В.А.Серов Портреты деятелей культуры 1890-х годов ("П-т Анджело Мазини", "П-т Франческо Таманьо", "П-т Коровина", П-т Левитана"

По моему мнению и других тоже, это лучший из моих портретов. Чувствую, что сделал успехи: он цельнее, гармоничнее, нет карикатуры ни в формах, пропорциях, ни в тонах».
Серов справедливо отмечает особенную усидчивость Мазини, ведь довольно трудно выдержать сеансы Серова, который долго и кропотливо работал над каждым портретом. И. Грабарь рассказывает следующее: «Известно, как мучительно долго писал Серов свои портреты. Число сеансов у него редко бывало менее сорока, а доходило и до ста. Для того чтобы уметь писать долго, не засушивая живописи, а добиваясь все большей ее свежести и свободы, надо уметь писать и быстро. Серов владел искусством и сверхбыстрой работы. Его он добился особым, чисто серовским скоростным методом карандашных зарисовок и набросков... Непрерывным рисованием набросков Серов чрезвычайно облегчил себе работу над портретом. Карандаш, уголь, кисть ему повинуются, поэтому он может рисовать никогда не позирующих детей столь же уверенно, как рисует взрослых. Таковы его портретные рисунки детей М.К.Морозовой. С взрослых он создает в один сеанс графические шедевры, вроде портрета скрипача Изаи, а переходя от карандаша к акварели, дает такие нежные, поэтические вещи, как акварель с «Мадонны» Микеланджело во Флоренции. Но Серов иногда подолгу работает и над портретными рисунками, если ему особо симпатична модель и он питает к ней нежные чувства. Он бесконечно долго и любовно рисует девочек Боткиных, дочерей своего друга С.С.Боткина, сделав один из своих самых совершенных рисунков. С такой же любовью сделан рисунок с К.А.Обнинской с зайчиком, девочек Касьяновых, но особенно рисунки с А.П.Трояновской, с которой он очень дружил и которую высоко ценил».
С годами у Серова выработалась особая манера работы над рисунком, ведь именно в 1890-е годы он приходит к пониманию того, что рисунок является основой создания будущего образа, рисунок способен передавать «трепет души». Серов стремился к тому, чтобы в его рисунке не было ни одной лишней, ничего не говорящей черты, чтобы присутствовала изящная простота формального выражения. И. Грабарь описывает в своей монографии приём, который использовал В.А. Серов: «Прием заключался в том, что Серов заказывал особые альбомы не из плотной бумаги, а из так называемой пергаментной прозрачной кальки. Первый рисунок он начинал с предпоследней страницы альбома. Рисовал он натурщицу молниеносно, буквально в одну-две минуты, и тотчас переворачивал страницу, ложившуюся на предыдущий рисунок, который через прозрачный новый лист был четко виден. По виднеющемуся контуру он быстро проходил вновь, улучшая и упрощая то, чем он был недоволен в предыдущем рисунке. Это проделывал он до четырех, пяти и даже семи раз, тут же уничтожая все предварительные листы и оставляя в альбоме последний, наиболее удавшийся».
Зимой 1890-1891 года Серову позировал другой прибывший в Москву итальянский певец – Франческо Таманьо. Серова он очень восхитил в Венеции, выступая в роли Отелло. Серов, как и многие, был восхищён масштабом таланта этого удивительного певца, в доказательство можно привести слова Ф. Шаляпина: «Таманьо – это исключительный, я бы сказал – вековой голос. Такие певцы родятся раз в сто лет. Высокого роста, стройный, он был настолько же красивый артист, насколько исключительный певец».
Портрет Таманьо получился даже лучше, чем Мазини. Более того, для дальнейшего творчества В. Серова он имел огромное значение. В нём впервые наметился штрих, который впоследствии станет одним из главных приёмов Серова – портретиста – подчёркнутость жеста. «У Таманьо нарочито гордо вздёрнута голова – жест, как юы подчёркивающий характер человека, привыкшего к успеху, к обожанию, привыкшего смотреть поверх голов». В.А. Серов высоко ценил эту работу и за год до смерти послал этот портрет на выставку в Рим вместе с последними портретами.
Здесь мы отметим, что портреты Мазини и Таманьо были восприняты неоднозначно. Даже великий учитель Серова – Репин не всегда восторженно высказывался о работах своего ученика. Наиболее настороженно Репин относился к портрету Иды Рубинштейн и некоторым работам 1880-1890 гг. В частности, Репин писал о грубоватости и некоторой небрежности Серова, а также полагал, что Серов «из страха банальности делал нарочито неуклюжие, аляповатые мазки – широко и неожиданно резко, без всякой логики».
А вот отзывы художников и критиков, тесно связанных с Товариществом передвижных выставок о портрете Таманьо: «Оба они (Серов и Коровин), словно сговорясь, придумали такой нехитрый фокус для писания портретов: дурно ли, хорошо ли, как удастся, они выпишут эскиз, но прежде всего лицо..., затем, зажмурясь, мажут волосы на голове, на счастье кладут широкие пятна для изображения плечей, рук и стана... Окончив эту быструю работу, большой плоской кистью мешаются все вместе оставшиеся на палитре краски, чтобы этим месивом затереть белое полотно вокруг фигуры... Смейтесь, не смейтесь, а фокус удался: лицо кажется даже очень хорошо написанным, ибо всё остальное, вокруг и около, уже совсем никак не написано». С. Глаголь, один из ценителей творчества Серова, в 1890 году говорил о небрежности и самодовольности письма художника.
А в отзыве о портрете Римского-Корсакого говорилось: «Прекрасный портрет... Как подумаешь, что тот же художник недавно ещё выставлял такие безобразные, антихудожественные портреты, как, например, портреты Мазини и Таманьо, писанные старой подошвой, а не кистью, - невольно порадуешься, что он выходит наконец на настоящий путь». Подобные отзывы были вызваны подчас просто различием эстетических взглядов.
В 1891 году В.А. Серов пишет портрет своего друга – художника К. Коровина. Серов и Коровин были неразлучными друзьями - Савва Мамонтов прозвал их «Коров и Серовин», хотя они и отличались в темпераменте и характере, привычках и образе жизни. «Серов, неизменно аккуратно одетый, тщательно причесанный, был всегда обаятелен и на вид угрюмо-серьезен, а Коровин отличался непостоянством, в достаточной степени легкомыслием, малоприятной «художественной» небрежностью в костюме. «Паж времен Медичисов» - прозвал его Серов за вечно торчащую у него между жилетом и брюками белую рубашку. Серов был выдержанного, стойкого характера и очень определенного образа мыслей, Коровин же метался, как былинка по ветру: сегодня он на похоронах Баумана... дает сто рублей в кассу революционеров, а завтра с излишней почтительностью заискивает перед директором императорских театров», - вспоминал Всеволод Саввич Мамонтов, сын знаменитого мецената. Другой мемуарист, князь Сергей Щербатов, писал о Коровине так: «Невозможно себе представить более русского человека, чем Коровин, со всеми русскими прелестями, очарованиями и недостатками. С его блестящей талантливостью, острым умом, наблюдательностью, с его поистине феноменальной силой темперамента, веселостью, доходящей до экзальтированности, восторженностью перед красивым явлением в любой области искусства, как и в природе, с его живостью и жизненностью, яркостью восприятия всех явлений жизни, - Коровин был одним из наиболее «красочных», ярких людей, которых мне приходилось встречать. Если делить людей на «колоритных» и «бесцветных», то «живописность» и «колоритность» Коровина были поразительны. В этом была и до глубокой старости сохранившаяся большая прелесть его - несравненного, талантливого рассказчика, балагура и веселого сотрапезника». Коровин, который обычно в два-три сеанса заканчивал свои работы, часто досадовал, что Серов чересчур долго «копается» с картинами и «засушивает» их. Но здесь Серов, словно подчиняясь темпераменту друга, пишет размашисто, этюдно, яркими пятнами цвета при великолепной воздушной серебристости общего тона, намеренно стилизуя портрет под живопись самого Коровина. Этой манерой письма передан и «вихлястый», по выражению Серова, характер Коровина, и его «артистическая небрежность»; в то же время Коровин изображен здесь как именно творческая личность, человек искусства: «В небрежно написанной фигуре К. Коровина никто не угадает банкира или ростовщика. Конечно, художника выдают аксессуары, в виде палитры, этюдов, но и без них вы узнаете жреца искусства, ленивого, беспечного, великого в минуты вдохновения и неустойчивого в обычных отношениях жизни», - отозвался о портрете один из рецензентов.
Серов писал портрет в мастерской Коровина. Комната не отапливалась, а в самой мастерсткой царил полный беспорядок: всюду валялись этюды, палитры, кисти, тюбики с красками. В этой богемной обстановке и был написан портрет.
Портрет Коровина можно назвать «обстановочным». Серов отличался крайней настойчивостью: когда у него что-то не получалось, он упрямо делал то же самое в другой раз и, учтя ошибки прошлого, добивался необходимого ему результата. В портрете Коровина Серов добился важнейшей задачи – обстановка не подавляет человека, а наоборот, помогает характеристике, она «сливается с героем портрета, это часть его души, это его мир, без которого и вне которого он немыслим». Здесь всё характерно: и небрежная поза, в которой Коровин полулежит на диване, и то, что он в одной жилетке, и выражение его лица, доброе, беспечное и самоуверенное, и причёска а-ля Мазини, и диванный валик с белыми и красными полосами, на который он облокотился, в сочетании с синими тонами его одежды и золотом цепочки, и все атрибуты мастерской – всё это, каждая деталь служит одной цели. Да и сама живопись портрета способствует раскрытию характера Коровина.
Серов использует в этой работе приёмы импрессионистов, для того чтобы раскрыть весёлый и жизнерадостный характер своего друга. Коровин как-то сказал о себе: «Меня называют импрессионистом. Многие толкуют это понятие как стремление художника изолироваться от внешнего мира. А я твёрдо заявляю, что пишу не для себя, а для всех тех, кто умеет радоваться солнцу, бесконечно разнообразному миру красок, форм, кто не перестаёт изумляться вечно меняющейся игре света и тени». Для раскрытия такого характера Серов и подбирает соответствующую цветовую гамму и художественную манеру.
Среди портретов Серова 1890-х годов этот называют типично «коровинским»: непосредственность позы, размашистость письма, энергичная цветовая гамма с присутствием так любимого Коровиным красного (сам Серов к этому цвету относился с осторожностью). Значение этого полотна заключается в том, что он «в силу своей изначальной «коровинской установки» - особенно наглядно демонстрирует невозможность растворения исходных принципов Серова в обладающей для него большим обаянием коровинской манере».
В портрете Левитана (1893) ничто не указывает на то, что изображен именно художник (хотя известно, что Левитан также позировал в своей мастерской). Серов здесь выбирает манеру письма, напоминающую портреты Крамского: сумрачный фон, коричневые тона, суховатая живопись. «Левитан был разочарованный человек, всегда грустный. Он жил как-то не совсем на земле, всегда поглощенный тайной поэзией русской природы», - пишет о своем друге Коровин. «Смуглое лицо с глубокими впадинами задумчивых, с тихой печалью глаз... Грусть его изящна. Каждый мазок на его этюде говорит о красоте души художника-поэта. И эта красивая тоска опьяняет вас, как аромат цветов», - вторит Коровину живописец Яков Минченков. Эта байроническая тоска и меланхолия воскрешают в памяти искусство романтической эпохи. Бессильно упавшая аристократически красивая рука в серовском портрете - прямая отсылка к позднеромантическим портретам Брюллова - Портрету Струговщикова и Автопортрету. Но «трезвая» реалистическая живопись «под Крамского», писавшего с протокольной прозаической точностью, призвана уверить, что это - не сочиненный романтический «образ» разочарованного художника-мечтателя, а честно переданный характер конкретного человека, словно невзначай, помимо воли портретиста, совпавший с фигурой героя романтической эпохи.
Как свидетельствует И. Грабарь, Серов остался недоволен этой работой, полагая, что не добился полного сходства. Тем не менее, близкий друг Левитана М.В. Нестеров считал, что Серов достиг в портрете несомненного сходства. Портрет работы Серова стал самым популярным портретом этого художника, поскольку Серов достиг большего, чем внешнее сходство, он передал на полотне артистическую душу Левитана, нежную и изящную: «Когда смотришь на этот портрет, невольно возникает мысль, что, создавши Левитана, природа достигла совершенства. И ни на минуту не сомневаешься, что именно такой человек мог написать «Вечерний звон», «Март», «Золотой Плёс» и все эти безмолвные залитые мягким светом дороги, перелески, околицы, берёзки, удивлённо и молодо глядящие в зеркало талой воды, тёмную страшную глубину омута и трагические облака над одинокой церквушкой и покосившимися крестами заброшенного кладбища». Отметим, что сам Левитан был в восторге от этого портрета и говорил: «Серов – изумительный художник. Я уверен, что мой портрет его работы будет потом в Третьяковской галерее». Так и получилось.
В.А. Серов постоянно совершенствовался и стремился к полной реалистичности в передаче образа и характера. К своему искусству он предъявлял строгие требования и всегда глубоко подходил к написанию портрета, стремился передать сущность человека и его натуры, что и демонстрирует его портретная живопись 1890-1900 – х годов.
И. Грабарь отмечает: «Две основы системы К.С.Станиславского - поиски характерного и переживание воплощаемого образа - были основными требованиями, предъявлявшимися и Серовым своему искусству, да и всякому подлинному искусству вообще. Все остальные искания, волновавшие его на творческом пути, были только дополнительными и производными от этих двух. Как Станиславский говорил, что без характерного нет искусства, как нет искусства и без переживания, так и для Серова это была непререкаемая истина, которой он руководствовался на протяжении всей жизни, начиная с конца 80-х годов. Он искал в жизни и в природе только характерного, а работая над портретом, исторической картиной, пейзажем, мифологической сценой, басней, он никогда не скользил по их поверхности, а углублялся в их существо, переживая со всей страстностью данную тему. Вот почему в его искусстве нет безразличия, бесстрастности, а есть всегда идейная, а в связи с ней и формальная одержимость».
Заключение

В.А. Серов был великим мастером портретной живописи. Всю жизнь он находился в поиске, осваивал различные стили и находил форму, в которой они соединялись чрезвычайно органично.
Портреты художника 1890- годов – это важный рубеж, переход от старого к новому, вершина мучительных поисков характерности. В.А. Серов творил в очень непростое время, когда особенно обострились социальные и духовные противоречия. Жанр портрета стал своеобразной «ареной борьбы за концепцию человека». Исключительная психологическая глубина и гуманистическая сущность воплотились в творчестве В.А. Серова. Более того, в своих творениях Серову удалось воплотить этические устремления искусства и гуманистические идеалы.
В начале 1890-х годов частыми моделями Серова оказываются актеры, писатели, художники. Серов нашел увлекательную задачу в передаче разнообразных проявлений творческой индивидуальности - это был вызов артистизму самого художника, испытание его возможностей к изменениям собственной живописной манеры.
В 1890 - годы В.А. Серов занимается выработкой собственного индивидуального стиля и портреты Мазини, Левитана, Таманьо и Коровина, как бы они ни были приняты критиками Товарищества, сыграли важнейшую роль в дальнейшем творческом развитии художника. В этих произведениях Серов утверждает величие и необходимость простых человеческих ценностей. В этот период Серов вплотную приближается к традициям критического реализма и тонко, изысканно и непредвзято передаёт прежде всего характерность, а не внешний облик, хотя и эстетизация портрета не была чужда творческой концепции художника. С полной уверенностью можно говорить о том, что В.А. Серов был эпохальным художником, а в его творчестве органично сочетались искусство и правда жизни.Список литературы

Алленова Е.М. Валентин Серов./Е.М. Алленова//Валентин Серов (1865-1911).// http://vserov.ru/
Асафьев Б.В. Русская живопись. Мысли и думы. – Л., 1966
Валентин Серов. Портрет К. Коровина./ http://vserov.ru/
В.А. Серов. Портрет И. Левитана. / http://vserov.ru/
Грабарь И.Э. Монография о художнике Валентине Серове. / http://vserov.ru/monografiya.php
Грабарь И.Э. Валентин Александрович Серов. Жизнь и творчество. – М., 1965
Долгополов И.В. Рассказы о художниках. В 2 т. – М., 1983. Т. 2
Копшицер М.И. Валентин Серов. – М., 1972
Леняшин В.А. Портретная живопись В.А. Серова 1900-х годов. – М., 1986
Машковцев Н.Г. Из истории русской художественной культуры. – М., 1982
Приложение
В. Серов. Портрет С.М. Лукомской, 1900 год









































2. В. Серов. Портрет Г.Л. Гиршман, 1906 год












































3. Девочка с персиками (Портрет В.С.Мамонтовой). 1887




















4. Портрет художника К.А.Коровина. 1891




















5. Портрет итальянского певца Франческо Таманьо. 1891-1893





















6. Портрет итальянского певца Анджело Мазини. 1890



















7. Портрет художника Исаака Левитана



















8. Портрет княгини З.Н.Юсуповой. 1902




















9. Девушка, освещенная солнцем (Портрет М.Я.Симонович). 1888





















10. Портрет С.М.Боткиной. 1899




















11. Портрет великого князя Павла Александровича. 1897



















12. Портрет графини В.В.Мусиной-Пушкиной, 1895






Копшицер М.И. Валентин Серов. – М., 1972. С. 12
Копшицер М.И. Указ. соч. С. 15
Копшицер М.И. Указ. соч. С. 16
Алленова Е.М. Валентин Серов./Е.М. Алленова//Валентин Серов (1865-1911).// http://vserov.ru/
Алленова Е.М. Указ. соч.
Алленова Е.М. Указ. соч.
Там же.
Алленова Е.М. Указ. соч.
Там же.
Там же.
Цит. по: Алленова Е.М. Указ. соч.
Алленова Е.М. Указ. соч.
Там же.
Алленова Е.М. Указ. соч.

Машковцев Н.Г. Из истории русской художественной культуры. – М., 1982. С. 15
Алленова Е.М. Указ. соч.

Алленова Е.М. Указ. соч.
Там же.
Там же.
Алленова Е.М. Указ. соч.
Там же.
Цит. по: Алленова Е.М. Указ. соч.
Алленова Е.М. Указ. соч.
Цит. по: Алленова Е.М. Указ. соч.
Долгополов И.В. Рассказы о художниках. В 2 т. – М., 1983. Т. 2, с. 197
Алленова Е.М. Указ. соч.
Алленова Е.М. Указ. соч.
Долгополов И.В. Указ. соч. Т. 2, с. 193
Там же. С. 193
Леняшин В.А. Портретная живопись В.А. Серова 1900-х годов. – М., 1986. С. 13
Там же, с. 15
Там же, с. 16
Леняшин В.А. Указ. соч. С. 19
Там же. С. 21
Асафьев Б. Русская живопись. Мысли и думы. – Л., 1966. С. 142.
Леняшин В.А. Указ. соч. С. 22
Там же. С. 24
Там же. С. 26
Леняшин В.А. Указ. соч. С. 29
Там же.
Леняшин В.А. Указ. соч. С. 30
Там же. С. 33
Там же. С. 34
Там же.
Алленова Е.М. Указ. соч.
Копшицер М.И. Указ. соч. С. 96
Копшицер М.И. Указ. соч. С. 97
Там же. С. 97
Грабарь И.Э. Монография о художнике Валентине Серове. / http://vserov.ru/monografiya.php
Там же.
Копшицер М.И. Указ. соч. С. 98
Копшицер М.И. Указ. соч. С. 99
Леняшин В.А. Указ. соч. С. 123
Цит. по: Леняшин В.А. Указ. соч. С. 124
Грабарь И.Э. Валентин Александрович Серов. Жизнь и творчество. – М., 1965. С. 6
Валентин Серов. Портрет К. Коровина./ http://vserov.ru/
Копшицер М.И. Указ. соч. С. 100-101
Там же. С. 102.
Леняшин В.А. Указ. соч. С. 80
В.А. Серов. Портрет И. Левитана. / http://vserov.ru/
Копшицер М.И. Указ. соч. С. 103
Там же.
Грабарь И.Э. Монография о художнике Валентине Серове. / http://vserov.ru/monografiya.php
Леняшин В.А. Указ. соч. С. 205
Алленова Е.М. Указ. соч.












38