Остров Сахалин. Особенности публицистики А.П.Чехова

Однажды, выйдя на рассвете прогуляться на бак, я увидел, как солдаты, женщины, дети, два китайца и арестанты в кандалах крепко спали, прижавшись друг к другу; их покрывала роса и было прохладно. Конвойный стоял среди этой кучи тел, держась обеими руками за ружье, и тоже спал» [22].Мало внимания в своем произведении Чехов уделяет известным преступникам. Его больше интересуют простые люди: Егор, который попал на каторгу из-за безразличия судьи, Никита, который сбежал с военной службы. Таким образом, рассказ о жизни каторжников показывает нам обычных людей, которых искусственно разделили на преступников и конвойных, тех, кто в силу трагических обстоятельств оказался на Сахалине.2.3. Своеобразие повествовательной манеры А.П. Чехова в произведении «Остров Сахалин»Чехов был далеко не первым автором, который писал о так называемой «лагерной» жизни. И до, и после него писатели рассказывали своим читателям о той стороне жизни, которая скрыта от обычных людей. Однако, произведение «Остров Сахалин» занимает особое место в подобной литературе. За три месяца жизни на острове Антон Павлович Чехов провел большую работу не только как писатель, но и как медик, исследователь и социолог. В письме А. С. Суворину в 1893 году Чехов говорил: ««Я долго писал и долго чувствовал, что иду не по той дороге, пока, наконец, не уловил фальши…». Он не просто старался создать очерки, а пытался донести до читателя настоящую жизнь на Сахалине, с ее ужасами и тяготами, сохранив при этом в тексте то чувство первого впечатления. В том же письме он продолжает: «Фальшь была именно в том, что я кого-то хочу своим «Сахалином» научить и, вместе с тем, что-то скрываю и сдерживаю себя. Но как только я стал изображать, каким чудаком я чувствовал себя на Сахалине и какие там свиньи, то мне стало легко и работа моя закипела». По исследованиям М. Л. Семановой можно понять, что принцип работы над книгой оставался неизменным на протяжении всего времени: чередование зарисовок и размышлений автора, чужих рассказов, наблюдений и описаний. Кроме того, не менялось и многообразие форм материала: писатель чередовал лирические, описательные, научные части текста. Несмотря на то, что стиль повествования в произведении «Остров Сахалин» нельзя назвать однородным, а художественность текста исчезает ко второй части очерков, сила описания конфликта и трагедии связывает всю книгу. В книге «Остров Сахалин» Антон Павлович Чехов упоминает, что перед поездкой на остров им были прочитаны «Сибирь и каторга» С. В. Максимова и «Записки из Мертвого дома» Ф. М. Достоевского.Эти две книги представляют собой диаметрально противоположные способы рассказа о жизни через литературу. Так, книга «Сибирь и каторга» представляет собой стандартное сочетание очерка из путешествия и этнографического описания, которое является привычным для литературы того времени. Автор рассказывает о жизни каторжных рабочих с разных углов: путь в Сибирь, побеги, быт и разнообразные типы преступников. Данная книга воспринимается как серьезное научное исследование.В «Записках из Мертвого дома» Достоевский же вводит условного повествователя, а психологическая характеристика каторжан строится на их речи и тюремном фольклоре. В результате чего произведение воспринимается читателем, как художественное.Чехов же для своей книги «Остров Сахалин» выбирает другой путь и прописывает другие выводы: работая над книгой, он посещает тюрьмы, проводит перепись населения, переезжает из поселения в поселение и пристально рассматривает судьбу каждого отдельного человека. Чехов не воспринимает «очищающие страдания», которые прописаны у Достоевского. Он понимает и принимает тот факт, что среди каторжан действительно есть те, кто отбывает наказание за совершенные злодеяния, например, убийства. Однако, их вина в чеховском повествовании не имеет особого значения – ведь преступность самой каторги и государственного устройства гораздо важнее. Несмотря на то, что его очерки показывают отдельные биографии реальных людей и природу сахалинской жизни, Чехов удивительным образом рассказывает про всю Россию, аккуратно и без давления приводя читателя к следующему выводу: каторга – это Россия в миниатюре. Несмотря на то, что каждый факт в книге «Остров Сахалин» абсолютно реален и описан с точным временем и местом, произведение невозможно в полной мере отнести к научному исследованию. Однако, литературовед Л. В. Баскакова указывает на важность того, что еще до поездки на остров Сахалин Антон Павлович Чехов изучил множество различных источников: книг, статей, корреспонденций. Исследователь Б. Есин делает следующий вывод: «Чехова не увлекла, не соблазнила занимательность биографий и сенсационность проступков отдельных каторжников (Сонька Золотая Ручка и др.), как это случилось с журналистом В. М. Дорошевичем, посетившим Сахалин после Чехова и написавшим книгу о Сахалине» [23]. И действительно, сама природа острова, жизни его поселенцев и каторжных рабочих потрясли и заинтересовали Чехова намного больше, чем история Соньки Золотой Ручки.Сахалинский «ад», который Чехов показал на всем пути написания произведения, не является чем-то фантасмагоричным, гиперболическим. Он виден читателю как часть острова. Чехов не говорит о разделении на добро и зло: «бедные каторжные рабочие – злобный суд». Наоборот, он пристально смотрит на каждый отдельный случай, говоря нам о том, что даже работая в чудовищных условиях, человек имеет возможность совершить пусть маленький, но настоящий поступок. Он говорит о том, что даже на мрачном каторжном острове, удаленном от цивилизации и обычного мира, встречается самоотверженность, доброта и любовь.Автор грамотно и незаметно вплетает в ткань историй сведенья, которые он смог получить из прочитанной литературы и рассказов людей, живущих на острове, фактические данные и лирические описания.Яркие истории о людях, рассказанные Чеховым в произведении «Остров Сахалин», проявляют чеховский талант во всей красе. К таким историям можно отнести слух, что «люди питаются гнилушками с солью и даже поедают друг друга, но это относится не к туристам и не к чиновникам», а в карцере сидит главный злодей, который, по рассказам арестантов, убил минимум 60 человек. Однако, Чехов отмечает не только злодейства, но и природную человеческую доброту: «В Дуэ я видел сумасшедшую, страдающую эпилепсией каторжную, которая живет в избе своего сожителя, тоже каторжного; он ходит за ней, как усердная сиделка, и когда я заметил ему, что, вероятно, ему тяжело жить в одной комнате с этою женщиной, то он ответил мне весело: «Ничево-о, ваше благородие, по человечности!».В повествовании иногда можно встретить юмор, пусть и горький, но разряжающий обстановку. Так, можно привести в пример историю о вежливости японцев: «Японская вежливость не приторна и потому симпатична, и как бы много ее не было перепущено, она не вредит, по пословице – масло каши не портит. Один токарь-японец в Нагасаки, у которого наши моряки-офицеры покупали разные безделушки, из вежливости всегда хвалил все русское. Увидит у офицера брелок или кошелек и ну восхищаться: «какая замечательная вещь! Какая изящная вещь!» Один офицер как-то привез из Сахалина деревянный портсигар грубой, топорной работы. «Ну, теперь, - думает, - подведу я токаря. Увидим, что он теперь скажет» Но когда японцу показали портсигар, то он не потерялся. Он потряс им в воздухе и сказал с восторгом: «Какая прочная вещь!»Кроме того, чуткое наблюдение Чехова позволяет нам узнать необычные и смешные фамилии каторжных рабочих: Шкандыба, Желудок, Зевака, Безбожный: «девять человек Безбожных, Зарывай, Река, Бублик, Сивокобылка». Автор рассказывает и о том, что в Корсакоском округе острова Сахалина, где предложение намного превышает спрос, он услышал следующее: «Тут даже фальшивых бумажек сбывать негде». Однако, юмор в книге «Остров Сахалин» немногочислен, он изредка разбавляет тяжелые описания и факты, вплетая жизнь в повествование.Первые главы в произведении «Остров Сахалин» являются динамическими. Они повествуют о встречах, переездах, событиях. Однако, с четырнадцатой главы повествование становится статистически-описательным, рассказывая читателю об утрате иллюзии и ложных надежд автора.Чехов открыто присутствует на страницах своего произведения, как в анекдотах и примечаниях, так и в прямом авторском слове. Поэтому те идеалы, которые обычно Чехов мастерски растворяет между строк в других произведениях, здесь «смотрят» прямо на читателя, становясь предметом прямого обсуждения.Чтобы показать речь местных, на страницах своей книги Чехов приводит следующий диалог: «- Ты политичка (то есть политический) – спросил меня гиляк с бабьим лицом.-Нет.- Значит ты пиши-пиши (то есть писарь)? – спросил он, увидев в моих руках бумагу».Чужое, раннее не знакомое в подобном контексте слово обогащает произведение, делая его живым и объективным, честным для читателя.Каждое слово в произведении «работает» на выражение авторской задачи. Так, в главе о побегах и их причинах есть предложение с однородными дополнениями, указывающими на множественность этих причин: «Тоска по родине выражается в форме постоянных воспоминаний, печальных и трогательных, сопровождаемых жалобами и горькими слезами, или в форме несбыточных надежд, поражающих часто своею нелепостью и похожих на сумасшествие, или же в форме ясно выраженного, несомненного умопомешательства» или: «Всю ночь разговор со священниками, торжественность исповеди, под утро полстакана водки, команда «выводи», саван, отходная, потом радость по случаю помилования и тотчас же после казни товарищей сто плетней, после пятого удара обморок и в конце концов прикование к тачке». Тем самым, используя подобный синтактический строй, Чехов придает повествованию выразительность и конкретность [24].В последней главе книги «Остров Сахалин» Чехов часто использует перечисления, которые создают у читателя ощущение эмоционального накала: «Ни таза, ни шариков ваты, ни зондов, ни порядочных ножниц, ни даже воды в достаточном количестве». Кроме того, Чехов использует прием отстранения, показывая события взглядом со стороны. Писатель показывает нам события из жизни, изредка вставляя свои комментарии. Книгу Антона Павловича Чехова «Остров Сахалин» отличает разнообразие выбранных интонаций: спокойный тон, горькая шутка, недосказанность, мягкая шутка, лирика и скрытая ирония. Итак, «Остров Сахалин» раскрывает нам новые стороны художественного величия автора, в цикле очерков Чехов открыт с читателем, будучи одновременно автором, рассказчиком и героем книги.ЗаключениеПодводя итог проделанной работы по теме «Остров Сахалин. Особенности публицистики А.П.Чехова», стоит отметить, что Чехов показался нам настоящим человеком, в котором сочеталось добро, великодушие, гуманизм и стремление помочь каждому человеку вне зависимости от его социального положения. Несмотря на то, что детство Чехова не совпадало с традиционными представлениями о детстве ребенка в большой семье, а все свободное время на тот момент школьник тратил на помощь отцу, работая в его лавке, мальчик не озлобился, а посвятил всю жизнь благотворительности и помощи другим людям: строил больницы, школы, помогал другим. Публицистика Чехова была яркой и злободневной. Несмотря на цензурированние его коротких рассказов и фельетонов, он смог доносить до читателя своим мысли и взгляды на политику, социальные проблемы и несовершенную судебную систему.Стоит еще раз отметить, что произведение «Остров Сахалин» можно разделить на две части: художественные и проблемные очерки.Соединив художественность и публицистику, Чехов создает концепцию – «остров Сахалин – это ад». Сюжет же обеспечивается динамикой путешественника, описанием жизни каторжных рабочих и поселенцев. Произведение «Остров Сахалин» состоит из рассказов о сахалинцах, нравственности, смертности и болезнях. Чехов ярко раскрывает тематику каторги и каторжан, рассказывая о поселенцах, женщинах и детях, а также местного населения. Кроме того, созданию концепции произведения способствуют символы и дополнительные смыслы: скелет кита, костры, ревущее море».Благодаря раскрытию особенностей повествовательной манеры в книге «Остров Сахалин», можно понять, что использование жанровых возможностей позволило Чехову создать художественное целое, которое было построено на идейном единстве произведения.Благодаря тому, что писатель общался с самыми разными каторжанами, в том числе и политзаключенными, всесторонне исследовал жизнь острова и его проблемы, а также говорил на языке фактов, читатель может в полной степени прочувствовать то, о чем хотел рассказать Чехов в своем цикле очерков «Остров Сахалин».Анализ особенностей книги показывает, что главной идеей цикла очерков стала концепция «Сахалин – ад», на основе которой строилось все произведение. Чехов стремился показать, что то, что заключенных ссылали на каторжные работы, было намного большим злом и издевательством над человечностью, чем то, за что отбывали срок сами каторжные рабочие. В каждом рассказе, пьесе, драме и очерке Антона Павловича Чехова сквозила идея о «маленьком человеке», его беззащитности перед социальной несправедливостью и невозможностью бороться за правду.За 44 года жизни Антон Павлович Чехов стал не только известным писателем, но и честным врачом, который до последних лет старался помогать людям вне зависимости от их положения в обществе. Цикл рассказов «Остров Сахалин» стал отражением эпохи ссылок, когда суд отправлял преступников и политических заключённых на каторжные работы, которые представляли собой издевательство над жизнью человека, приводя его к длительной и тяжелой смерти.Список использованной литературы1. А. П. Чехов в воспоминаниях современников/ подгот. текста и примеч. Н. И. Гитович, И.В. Федорова; предисл. А. К. Котова. – М.: Гослитиздат, 1960. – 834 с.2. Антипова А. Авторская позиция в прозе А.П. Чехова // Русская словесность. – 2004. - №5. - С. 31 – 37.3. А. П. Чехов. Сборник документов и материалов/ подг. к печати П. С. Попов, И.В. Федоров; предисл. П.С. Поповича: под общ. ред. А. Б. Дермана. – М.: Гослитиздат, 1947. – 270 с.4. Бердников Г.П. Достоевский и Чехов.// Вопросы литературы, 1984.- №2. – С. 14 – 23.5. Гайдук В.К. Творчество А.П, Чехова 1887 – 1907 гг : проблема эволюции. – Иркутск: Изд – во Иркут. ун – та, 1986. – 125 с.6. А. П. Чехов в воспоминаниях современников/ сост., подгот. текста, коммент. Н. И. Гитович; вступ. ст. А. М. Туркова. – М.: Худож. лит., 1986. – 735 с. – (Литературные мемуары).7. Бердников Г. П. А. П. Чехов. Идейные и творческие искания/ Г.П. Бердников. – Л.: Худож. лит, 1970. – 591 с.8. Волжский. Очерки о Чехове/ Волжский. – СПб: Тип. Стасюлевич, 1903. – 179 с.9. Гитович Н. И. Летопись жизни и творчества А.П. Чехова/ Н.И. Гитович. – М.: Гослитиздат, 1955. – 880 с.10. Бялый Г.А. Чехов и русский реализм: очерки. – Л.: Сов. писатель, 1981. - 400 с.11. Гайдук В.К. Творчество А.П, Чехова 1887 – 1907 гг : проблема эволюции. – Иркутск: Изд – во Иркут. ун – та, 1986. – 125 с.12. Голубков В. В. Мастерство А. П. Чехова/ В.В. Голубков. – М.: Учпедгиз, 1958. – 199 с.13. Ермилов В. В. Антон Павлович Чехов. 1860-1904/ В. В. Ермилов. – М.: Гослитиздат, 1953. – 287 с.14. Захаркин А. Ф. Сибирь и Сахалин в творчестве А.П. Чехова. Уч. зап. – М., 1966. - 343 с.15. Ермилов В. В. А. П. Чехов/ В.В. Ермилов. – М.: Сов. писатель, 1959. – 495 с.16. Ермилов В. В. А. П. Чехов/ В.В. Ермилов. – М.: Сов. писатель, 1959. – 498 с.17. Крестинская Т. П. Сахалинская тема у Чехова // Ученые записки Новгородского педагогического института. Т. 20. 1967. - С. 111-118.18. Полоцкая Э.А. Не предназначавшееся для печати // Поэтический мир Чехова. Сб. науч. тр. - Волгоград, 1985. - С. 71 – 77.19. Катаев В.Б. Проза Чехова: проблемы интерпретации/ В. Б. Катаев. – М.: Изд-во МГУ, 1979. - 327 с.20. Литературное наследство. Т. 68. Чехов./ ред. И.И. Анисимов и др. – М.: Изд.-во Академии наук СССР, 1960. – 974 с.21. Семанова М. Л. Чехов и советская литература. 1917-1935/ М. Л. Семанова. – М.-Л.: Сов. писатель, 1966. – 311 с.22. Семанова М. Л. Чехов и советская литература. 1917-1935/ М. Л. Семанова. – М.-Л.: Сов. писатель, 1966. – 345 с.23. Есин Б. И. Чехов – журналист/ Б. И. Есин. – М.: Изд-во Моск. ун-та, 1977. – 132 с.24. Чудаков А. П. Поэтика Чехова/ А. П. Чудаков. – М.: Наука, 1971. – 291 с.ПриложенияПриложение 1