«А.Н.Островский-переводчик мировой драматургии»

.. iopotrodirecomemonnaghinga...” “Я знаю, что Пасквина войдет в Ареццо, и, прежде чем я выйду из игры, я смогу сказать, как Монна Гинга: видел своими глазами...” <...>».Перевод пьесы Макиавелли носил итоговый характер (последний перевод Островского с итальянского языка), в нем отразился многолетний опыт драматурга. Анализ особенностей перевода дает возможность отметить свойства, характерные для эстетики Островского-переводчика.«Мандрагора» привлекла внимание Островскогоизображением национальных характеров на бытовомматериале.Характер решения творческих проблем определялcя пониманием Островским своих задач как переводчика. В письмах 1883 г. к П.И. Вейенбергу, в связис предполагаемым переводом из Гоцци и Сервантеса,он так определяет основной принцип переводческойдеятельности.1 января 1883 г. «Я знаю итальянский язык хорошо и умею переводить быстро, размером подлинникаи почти слово в слово. Только одна просьба, не торопите» . 25 сентября 1883 г. «Все это у меня готово, но яочень совестливый и боюсь показываться перед публикой, пока не уверен, что мой перевод совершенноблизок к подлиннику, что мной перебраны все слова ифразы русского языка для выражения того или другого оттенка мысли Сервантеса и что уже больше ничего сделать нельзя».Таким образом, работа Островского-переводчикасвязана с точностью передачи языковой картины мирагероев, связанной с воссозданием сложных и многосторонних характеров.В переводе Островского главным образом изменения претерпела речь «нехитрого доктора» Нича, который подвергся обману со стороны Лигурио, монахаТимотео и Каллимако. «Этот наш доктор, – говоритсяв IV канцоне, – при своём сильном желании иметьдетей, пожалуй, поверит, что осёл летает, он предалзабвению всякое другое благо и единственно в этомполагает свою надежду».Речь этого персонажа переполнена разговорными,идиоматическими высказываниями на флорентийскомдиалекте. Работа Островского направлена на поискиформ, адекватных итальянским пословицам, поговоркам и идиомам на русском языке. См. вложение.Таким образом, русифицируя итальянское просторечие, которым в совершенстве владеет доктор Нича,Островский создает тип национального характера,сочетающего наивность и глупость, доверчивость ижестокий расчет.Использованная литература: Жилякова Э.М., Буданова И.Б. "Мандрагора" Н. Макиавелли в переводческом наследии А.Н. Островского Томск, 2016 С.5-11А. Н. Островский – переводчик Гольдони:Гольдони - самый близкий к Островскому драматург по манере и творческим установкам среди тех, кто фигурирует в его богатом переводческом наследии. Островский пытается сделать это еще ближе с помощью сокращений, устраняя все, что фиксирует связь переведенной пьесы с устаревшей, по его мнению, драматургической техникой и устаревшими культурно-стилистическими стереотипами: сокращает количество реплик "в сторону", убирает слишком пространные причитания и, самое главное, борется с абстрактным морализированием и многозначительностью, что является главными признаками риторического стиля. Таким образом, Островский адаптирует текст перевода к вкусам и литературным привычкам современного читателя. В то же время он отказывается от другого способа от лингвистической русификации, которая дает о себе знать в его переводе "Укрощения строптивой" Шекспира.В переводе «Кофейной»есть установка на сохранение дистанции, что проявляется не только в отказе от русификации, но в использовании иностранных и редких слов, языковых новообразований, намеренной неловкости и неуклюжесть языковых оборотов. Островский в своем переводе реализует две стратегии одновременно. Следуя одной стратегии сокращений, он приближает текст к своему времени; следуя другой, он отдаляет текст от своего языка. Оба варианта приемлемы, но их сочетание в одном переводе - редкий, возможно, уникальный случай.Некоторые языковые недостатки в переводе Островского:«Эта танцовщица штука ловкая» (questa signora ballerina è un capo d’opera,Ι, 9) — в XIX в., как и сейчас, такой оборот, как правило, относился не к человеку, а к поступку (о человеке сейчас бы сказали «та еще штучка»).«Везде ему нужно» (vuol dar di naso per tutto, Ι, 15) — неловко сказано,притом что имеется точный русский фразеологизм («всюду сует свой нос»).«Я несколько раз видал, как он у х а ж и в а л з а н е й с у л и ц ы»(Ι, 19) — тоже очевидная языковая неловкость.«Она не признается, а он у в е р я е т» (Ι, 20) — в смысле: «стоит на своем».«Я пойду за ней издали» (Ι, 20).«Бедная парча! Спустили тебя!» (ΙΙ, 4) — в смысле: «тебя продали за бесценок» (кстати, в оригинале никакой парчи нет: и здесь, и в других местахречь идет о ткани, о материи; что это за ткань, не уточняется).«Я своих дел не рассказываю в окошко» (ΙΙ, 9) — в смысле: «не рассказываю на всю улицу».Использованная литература: Андреев М. Л. «Кофейная» Карло Гольдони в переводеА. Н. Островского // Шаги / Steps. Т. 6. No 3. 2020. С. 9–17.