о процессах исламизации и тюркизации удмуртов в середине 19 - начале 20 веков

Как правило, таким образом жители Вятской, Казанской и Пермской губерний поступали в заводской поселок, и удмуртов в вербовочной партии былонамного больше, чем других нерусских народов. Однако, в отличие от татар, они не образовывали плотных поселений, утратили свою этническую идентичность и слились с преобладающим в поселениях русским православным населением.Заводскоеведомство вело строгий учет семейного положения новых сотрудников, пыталось женить неженатых людей на дочерях ремесленников, а также требовало, чтобы гражданские власти немедленно депортировали жен и детей новых сотрудников семьи на фабрику. Такие требования вызывали упорное сопротивление крестьян и даже сочувствие местных властей. В 1820-х годах из-за нехватки вспомогательной рабочей силы администрация Ижевского оружейного завода попробовала причислить к заводу ближайшие к фабрике деревни, пытаясь таким образом заполучить необходимых рабочих. Включить татарские деревни Агрыз и Иж-Бобью не получилось. В 1870 году Татарская слобода состояла из 88 дворов. После реформы (1875 г.) часть их в рамках действовавшей программы наделения землей бывших крепостных мастеровых выселилась из селаИжевского (с 1866 г.) в рамках действующей программы выделения земель бывшим крепостным и основала деревню Абдульменево, окруженную удмуртскими деревнями).Помимо повседневных контактов на уровне крестьянской культуры, взаимодействие татар и удмуртов нашло отражение и в сфере развитияобразования.В районах, где удмуртское население приняло ислам под влиянием исламской пропаганды, родители часто отправляли своих детей учиться в мектебе, приход в соседней татарской деревне. В таких местах,где новообращенные основывали свои собственные махалля, часто за строительством мечетей богатыми жителями открывались новые школы. Программа этого начального учебного заведения, как правило, включала в себя только обучение чтению и письму, заучивание молитв наизусть. Фактический образовательный эффект таких школ был минимальным из-за "образовательной некомпетентности мулы, часто неграмотности и крайне устаревших методов обучения", - писал дореволюционный исследователь Штейнфельд. Однако такая система позволила удмуртским детям достичь других целей: полностью освоить татарский язык и принять ислам. После этого некоторые из них окончательно стали "татарами" и продолжили свое образование в местных медресе и учебных заведениях Бухары, став муллами.В начале 19 века правительство и Синод разрешили нескольким нерусским, включая удмуртов, организовать начальное образование на их родном языке [11, с.253]. Однако конкретных мер в этом направлении долгое время не принималось. Только массовое обращение крещеных и некрещеных жителей в ислам в Среднем Поволжье вынудило власти принять ряд "антимусульманских" мер, включая развитие начального христианского образования. Выдающуюся роль в тот период сыграла система обучения, разработанная Н.И. Ильминским, которыйсосредоточил внимание на использовании учащимися их родного языка в учебной программе. Это было опробовано в школах, созданных для крещеных татар, первая из которых была официально открыта в Казани в 1864 году [12, с. 59]. Эти учебные заведения заслужили популярность не только у кряшенов, но и у соседних народов. Таким образом, уже в числе первых учеников кряшенского педагога В.Т. Тимофеева, возглавлявшего Казанскую крещено - татарскую школу в 1864 году были дети из удмуртской семьи. Некоторые из них, как и жители деревни Кузьмичи Казанской губернии позже становились учителями. В отличие от исламских учебных заведений, обучение в крещено-татарских школах не всегда влекло за собой потерю удмуртами своей этнической идентичности и укрепляло в православии.После этого, учитывая опыт крещено-татарской школы, начали создаваться начальные учебные заведения, использующие удмуртский язык обучения. Учителя крящены, говорящие по-удмуртски, внесли большой вклад в разработку и организацию своей учебной программы на первых порах их работы. В частности, школьный учитель из села Апазово Казанского уезда Б.Г. Гаврилов после окончания Центральной крящено-татарской школы в 1867 году начал интересоваться удмуртским языком. В 1868 году Гаврилова перевели в недавно открывшуюся удмуртскую школу в соседнем городе Ушма. В 1873 году, в качестве специальной миссии Миссионерского общества святого Гурия, он изучал удмуртский язык в селе Верхнее Мамадышского уезда Казанской губернии[8, с. 80]. Освоив его в достаточной степени, к 1874 году, на основе крещено-татарских учебников подготовил «Букварь» и «Начальное учение христианской веры» на удмуртском языке, которые в последующем использовались в удмуртских школах в качестве учебных пособий. В конце 70-х годов 19 века, до получения священнического сана и переезда в деревню Кырынды в районе Елабужского уезда Б.Г.Гаврилов был учителем инородческого училищав селе Пуже-Уча [8, с.5].История школы в селе Старый Карлыган Уржумского уездаВятской области, как и Центральной крящено-татарской школызадумывалась как один из главных центров подготовки дореволюционных удмуртских учителей и связана с именем священника из крещенных татар Ф.Г. Гаврилова. Открыта в 1882 году (первоначально как частная школа), Ф.Г. Гаврилов был местным уроженцем, получившим образование в крящено-татарских школах Сторыпина и Сырдабаши. Он стал выдающимся учителем и миссионером, сыгравшим важную роль в просвещении удмуртского народа. С самого начала основания школы и до своей смерти в 1896 году Гавриловоказывал ценную помощь в составлении учебной программы, проводил религиозные и нравственные беседы с учениками и их родителями. В данной школе после окончания Казанской учительской семинарии в 1896 году работал помощником учителя И.С. Михеев. В начале 20 века он разработал оригинальную методику преподавания русского языка учащимся национальных школ и нашел ее применение, в том числе и в татарских школах.Во второй половине XIX века сформировалась татарская историческая наука. Чуть позже, за последние 25 лет, удмуртские писатели тоже проявили себя на этом поприще. Изучая историю и этнографию коренных народов, исследователи неизбежно в той или иной степени затрагивали в своих работах определенные аспекты прошлой и современной жизни своих соседей[44]. В некоторых случаях трудно переоценить вклад отдельных писателей в освещение истории и этнологии своих соседей. Упомянутый выше Б.Г.Гаврилов проявил себя не только как учитель и миссионер, но и как исследователь. Золотой фонд удмуртского фольклора и этнографии - это образцы устного народного творчества, собранные этим незаурядным человеком в 70-х годах XIX века, и уникальные сведения об обычаях и обрядах удмуртов в Казани и Вятской губернии[44]. Недавно в фондах Русского географического общества была обнаружена ранее неизвестная рукопись Гаврилова "Языческая религиозно-обрядовая жизнь современных вотяков Казанской и Вятской губерний, с предисловием о жилище, костюме, украшениях, пище, напитках и характере вотяков, с пояснение в тексте о домах, костюмах, украшениях, еде, напитках и характеревотяков. Работа была написана до марта 1884 года и содержит важный материал по этнографии удмуртов, который не отражен в опубликованных работах автора. Несмотря на то, что сама рукопись не была напечатана, в 1884 году она была награждена Малой золотой медалью Российского императорского географического общества.В 1885 году вышла книга крупного татарского религиозного деятеля и историка Ш. Марджани «Местэфад ел-эхбар фи эхвали Казан вэ Болгар» («Кладезь сведений о делах Казани и Булгара»). Автор разъясняет, что "саклабами" из арабских источников следует считать чувашей, марийцев, удмуртов и мордву, при этом ученый развивает идеи своего молодого современника Х. Фаизхановаоб этногенезе татарского народа. Интерес вызывают сведения о переходе удмуртов в ислам.По словам Ш. Марджани, в современную ему эпоху население нескольких удмуртских деревень приняло ислам, и среди их жителей появились образованные люди. Представлена информация о нескольких муллах-удмуртах, которые путешествовали в Бухару в начале 30-х и 40-х годов 19 века.Автор отметил схожесть женских костюмов кряшен и южноудмуртских народов, следует обратить внимание на предположение исследователя о "финском" происхождении первых. Среди этнологической информации, автор отметил:«Языки, на которых говорят жители - удмуртский и тюркский, а одежда и обычаи - башкирские. Теперь они христиане. По словам местных татар, 80-90 лет назад в селе была заброшенная старая мечеть."2.3 Механизмы исламизации удмуртовИсламизация удмуртов шла не только по пути отатаривания, удмурты переходили в "башкирам".Ни для кого не секрет, что ислам, религия, официально принятая Волжской Булгарией в 922 году во времена Золотой Орды и Казанского ханства, окончательно заполнила духовное пространство региона и стала основной религией тюркского населения - предков современных татар и башкир. Однако это оказало значительное влияние как на башкир, так и на финно-угров: марийцев, мордву, бессерманов, удмуртов. Исламизация удмуртов, начавшаяся в волжско-булгарскую эпоху, усилилась с образованием Казанского ханства, не прекратилась с вхождением территории в состав Московского княжества, и в то же время наибольший размах это явление приобрело в конце XIX - начале XX веков.В это время язычники многих населенных пунктов Удмуртии – Вятской, Пермской, Казанской и Уфимской губерний перешли в ислам - в начале 20 века эта цифра превышала три тысячи человек.Обращение в ислам было особенно характерно для закамских удмуртов, проживавших в Пермской и Уфимской губерниях. Ярким примером интенсивного перехода вотяков в "магометанство" является деревня Гарибашево в Бирском уезде Уфимской губернии, ныне Татышлинский район Башкортостана.Деревня имеет башкирское название и башкирское население (по данным переписи населения 2002 года, в деревне проживает 570 человек, из которых преобладающей этнической группой является башкирский народ – 92% от общего числа).Тем не менее, пересмотренные данные обо всех жителях с 18 по 19 века говорят о том, что деревню населяли вотяки. Более того, поселение было построено на земле, пожалованной удмуртам царем Михаилом Федоровичем в 1627 году.Причиной такой картины стала исламизация местных удмуртов, которые по разным причинам приняли ислам и изменили свою этническую принадлежность.О происхождении удмуртского языка также упоминают жители деревни: «безнең каныбыз удмурт» – что в переводе «наша кровь – удмуртская», «безнең ата-бабаларыбыз удмурт булганнар»– «наши отцы-деды были удмуртами», башкиры в соседних деревнях до сих пор называют жителей Гарибашевои "ар" – удмурт.Кроме того, в деревне сохранились два старых удмуртских языческих кладбища, а в местном названии присутствует слабо выраженный удмуртский пласт топонимии: например, название реки "Валюктан", по—видимому, происходит от удмуртского слова "вал" - "лошадь" и "люктан" — "источник воды, водопой", а холм "Четкертау" — это словосочетании в основе которого слово "четкер" - "гора" и его башкирский аналог.К истории о принятии жителями данной местности ислама. Все это началось в середине 19 века, когда здесь поселился бывший язычник мулла Файзулла и, приняв ислам, начал активно проповедовать среди своего народа. Справедливости ради, следует сказать, что до его приезда в деревне уже проживало около 10-15 мусульман. Поскольку Файзулла не была обозначенным муллой, в деревне не было мечети и собственного прихода, и уже существующие мусульмане посещали мечеть в деревне Акбулат.Файзулла построил двухэтажный дом, используя первый этаж для обучения детей и взрослых основам ислама. Вскоре в деревнюприезжает ужу указной мулла Заралетдина и добивается разрешения на строительство мечети, и в процессе ее строительства в деревню прибывает башкирскиймулла. Открывается медресе.Это также подтверждается архивными данными. В 1860 году некоторые жители деревни приняли ислам и были зарегистрированы в приходе мечети Акбулатова, рождения, смерти и браки регистрируются согласно метрической книге. Гарибашево также фигурирует в  1869 году в деле «о совращении язычников в магометанскую веру».В 1880-х годах мусульмане Гарибашево, по-видимому, были разделены на отдельные епархии, о чем свидетельствует избрание Магометанским Духовным собранием Файзуллы имамом Гарибашевской мечети.В конце 19 века в деревне Гарибашево появился мусульманский приход, была построена мечеть и действовало медресе, в результате чего до 1930-х годов здесь было три двора, за исключением нескольких человек, которые были преданы языческой религии, которые постепенно приняли ислам и сменили свою этническую принадлежность на башкирскую, удмуртский язык был заменен местными тюркскими диалектами.Последний носитель удмуртского языка умер в середине 1990-х годов.В настоящее время жители села Гарибашево сохранили приверженность исламу.В 2005 году была построена новая мечеть, а в 2007 году было открыто медресе.Поэтому можно на примере села Гарибашево выявить общий механизм исламизации удмуртского народа.В большинстве случаев первыми последователями ислама в деревне были состоятельные люди, для которых принятие ислама было, помимо всего прочего, выгодным шагом.Потому что это означало развитие торговли с братьями-мусульманами и получение более привилегированного положения. Сохранились документальные данные, что мусульмане оказывали различную поддержку перешедшим в ислам. Они оторвались от удмуртской традиции, языка, создали отдельное кладбище и стали идентифицировать себя как баширы. Наиболее активные новообращенные приглашали исламских религиозных экспертов в свои деревни, чтобы они служили исламу и учили детей.Из-за малочисленности мусульмане были вынуждены приписыватьсяк мечетям башкирских сел, что еще больше способствовало изменению этнической идентичности. После этого миссионерская деятельность начала приносить свои плоды.Когда большая часть поселения приняла ислам, были открыты приходы и построены мечети.Кроме того, процесс исламизации происходил и в других деревнях.Среди них д. Воткурзя Бураевского района, с. Верхние Татышлы Татышлинского района, д. Янаул и д. Тупралы Аскинского района Башкортостана и другие.В некоторых случаях только часть населения приняла ислам, другие посвятили себя удмуртской традиции (например, село Большой Гондир и др.). Татарские Чикаши Куединского района Пермского края, деревня Асаутамарк Бураевского района, деревня Максимово Янаульского района Башкортостана). Установление власти в Советском Союзе, вероятно, предотвратило окончательное обращение всех жителей в ислам и последующую смену идентичности.Выводы по второй главеВ работах дореволюционного татарского историка Г.Н. Ахмерова "История Болгарии" и "История Казани" история татар, как и других народов региона, трактовалась на высоком уровне. Кроме того, талантливый исследователь занимался сбором удмуртских легенд, услышанных о существовании культа священного леса у татар в прошлом. В одной из своих статей, посвященной вопросу о происхождении тептярей, исследователь прослеживает участие удмуртов в формировании этой этноклассовой группы.В результате некоторые этнологические очерки о татарах Вятской губернии были написаны выдающимся удмуртским просветителем,ученым,писателем. По изучаемой теме известны трудыВерещагина. В частности, они отражают особенности духа татар, позволяющие им находить взаимопонимание с удмуртами, и влияние татар на женские костюмы удмуртов на берегах реки Иж [4, с.60-63]. Другой удмуртский писатель, И.С. Михеев в статье «Несколько слов о бесерменах» пытался на основе анализа традиционной культуры татар и бесермян обосновать тюркское происхождение последних [23, с. 51]. В 1905 году, опасаясь массового обращения удмуртов в ислам членами православного миссионерского общества, была опубликована брошюра «Бигер калыклэсь кинь вылэмзэ валэктысь книга», призванная проинформировать удмуртов о печальных последствиях татаро-монгольского ига в России и дистанцировать их от исламской религии.Взаимоотношения между татарами и удмуртами имеют многовековую основу. Во второй половине 19 века начинается на крестьянском, бытовом уровне. Они перешли на качественно новый этап в образовании и науке. ЗаключениеОсобенностью этнической структуры Удмуртии является сосуществование трех крупных этнокультурных массивов: славянского, финно-угорского и тюркского. Пограничное расположение земель, расположенных в бассейне рек Кама и Вятка, носило национальный, языковой, духовный, религиозный, бытовой характер, способствовало активному культурному контакту различных групп населения и во многом определило современный полиэтнический и многоконфессиональный характер. колорит этого региона. В зависимости от характера и состояния межрасовых и межконфессиональных отношений Удмуртия является одним из процветающих регионов Российской Федерации. Формирование тюркского мира, ядра местной татарской культуры, было постепенным и исторически связано с влиянием Волжской Булгарии, Золотой Орды, Казанского ханства, миграции и этнодемографическими последствиями.Обращение в ислам было особенно характерно для закамских удмуртов, проживавших в Пермской и Уфимской губерниях. Ярким примером интенсивного перехода вотяков в "магометанство" является деревня Гарибашево в Бирском уезде Уфимской губернии, ныне Татышлинский район Башкортостана.Тюркские народы являются важной частью современного этнокультурного пространства Удмуртии. Они дают примеры долгосрочного исторического сосуществования с другими национальными общинами (татарами, башкирами, чуваши) и успешной адаптации в современных условиях.Тюркский мир в этом регионе имеет внутреннюю структуру, которая представлена четырьмя группами, в зависимости от временных (период проживания в Удмуртии) и географических (наличие собственной этнической территории и удаленность) факторов. В результате в тюркской среде происходят разнонаправленные процессы. С одной стороны, в результате миграционной активности их абсолютная численность увеличивается, а с другой стороны, языковая среда сокращается (доля тюркских языков в общем языковом поле Удмуртии составляет 3,7%). Демографические показатели неодинаковы для разных этносов - проблема негативной динамики связана с башкирами, чувашами, кряшенами, а среди татар наблюдается более стабильная ситуация.Список используемой литературыАзаматов Д.Д. Оренбургское магометанское духовное собрание в конце XVIII – XIX вв. – Уфа, 1996. – 360 с. Атаманов М. Религиозно-духовная ситуация среди удмуртов в ХХ веке. Ислам в Российской империи (законодательные акты, описания статистика) / сост. Д.Ю. Арапов. – М., 2001. – 124 с.Ахмеров Г.Н. Избранные труды: (История Булгарии. История Казани. Этнические группы и традиции татар). Казань: Тат. кн. изд-во, 1998. – 350 с.Верещагин Г.Е. Собрание сочинений: В 6 т. Т. 2: Вотяки Сарапульского уезда Вятской губернии. Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 1996. – 280 с.Вопросы сохранения нематериального культурного наследия татар Удмуртии: материалы Региональной научно-практической конференции (28 ноября 2014 г.). - Ижевск: Изд-во «Монпоражён», 2014. - 148 с.Воронцов В.С., Ильинский С.И. Удмуртская Республика // Межэтнические и конфессиональные отношения в Приволжском федеральном округе. Экспертный доклад. - М.-Ижевск: ИКИ, 2013. -С. 93-105.Воронцов В.С., Касимов Р.Н. Татары в Удмуртской Республике. История заселения, численность, социально-демографические характеристики // Татары и ислам в регионах Российской Федерации: религиозное возрождение и этничность. - Казань, 2014. - С. 240-276Гаврилов Б.Г. Произведения народной словесности, обряды и поверья вотяков Казанской и Вятской губерний. Казань, 1880. – 240 с.Герцен, А. И. Собрание сочинений. В 30 т. Т. 1. Произведения 1928— 1841 гг. / А. И. Герцен. Москва: Изд-во АН СССР, 1954. - 573 с.Герцен, А. И. Собрание сочинений. В 30 т. Т. 8. Былое и думы / А. И. Герцен. Москва: Изд-во АН СССР, 1956. - 518 с.Григорьев А.Н. Христианизация нерусских народностей как один из методов национально-колониальной политики царизма в Татарии (с половины XVI в. до февраля 1917 г.) // Материалы по истории Татарии. Вып. 1. Казань: Татгосиздат, 1948. -С. 226-285.Ильминский Н.И. О системе просвещения инородцев и о Казанской центральной крещено-татарской школе. Казань, 1913. – 320 с.Исхаков Р.Р. Формы и методы борьбы государства и православной церкви с исламизацией коренных народов Среднего Поволжья в пореформенный период (на материале Казанской, Симбирской и Вятской губерний) // Источники существования исламских институтов в Российской империи. Сб. статей. Казань: Ин-т истории им. Ш. Марджани АН РТ, 2009. - 272 с. Касимов Р.Н. Очерки о религиозно-мифологических представлениях чепецких татар - Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 2013. - 156 с.Касимов Р.Н., Пислегин Н.В. История и особенности исламской культуры в Удмуртии: научно-методическое пособие. Ижевск: изд-во ИПК и ПРО УР, 2012. – 140 с.Касимов Р.Н., Черниенко Д.А. Историко-культурные основания этноконфессиональной толерантности в Удмуртии // Теория и практика общественного развития. - 2015. - № 21. - С. 198-201.Касимова Д.Г. Семейная обрядность чепецких татар (середина XIX-XX вв.). - Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 2003. - 333 с.Касимова Д.Г. Татары в истории г. Глазова (16781920) // Материальная и духовная культура народов Урала и Поволжья: история и современность: История севера Удмуртии в XVI-XX вв. – 160 с.Короленко, В. Г. Собрание сочинений. В 10 т. Т. 10. Письма / В. Г. Короленко. — Москва: Гос. изд-во художеств, лит., 1956. - 741 с.Куликов К.И., Шепталин А.А. Кряшены Удмуртии // Феномен Удмуртии / под общ. ред. М.Н. Губогло, С.К. Смирновой. Т. 3. - Москва; Ижевск: Кн. изд-во «Удмуртия», 2003. - М.Ижевск: Удмуртия, 2003. - С. 562-567.Луппов П.Н. Христианство у вотяков со времени первых исторических известий о них до XIX в. – Ижевск, 1999. – 504 с. Машанов М. О современном состоянии татар-мухаммедан. Доклад на миссионерском съезде 1910 г. – Казань, 1910. – 380 с.Михеев И.С. Несколько слов о бесерменах // Известия общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете. Т. XVII. Вып. 1. - С. 51-60.Наиболее важные статистические сведения об инородцах Восточной России и Западной Сибири, подверженных влиянию ислама. Казань, 1912. – 180 с.Научно-отраслевой архив Удмуртского института истории, языка и литературы УрО РАН, Рукописный фонд. Опись 2-Н, Дело 1648. Л. 3.Научно-отраслевой архив Удмуртского института истории, языка и литературы УрО РАН, Рукописный фонд. Опись 2-Н, Дело 1610. Л. 24.Никитина Г.А. Кряшены // Удмуртская Республика: историко-этнографические очерки. - Ижевск, 2012. - С. 273-284.Никитина Г.А. Кряшены Удмуртии: этнокультурный портрет // Вестник Удмуртского университета. Серия: История и филология. - Ижевск: УдГУ, 2012. - Вып. 3. - С. 73-81.Пислегин Н.В. Некоторые заметки о татарах «удмуртских» уездов Вятской губернии в дореволюционную эпоху // Исторические судьбы народов Поволжья и Приуралья. - Казань, 2011. - Вып. 2. – 108 с.Поздеев И.Л. Проблемы адаптации трудовых мигрантов из государств Средней Азии в полиэтничном регионе // Социум и власть. - 2014. -№ 1. - С. 27-32.Поздеев И.Л., Арзамазов А.А. Узбеки в России: практика адаптации в инокультурной среде // Вестник РУДН. - Серия Социология. - 2015. -Т. 15. - № 4. - С. 123-136.Попова Е.В. Чуваши // Удмуртская Республика: историко-этнографические очерки. - Ижевск, 2012. - С. 267-272.Садиков Р.Р. Мусульмане и язычники: процессы межконфессиональ-ных взаимоотношений в среде закамских удмуртов // Вестник ВЭГУ. 2011. № 5. С. 89-94.Садиков Р.Р. Поселения и жилища закамских удмуртов (материальный и духовный аспекты). Уфа: Гилем, 2001. – 112 с.Садиков Р.Р. Процессы межконфессионального взаимодействия в этнически смешанных селениях Урало-Поволжья: история и современные тенденции развития // Этнографическое обозрение. 2010. № 6. С. 9-22.Садиков Р.Р. Религиозные верования и обрядность закамских удмуртов (сохранение и преемственность традиции). Автореф. дис. на соиск. уч. степ. д-ра ист. наук. Ижевск, 2011. – 116 с.Салтыков-Щедрин, М. Е. Губернские очерки. Старец / М. Е. Салтыков-Щедрин. Москва: Художеств, лит, 1970. - 125 с.Сорокин П.М. Татары Глазовского уезда // Календарь и памятная книжка Вятской губернии на 1897 год. Вятка: губ. типография, 1896. Отдел III. С. 85-96.Спицын А.А. Обиженные князья // Календарь Вятской губернии на 1885. Вятка, 1884. С. 152-156.Редников И.А. Описание Глазова и его уезда // ВГВ. 1839. № 6 (Прибавление к ВГВ № 3). С. 9-12.Татары Удмуртии: история, традиции и современность: материалы межрегиональной научно-практической конференции (29 апреля 2014 г.).- Ижевск, 2014. - 176 с.Худяков М.Г. Очерки по истории Казанского ханства. – М., 1991, с. 196–97. Черных А.В. Народы Пермского края. Культура и этнография. – Пермь, 2007. – 204 с.Чураков В.С. Татарские дореволюционные исследователи о прошлом удмуртов // Этнический фактор и политика. История и современность. Ижевск, 2000. С. 60-63.Шепталин А.А. Башкиры Удмуртии // Феномен Удмуртии / Под общ. ред. М.Н. Губогло, С.К. Смирновой. Т. 3. - М.-Ижевск: Удмуртия, 2003. - С. 602-606.Шепталин А.А. Чуваши Удмуртии // Феномен Удмуртии / Под общ. ред. М.Н. Губогло, С.К. Смирновой. Т. 3. - Москва; Ижевск: Кн. изд-во «Удмуртия», 2003. - С. 417-419.Шкляев Г.К. Кряшены Удмуртии. Современное социальное и психологическое состояние этноса// Информационно-методический сборник МНП УР. - Ижевск, 2000. - С. 41-44.Шумилов Е.Ф. Христианство в Удмуртии. Цивилизационные процессы и христианское искусство. XVI – нач. ХХ вв. – Ижевск, 2001, с. 42–44. Чуч Ш. Письма Юрьё Вихманна с удмуртских земель // Пермистика 2: Вихманн и пермская филология. Ижевск, 1990. С. 33-41.Всероссийская перепись населения 2010. Т. 4. Национальный состав и владение языками, гражданство // Территориальный орган ФСГС по УР. - URL: http://udmstat.gks.ru/wps/wcm/connect/ rosstat_ts/udmstat/ru/census_and_researching/ census/national census 2010/score 2010/Социология