История России 19 века

Иногда даже сама Александра Фёдоровна осознавала к чему могут привести волнения, вызванные ее новой политической ролью. Но ее убеждение о необходимости личного участия в политике и государственном управлении было непоколебимо. Автор отмечает, что тактикой разоблачений окружения царя до революции широко пользовалась либеральная оппозиция. Таким образом, последнего царя многие его современники считали, справедливо или нет, слабым правителем. Александра же в свою очередь была по мнению народа полной противоположностью своего супруга. Царица была обладательницей репутации властолюбивой, развратной женщины и коварной покровительницы всех недоброжелателей, в том числе могущественных и властных немцев. Эти карикатурные образы, жившие в сознании многих подданных Николая II, могли весьма отличаться от более или менее реалистичных портретов царской четы, однако именно они оказывали огромное влияние на развитие политической ситуации. Несмотря на то, что император и императрица искренне любили друг друга и желали военной победы России, но миллионы их современников были им просто не верили, не доверяли, что и являлось причиной тех или иных их действий.Слухи о прогерманских настроениях царицы Александры Фёдоровны получили широкое распространение уже в 1915 г. Автор считает это закономерным: если осенью 1914 г. разговоры о немцах в царском окружении вызывали шутки, то весной 1915 г., после поражений русской армии, в условиях милитаристских пропагандистских кампаний, провоцирующих новые волны шпиономании и германофобии, представление о германском окружении царя создавало предпосылки для оскорбления императора: по его вине во дворце и в стране якобы главенствуют немцы.Разговоры о немецком окружении и немецком происхождении русских царей возникали постоянно во время различных кризисных ситуаций, что заставляло императоров покровительствовать русскому национализму. Подобные слухи не могли не возникнуть и во время войны с Германией.Нарастание германофобии в обществе очевидно способствовало усилению настроений, опасных для режима. Негативная интеграция общества на основе ксенофобии и шпиономании оказалась чрезвычайно опасной для режима.Удивлявшая современников легкость, с которой победила Февральская революция, объясняется, по мнению Б.И. Колоницкого, не только силой напора на власть ее давних противников, но и отсутствием поддержки даже со стороны немалой части монархистов, остававшихся таковыми и в момент падения монархии. «Разумеется, революцию 1917 года невозможно представить без нарастания социальной напряженности в стране, на значение этого фактора справедливо указывают чуть ли не все исследователи, представители различных исторических школ. Призывы на войну, новые поборы и повинности, проблемы, связанные с размещением беженцев и выдачей пособий, наконец, недостатки снабжения провоцировали недовольство властями разного уровня и усиливали противоречия на местах (это легко заметить и при изучении дел по оскорблению членов царской семьи). Однако нарастание, обилие и многообразие социальных конфликтов сами по себе не всегда ведут к революции... Для успешных итогов революции в государстве должны происходить более серьезные предпосылки.Февраль 1917 г. невозможно понять без изучения специфической военной культуры эпохи войны, без исследования процессов патриотической мобилизации, без изучения особенностей отношения к правящей династии в это время»Многие из тех, кто вплоть до революции ощущал себя верноподданным императора Николая II, на деле переставали быть надежной опорой режима. и самого императора, что являлось следствием отсутствия веры в него со стороны народа.Даже продолжая отождествлять себя не только с монархией, но и с царем, они могли искренне верить во всемогущество «немецкой партии» при дворе, могли возмущаться господством «темных сил», могли приходить в отчаяние, получая новые «доказательства» влияния Распутина и «правления» императрицы.