Образ игры и игроков в творчестве русских писателей 19 века

Герои Достоевского неспособны противостоять страсти к игре, деньги для них становятся только возможностью нового испытания судьбы, и сюжетная судьба игрока становится принципиально незавершенной, хотя частично и предсказуемой.2.3. Игра в «Пиковой даме» А. С. ПушкинаТема карточной игры очень объемна. Она не только раскрывала отсутствие внутренней духовности столичного дворянства того времени – карты сеяли иллюзию равенства игроков за карточным столом. В.Ф. Одоевский свидетельствовал: «За картами все равны: и начальник, и подчиненный, нет никакого различия: последний глупец может обыграть первого философа» [15, c. 75]. Но карточное равенство иллюзорно. Стоило Герману проиграть, и к нему сразу же пропал интерес, он как бы перестал существовать и для молодых офицеров, и для генералов и тайных советников. Автор должен был рассеять данную иллюзию, порождаемую картами. Сословно – чиновный принцип действует неизменно и всегда – даже за карточным столом.Четкое понимание игрового процесса должно защитить читателя от возможных недоразумений, подобных тем, в которые погрузился Влад. Ходасевич, пытаясь понять поражение Германа как насмешку злых и темных сил, «не то назвавших ему две верные карты и одну, последнюю, самую важную, неверную, не то в последний решительный миг подтолкнувших его руку и заставивших проиграть все». Все три упомянутые карты – тройка, семерка и туз – оказались выигрышными. Герман знал, на какие карты ставить. Но он почувствовал «власть судьбы», действие «тайной злобы»: обдернувшись, сам взял вместо туза пиковую даму, с которой слился в расстроенном воображении Германа образ старой графини.Игра в фараон в «Пиковой Даме» не столько тема авторского повествования, сколько тема разговора между персонажами. Повествование с ироническим благодушием знакомит читателя с забавными последствиями игры. Сама игра, как источник возможных конфликтов, отодвинута на задний план в развитии темы «Пиковой Дамы». Не автор, а сами персонажи обсуждают известные им сюжетно-бытовые функции игры и связанные с ней анекдоты, как бы подсказывая автору решение литературной задачи [14, c. 28].В повести «Пиковая дама» игра в карты является не только сюжетно значимым элементом, но и типичным для своего времени. Пушкин иронически относится к карточной игре, подчеркивая ее мистический характер. Сюжет о молодом человеке, который теряет рассудок после проигрыша, иллюстрирует негативное отношение общества к азартным играм, что подтверждается и в литературном быту. Исследователи также высказывают подобные взгляды, указывая на то, что игра в карты отводила людей от общественных и социальных проблем. С точки зрения социальной проблематики, обращение Пушкина к этой теме можно рассматривать как начало реалистической поэтики, хотя сама повесть склоняется к романтизму. «Пиковая дама» наследует от романтизма фантастическую сюжетную линию и дихотомию персонажей, а мотив игры в карты коррелирует с такими категориями, как судьба, случай и фатум, что соответствует эстетическим установкам романтиков [7, c. 58].В иерархии «неудачников» (Сурин, который всегда проигрывает) и «счастливчиков» (Нарумов) молодой инженер Германн, который «отроду не брал карты в руки...», но которого, по его признанию, «игра занимает … сильно», как будто изначально не имеет своего места. Пограничное состояние героя нарушается, когда он вслушивается в рассказ Томского о сказочном выигрыше его бабушки, и в нем вспыхивают мечты о достижении своей главной цели – богатства.Сначала кажется странным, что анекдот Томского о выигрыше вызвал большой интерес именно у Германна. Автор подчеркивает, что Германн, хотя «целые ночи просиживал за карточными столами и следовал с лихорадочным трепетом за различными оборотами игры», никогда не привлекало участие в этом почти священном действии. Повествователь объясняет его осторожность тем, что Германн был сыном обрусевшего немца, который оставил ему небольшое состояние. Убежденный в необходимости укрепить свою независимость, Германн жил скромно и не тратил деньги на мелочи. Но причина не только в прагматизме: характер Германна сочетает в себе реалистический расчет и фантастическое воображение. Это тип мифологического сознания, размывающего границы между реальностью и фантазией. Поэтому анекдот Томского вызвал большой интерес именно у Германна: он воспринял услышанное как некое «реальное» чудо, волшебство, не требующее доказательств. В отличие от других слушателей, Германн не пытается докопаться до фактической основы этой «фантазии». В глубине души он поверил в эту сказку, которая давала возможность реализовать его мечту о богатстве и утверждении личных амбиций в светском обществе.Сюжет о выигрыше в карточной игре так увлек Германна, что он начал воспринимать его как реальность, возможность достичь благополучия через удачную комбинацию карт. Он рискнул своей жизнью, уверенный в логике своего счастья, и проиграл. Эта новелла не только показывает опасность, когда возможное чудо принимается безоговорочно, но и демонстрирует, как опасны могут быть жанры и дискурсы, если не учитывать их модальности и законы действия. Для Германна игра стала переходом от здравого смысла к неизлечимой болезни. Он попал в ловушку мысли о «реальности нереального», что закрыло для него истинную ценность человеческих отношений, в первую очередь любовь к другим.Сцена карточного поединка между Германном и Чекалинским является кульминацией повести «Пиковая дама». Германн рискует всем, ставя на кон сорок семь тысяч, даже свое имущество несмотря на то, что никто раньше не делал таких больших ставок. Его уверенность объясняется тем, что только он знает о нечестных правилах игры. Чекалинский не подозревает, что Германн заранее знает свои карты. Эта сцена напоминает вторую дуэль Сильвио с графом в другой повести Пушкина «Выстрел». Однако, в отличие от Сильвио, который всегда играет по правилам и осознает, что дуэль – это убийство, Германн не испытывает никаких колебаний. Интересно отметить, что автор не изображает внутреннего волнения Германна в этой сцене. Напротив, Германн полностью утратил свои нравственные принципы. Он подчинил жизненную реальность игровому механизму карточного азарта, и это привело к его гибели [7, c. 59].Жизненная настойчивость, преследование материальных целей во взглядах, эгоцентризм, проявленный в полном равнодушии к чувствам других, все это привело к трагедии Германна. Его жизнью управляет конструктивный принцип карточной игры, единственный способ для него самоутвердиться в этом мире. В его характере сочетаются черты национального менталитета предков («Германн был сын обрусевшего немца») – избыточная экономия и расчетливость, а также лихорадочный темперамент азартного игрока, всегда надеющегося «получить больше», испытывающего судьбу. Психологическая неустойчивость, иногда бессознательное поведение и непредсказуемость решений часто приводят «игроков» к преступлениям. Германн полностью отказался от своих моральных принципов, подчинив свою жизнь игровому механизму карточного азарта, который наказал его за его грехи. Поэтому слова Лизы: «Вы чудовище» звучат как осуждающий вердикт [7, c. 65].Повесть постоянно удерживает читателя на грани между реальностью и фантазией, не давая ему окончательно определиться с выбором. Сюжет развивается как карточная игра, ведущая в разные направления. Так же, как игрок находится между победой и поражением, читатель оказывается на грани двух миров: реального, где все имеет объяснение, и фантастического, где все происходит случайно и странно. Этот принцип двойственности последовательно прослеживается в повести.В самой сути карт лежит двойственность: они являются простыми игровыми символами, но также имеют значение в гадательной практике. Этот второй символический уровень проникает в первый, и тогда случайное распределение карт превращается в своего рода текст, созданный Судьбой. В игре в карты можно увидеть поединок с судьбой так же, как и в повести «Пиковая дама», где главный герой Герман также вступает в этот поединок.ВЫВОДЫ по главе 2Во второй главе были проанализированы образы игры и игроков в произведениях: «Игроки», «Игрок» и «Пиковая дама». Тема карт присутствовала в русской литературе еще до «Пиковой дамы» и имела сатирический, бытовой или философски-фантастический характер. Однако именно у Пушкина она получила глубокий символический смысл, который раскрывает неожиданную многозначность. Это означает, что один и тот же символ, например, игральные карты, может олицетворять противоположные ценности, представляя несовместимые аспекты как части единого целого. Такой подход делает произведения Пушкина не только историческими свидетельствами эпохи, но и важными этапами в развитии человеческой мысли.Когда дело доходит до Гоголя, он не является первооткрывателем в изображении карт и игр. В своих произведениях он придерживается той же традиции, что и А.С. Пушкин, рассматривая игру как оригинальную модель общественных отношений.Многое из того, что переживал Ф.М. Достоевский, он отражал в своих литературных персонажах. Он помогал своим героям преодолевать игровое искушение, умеряя страсти, разыгрывающиеся в их душах, подобно тому, как он сам преодолевал свои страдания. Полученный опыт он стремился передать своим читателям. Уважая и любя своих персонажей, он никогда не отказывал им в возможности спасения, не ставил точку в их истории, избегая категоричных суждений.В творческом и человеческом плане Гоголь и Достоевский имели тесный контакт. Тексты Достоевского полны цитат из произведений Гоголя. Эти цитаты несут в себе значимость постоянного диалога ученика (Достоевского) со своим учителем (Гоголем). Этот диалог прослеживается на протяжении всей жизни Достоевского.ЗАКЛЮЧЕНИЕВ литературных произведениях классических писателей часто встречаются сцены, где карты играют представители высшего общества, а игра часто связана с деньгами. Именно у Пушкина и Гоголя началась традиция использования карт и игр в русской литературе, связывающая идею обогащения с картами (например, в «Пиковой даме» и «Игроке» Достоевского) или аферой.В лицах Пушкина, Гоголя и Достоевского сталкиваются две эпохи – романтическая, основанная на чувствах и страсти, и эпоха сомнений, переосмысления и проверки «святых чувств». Поэтическая стихия Гоголя не знает того разлагающего влияния научного познания, высокомерия разума, который дает неограниченные права страстям и идеям.Страсть к азартным играм возникает из общего духа романтизма того времени, с его прославлением непредсказуемости, отрицания установленного порядка, сопротивления обычаям и бунта против стремления к упорядочению и контролю в имперской реальности. Идеал этой эпохи стремится к чему-то уникальному и загадочному, проявляющемуся в неповторимых событиях. Противостояние внешнему миру происходит через внутренние битвы, чередующиеся между добром и злом, добродетелью и пороком, спокойствием и бурей страстей. Герой того времени представляет собой живое воплощение контраста: он одновременно является апофеозом творения, властелином мира, и в то же время — беспомощной игрушкой в руках судьбы. Человек XIX века становится жертвой своих собственных страстей. Отсутствие явной свободы в масштабах империи компенсируется свободой в азартной игре. Ведь это целый обряд, сопровождающийся установленными правилами и обязательствами: от ношения модной одежды до владения специфической терминологией, от готовности радоваться жизни при победе до готовности без сожаления расстаться с ней при поражении.Это исследование может стать важным фрагментом обширной и благодарной работы в области литературоведения, позволяющей лучше понять взаимодействие поколений писателей и различные этапы развития русской литературы.СПИСОКЛИТЕРАТУРЫБахирев В. Русский карточный игрок: полн. и ясное излож. правил, как всех новейших, так и преж. употребительнейших в настоящее время карточ. игр: в 4 отд. / Вадим Бахирев. – Спб.: тип. Б. Г. Янпольского, 1879. – 206 с.Белик А.П. Художественные образы Ф.М. Достоевского: Эстетические очерки / А. П. Белик. – М.: Наука, 1974. – 224 с.Виноградов И.А. Гоголь в воспоминаниях, дневниках, переписке современников. Полный систематический свод документальных свидетельств. – Научно-критическое изд-е: вЗт. М.: ИМЛИ РАН, 2011-2013. – Т. 1-3. – 1168 с.Вишневская И.Л. Гоголь и его комедии / И.Л. Вишневская. – Москва: Наука, 1976. – 256 с.Гарин Л.Ф. Художник и карты / Л. Ф. Гарин // Панорама искусств. – Вып. 11. – М., 1988.Гоголь Н.В. Собрание сочинений. В 7 т. Т. 4. Драматические произведения / Н. В. Гоголь. – Москва: Художественная литература. – 1967. – 494 с.Гуань Л. Карточная игра и ее влияние на поступки героя повести А. С. Пушкина «Пиковая дама» / Линьли Гуань. – Текст: электронный // Молодой ученый. – 2020. – № 16 (306). – С. 196-200. – URL: https://moluch.ru/archive/306/68904/ (дата обращения: 08.12.2023).Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч.: в 30 т. – Т.5. – М.: Наука, 1973. – 546 c.Жизнь игрока, описанная им самим, или открытые хитрости карточной игры. Открытие хитрости: в 2 т. М.: тип. Семена, 1826 - 1827. – 2 т.Замятин Е.И. // Игра в карты по-русски: из отечественной классики / сост. и вст. ст. Е.И. Майорова. – М., 1993. – С. 342-354.Копенкина У.А. Формы присутствия автора в «Игроках» Н. В. Гоголя // Известия Саратовского университета. – Новая серия. Серия Филология. Журналистика. – 2011. – №11 (2). – С. 49−52.Лотман Ю.М. «Пиковая дама» и тема карт и карточной игры врусской литературе начала XIX века // Лотман Ю.М. Избранные статьи. В 3-хт. – Т. II. – Таллинн., Александра:1992. – C. 389−415.Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре. Быт и традиции русского дворянства (XVIII — начало XIX века). – Санкт-Петербург, «Искусство СПБ». – 1994. – 157 с.Макогоненко Г.П. Творчество А. С. Пушкина в 1830-е годы (1833–1836). – Л., 1982. – 253 с.Одоевский В.Ф. Повести и рассказы. – М.: Художественная литература. 1988. – Мартингал. – С. 363−374.Парчевский Г.Ф. Карты и картёжники: Панорама столичной жизни / Георгий Фомич Парчевский. СПб.: Издательство «Пушкинского фонда», 1998. – 256 с.Пушкин А.С. Собрание сочинений в 10 томах. – Т. 5. – М., 1960. – 785 с.Сигов К.Б. Человек вне игры и человек играющий. Введение в философию игры // Философская и социологическая мысль. – 1990. – №4. – С. 31-47.Суковатая В.А., Дамирова М. Рулетка как метафора путешествия в романе Ф.М. Достоевского «Игрок» // Лабиринт. Журнал социально-гуманитарных исследований. – 2013. – №2. – С. 62–73.Толковый словарь русского языка. В 4 т. Т. 2. Л – Ояловеть / ред. Д.Н. Ушакова. – Москва: Государственное издательство иностранных и национальных словарей, 1938. – 1041 с.Хёйзинга Й. Homo ludens. Человек играющий. Опыт определения игрового элемента культуры / пер. с нидерл. Д. В. Сильвестрова. – СПб.: Изд-во Ивана Лимбаха, 2011. – 457 с.