранных дел Западной Германии Ганс-Дитрих Геншер отправился в советскую столицу, чтобы оживить натянутые отношения между Бонном и Кремлем.
Заключение
Оценка влияния СССР на объединение Германии является дискуссионным моментом. Оно рассматривается по-разному людьми с противоположными взглядами, однако, влияние само по себе неоспоримо. Так, когда Хонеккер прибыл в Москву, Горбачев дал понять, что он был готов пересмотреть западногерманско-советские отношения как часть своей концепции Европейского дома. Нужно было быть осторожным с западными немцами, сказал советский лидер, но для «мира во всем мире и для развития Европы этот треугольник СССР-ГДР и ФРГ имеет необычайный вес». Хотя Хонеккер несколько настороженно относился к новым идеям, он приветствовал советские усилия по активизации разрядки. Лидер Восточной Германии приберег свои самые резкие слова для того, что он считал гораздо более серьезной проблемой: гласность. Советские художники и писатели говорили своим восточногерманским коллегам «свергнуть своих генералов», это сердило Хонеккера. Он потребовал, чтобы Горбачев обратил внимание на это, отмечая, что ГДР привыкла «воевать» на один фронт, а не на два. Геронтократия Восточного Берлина была еще больше обеспокоена заявлением Горбачева в ЦК КПСС в январе 1987 года: «Нам нужна демократия, как нам нужен воздух, чтобы дышать». Хонеккер тут же сказал, что Москва может делать у себя дома все, что угодно.
Москва сосредоточила внимание на позиции Бонна в отношении переговоров по контролю над вооружениями, стремясь убедить Западную Германию в том, что модернизация ядерного оружия малой дальности не отвечает интересам Германии. Кремль также обхаживал СДПГ и антиядерную оппозицию. Во время этого периода Москва также гораздо более четко сосредоточилась на потенциальной роли Западногерманской торговли и инвестиций, которые могли бы сыграть важную роль в обеспечении успеха амбициозной программы экономических реформ Горбачева.
1988 год стал поворотным, как признал сам Горбачев. Когда он пришел к власти в 1985 году, он верил, что сможет работать через партийную бюрократию для реализации своей программы реформ. Одновременно, внутри советской бюрократии шла ожесточенная борьба за политику Германии. В течение многих лет Третий Европейский Департамент Министерства иностранных дел, возглавляемый Александром Бондаренко, был хранителем советского имиджа в немецком вопросе. Прозванные своими коллегами «Берлинской стеной», Немецкие эксперты в Министерстве иностранных дел сделали карьеру, защищая статус Берлина и права Москвы в отношении Германии. Немецкие проблемы были изолированы от других областей внешней политики, как вспоминал Шеварднадзе. «Они имели особый статус и находились в ведении сплоченной компании» внутри бюрократического аппарата. На протяжении десятилетий они занимали привилегированное положение под бдительным оком Министра Громыко, гордившегося своими знаниями в немецких вопросах, и кто не постеснялся наказать советских дипломатов, которые не следовали его жесткой линии политики в этой области.
Даже в царившей атмосфере «нового мышления» никто не увидел, что эта Германия сломана, и поэтому никто не пытался ее починить. По-хорошему все знали, что рано или поздно возникнет проблема, но она казалась достаточно далекой, поэтому это никого не волновало. Слепая приверженность Советского Союза политике статус-кво в Европе наносила ущерб советским интересам, навязывая чрезмерное экономическое обременение страны и изоляцию ее от остального мира. Холодная война привела к недопустимой милитаризации советского общества. Единственным способом изменить это было изменение советской позиции по отношению к разделению Германии и Европы, которое было истинным источником антагонизма между Востоком и Западом. Было предложено много решений немецкого вопроса, включая даже нейтральную конфедерацию. За этим последовало получившее широкую огласку замечание в июне 1988 года о том, что Берлинская стена была пережитком холодной войны и исчезнет при более благоприятных политических обстоятельствах. Эти обстоятельства вскоре воспоследовали, и стена была разрушена.
Берлинская стена рухнула, но, как признают сами немцы, остается еще «стена в головах». У большинства «весси» есть чувство превосходства по отношению к «осси», и они не проявляют интереса к их жизни. Западные и восточные немцы долго жили в двух совершенно разных мирах. Отсюда два разных образа мыслей и ходовые выражения – Besser-Wessi (западный немец, который всегда лучше знает, что делать) и Jammer-Ossi (восточный немец, склонный только ныть). Это, конечно, не всегда так, но в этом есть доля правды. Людям из бывшей ГДР жить в единой стране труднее. На западе для того, чтобы сделать карьеру, нужна была предприимчивость, а на востоке ценилось умение приспособиться и послушание. У «осси» все еще есть коммунистическое мышление и на западе считают, что сегодня они такие же ленивые и недееспособные, как и 30 лет назад [9].
В Германии есть понятие «параллельное общество». Оно появилось в самом начале 2000-х годов как констатация того, что мультикультурализм – это идеологический блеф. Вопреки потугам властей склонить к «интеграции в современное демократическое общество мигрантов-мусульман, те предпочли иной выбор: жить рядом, но не вместе – жить в параллельном мире. Стареющее коренное население, взращенное на очень жестких стереотипах политкорректности, деликатно отодвигается и уплотняется, предоставляя всё больше жизненного пространства численно растущим параллельным обществам.
Так появилась человеконенавистническая риторика. Усилились групповые обиды, особенно по отношению к беженцам и людям мусульманской веры. В исследовании 2016 года половина опрошенных заявили, что чувствуют себя «как чужаки в своей стране», а более 40 процентов хотели запретить людям мусульманского вероисповедания иммигрировать в Германию. И хотя в Германии проживает всего 5-7 процентов населения мусульманского вероисповедания, из которых лишь часть особо религиозна, 40 процентов верят в конспирологический миф о том, что общество поглощается исламом[5]. Для общества, характеризующегося многообразием, такие установки также сомнительны, поскольку часто сопровождаются антисемитскими, гомофобными, женоненавистническими и другими мнениями и могут привести к исключению всех тех, кто не вписывается в сконструированный однородный образ общества. В частности, в контексте бегства, миграции и ислама дебаты о миграции и исламе накладываются друг на друга – совершенно недифференцированно – и люди с миграционным прошлым приравниваются к людям мусульманского вероисповедания. В таком обществе социальные и политические проблемы культуризируются и накапливаются и выливаются в криминальные, необразованные, сегрегированные и радикальные. Для детей, молодых людей и взрослых, которые называют себя мусульманами или являются беженцами, такие атрибуты могут не только создавать препятствия для участия в политическом образовании, но и в целом мешать участию в жизни общества и демократии. Согласно опросу Федерального управления по делам миграции и беженцев, 96 процентов беженцев считают демократию лучшей формой правления. 73 процента беженцев называют уважение прав человека причиной переезда в Германию [6].










Библиографический список
Основная литература:
1. Бонвеч Бернд «История Германии». Том 2. «От создания Германской империи до начала XXI века».
2. Герхард А. Риттер и Мерит Нихус: «Выборы в Германии» стр. 46.
3. Новейшая история Брокгауза: «от кануна Первой мировой войны до наших дней» 2003 г.
Дополнительная литература:
4. Рихард Левенталь, «Германия делает шаг вперед», внешняя политика 1976год.
5. Фонд Бертельсмана «Religionsmonitor» – «понимание того, что связывает. Специальная оценка ислама». Гютерсло 2015.
Официальные издания:
6. Федеральное управление по миграции и беженцам, «опрос беженцев №IAB-BAMF-SOEP». «Бегство, прибытие в Германию и первые шаги интеграции» - Нюрнберг 2016.
Справочно-библиографические издания:
7. Энциклопедия «Британника» [Электронный ресурс] / Режим доступа: 1https://www.britannica.com/place/Germany/The-era-of-partition
8. Энциклопедия «Британника» [Электронный ресурс] / Режим доступа: 8https://www.britannica.com/place/Germany/Chancellorship-of-Gerhard-Schroder
9. Издание «Deutsche Welle» «Воссоединение Германии: что еще разделяет Восток и Запад?» [Электронный ресурс] / Режим доступа: https://www.dw.com/en/german-reunification-what-still-divides-east-and-west/a-55078166
10. Борис Мейснер «Новое мышление Горбачева и поворот в политике Советской Германии», Вернер Вайденфельд, Кёльн: Verlag Wissenschaft. 1990 год, с. 54
11. Телеканал «История » [Электронный ресурс] / Режим доступа: https://www.history.com/news/germany-divided-world-war-ii
12. Северогерманское радио «Пресс-конференция Гюнтера Шабовски» [Электронный ресурс] / Режим доступа: https://www.ndr.de/geschichte/chronologie/wende/Guenter-Schabowski-Der-Zettel-und-der-Mauerfall,schabowskiszettel100.html
Специализированные периодические издания:
13. Университет Северной Каролины в Чапел-Хилл «Конец Второй Мировой войны и раздел Европы» [Электронный ресурс] / Режим доступа: https://europe.unc.edu/the-end-of-wwii-and-the-division-of-europe/#:~:text=A%20Divided%20Germany,divided%20into%20four%20occupied%20zones.











2