Этнография детства: традиционные методы воспитания детей у народов Европы.

Второй добродетелью рыцаря, и, одновременно его отличительной особенностью был внешний вид, по которому неизменно определялось его благородство. Термин «благородный» в средние века являлся синонимом понятиям «роскошный» и «богатый». Рыцарь неизменно должен был являть обладателям боевого коня, доспехов и прочего обмундирования. Естественно, что простолюдину все эти атрибуты были не по карману, позволить себе принять рыцарское звание могли люди изначально материально обеспеченные.
В – третьих, как уже было указано ранее, рыцарь должен был обладать превосходными физическими данными. Это требование носило в первую очередь практический характер – обмундирование рыцаря, весом более шестидесяти килограмм бог выдержать только физически подготовленный человек, а тем более сражаться в нем. Так же, чтобы заслужить уважение, и собственно звание рыцаря, претендент должен был доказать свое физическое превосходство, например выступить в одиночку против превосходящих сил противника. К примеру, братья Балин и Балан заслужили почет и уважение выступив против целого войска короля Риенса, и при этом одержав победу: «Десять рыцарей опрокинул на землю Балан, прежде чем разлетелось в щепы его доброе ясеневое копье, а потом достал меч и рубился без устали, хотя и сам был порублен жестоко. Балин же рубил черные доспехи двумя мечами, так, что искры сыпались на дорогу».
В четвертых, рыцарь должен был регулярно проявлять щедрость. Прослыть скупым означало потерять звание рыцаря. Но щедрость выражалась не только в преподношении друг другу даров. Наиболее важным в этом понятии являлась традиция рыцарей бескорыстно творить добро, защищая нуждающихся от различного рода происков сил зла: освобождать томящихся в заключении девиц, побеждать различного рода злобных чудовищ и рыцарей, наносивших ущерб мирным жителям и совершать по мере возможности как можно больше благодеяний абсолютно безвозмездно.
В пятых, рыцарь был обязан проявлять мужество и быть преданным своему сеньору. Проявление трусости и малодушия были абсолютно несовместимы со званием рыцаря. Нередко рыцари были вынуждены идти прямиком на смерть, причем целиком и полностью это осознавая, лишь бы не прослыть трусом.
В шестых, рыцарь был обязан постоянно заботиться о поддержании своей славы и регулярно совершать подвиги. Положения рыцаря в иерархической лестнице зависело от количества побежденных противников. Причем в процессе поединков рыцарь был обязан соблюдать определенные правила боя, иначе победа не будет считаться достойной звания. Одним из важнейших условий было равенство сил противника и открытый бой. Наиболее низким поступком считалось нападение со спины. Помимо этого, рыцарь должен был соблюдать еще ряд правил и норм поведения - заботиться о подданных, особо сиротах и вдовах (но при этом объектом заботы рыцаря не мог быть обиженный судьбой мужчина); рыцарь не имел права запятнать руки кровью женщины; хранил верность долгу и своим обязательствам по отношению к равным себе; давая клятву, не нарушал ее ни при каких обстоятельствах, а так же должен был отомстить за обиду (реальную или мнимую), нанесенную ему или его близким, даже если обидчик - дружественный рыцарь.
Не менее важным так же считалось почитание дамы сердца. Культ Прекрасной Дамы, составлял самую сердцевину так называемой куртуазной любви, под которой понималась форма отношений между мужчиной и женщиной, не предусматривавшая плотских отношений. В центре ее знатная замужняя дама, либо жена сеньора, либо того рыцаря, чей иерархический статус значимее, чем статус «влюбленного». Ради нее влюбленный готов на многое. Во имя своей госпожи он совершает всевозможные подвиги, наградой за которые служит подаренный платок, ласковый взгляд тому подобный знак внимания дамы к доблестному ухажеру, но никак не соитие – венец плотской любви, долгое время исчерпывавшей содержание любви как таковой.
Именно на формирование данных качеств и было направлено воспитание мальчиков в привилегированных слоях. Основу воспитания составляло совершенствование физических качеств и закрепление определенных моральных норм, которые мужчина должен был соблюдать по отношению к равному себе и к представителям духовенства. Но он вовсе не обязан был проявлять великодушие к тем, кто был ниже его по социальной лестнице. О каком либо образовании часто не шло и речи. В большинстве своем рыцари были безграмотными и не умели написать даже собственное имя. Их жены оказывались куда более образованнее своих мужей, в первую очередь в следствие того, что воспитание женщины, даже в будучи в ее приниженном положении, включало в себя гораздо более разнообразную педагогическую программу.
В средневековой Европе образование получали в основном будущие служители культа, хотя в последующем с развитием городской культуры образование своим сыновьям старались дать и горожане. Точкой наибольшего соприкосновения тогдашней монастырской культуры с народной была школа. Существовали следующие типы школ:
1. монастырские: внутренние школы для мальчиков, готовившихся к пострижению в монахи; внешние школы для мальчиков-мирян;
2. соборные или кафедральные - при епископских резиденциях: для подготовки будущих священнослужителей: для мирян;
3. приходские, которые содержались священниками.
Приходские и внешние монастырские и соборные школы посещали мальчики 7 - 15 лет. Они изучали чтение, письмо, счет, церковное пение. Во внутренних школах образование было более широкое и включало в себя целый ряд гуманитарных и математических наук.


























2.3. Традиции воспитания девочек в западноевропейском средневековье

Характеристика средневековых взглядов на воспитание девочки ставила в своей цели и основе воспитание добродетельной женщины не зависимо от ее сословной принадлежности. Девочке предъявлялись как общие, так и специфические требования.
Будущей женщине особенно рекомендовалось воспитывать в себе такие общехристианские добродетели, как благочестие, благоразумие и воздержанность. Женщина должна быть благочестивой, религиозной, постоянно жить в страхе Божьем и, если она грамотна, читать религиозную литературу. Не случайно в средневековой литературе особой похвалы удостаивались женщины, ушедшие в монастырь, — те, кто предпочел умереть для мира и жить для Бога. Но и вне монастырских стен женщина могла проявить истинную веру и благочестие, ведя аскетический образ жизни. Даже в XV веке в эпоху расцвета гуманистической мысли итальянский писатель Веспасиано да Бистиччи (1421—1498), автор «Жизнеописаний знаменитых людей XV века» (после 1480) описывает как достойных похвалы и уважения женщин, которые, будучи чрезвычайно набожными, истязали свою плоть — спали в жестких власяницах, без постели.
В традиционной же педагогике требование религиозности все же чаще уходило на второй план, уступая первенство светским добродетелям.
Благоразумие женщины может и должно проявляться при управлении домом. Скажем, в источниках часто можно встретить сюжет о том, как какая-либо женщина управляла домом с величайшим благоразумием. Типичный пример — рассказ Бистиччи о Франческе Аччайюоли, которой мудрость помогла сохранить в трудной ситуации свой дом и состояние для детей, потерявших отца. Эта добродетель ассоциировалась прежде всего с мужчиной. Альберти считал безумцами тех мужей, которые надеются на благоразумие своих жен. Именно к данной добродетели предполагалось стремится в воспитании девочек.
Особое значение придавалось соблюдению девочкой умеренности, воздержанности. В педагогических трактатах подчеркивается, что девочку необходимо воспитывать таким образом, чтобы воздержанность и умеренность cквозили в каждом ее жесте, слове, во внешнем виде. Добродетель воздержанности (и для мужчины, и для женщины) трактовалась очень широко—это и скромный образ жизни (ограничение в пище, одежде, сексуальной активности), и борьба со страстями, преодоление в себе тщеславия, гордыни, жажды богатства, и избегание чрезмерной болтливости. Однако лишь для девочки скромность и молчаливость выделялись в особые и очень важные добродетели. Почти все авторы средневековых дидактических произведений отмечают скромность, стыдливость, целомудрие как необходимые для девочки качества. В известных педагогических сочинениях XIII века Эгидия Римского (1246/47—1316) «О наставлении государей» и Винцента из Бове (ок.90-х гг. XII в.—ок.1264) «Об образовании детей благородных родителей» предлагаются такие рецепты: для воспитания целомудрия и стыдливости в дочери отец должен пристально следить, чтобы она все время сидела дома, не ходила в гости, на представления, танцы и даже не вступала ни с кем в разговоры вне дома. Чтобы сохранить в девочке целомудрие, следует оберегать ее не только от излишних плотских удовольствий, дурного общества, но и от излишеств в пище, сне, украшении себя: «Дочь всегда должна испытывать голод — в той мере, чтобы сразу после еды быть в состоянии читать или молиться; девочка должна регулярно вставать для молитвы ночью». 
Необходимость воспитания у девочки стыдливости и скромности подчеркивается не только в средневековых, но и в гуманистических произведениях. Итальянский гуманист Франческо Барбаро (1390—1454) в произведении «О женитьбе» указывал, что девушке нужно везде и всегда быть скромной; для этого следует избегать всего того, что может смутить и возбудить душу, — в людных местах, например, прикрывать уши, чтобы не проникло сквернословие.
Одним из препятствий, мешавших достижению девочкой истинной скромности и стыдливости, считалось использование косметики и украшений. Тема осуждения женского «украшательства» была популярна еще в раннем христианстве. Тертуллиан, например, посвятил целый трактат «О женском убранстве» обличению женщин, пытающихся при помощи всевозможных ухищрений исказить свой облик, поправить то, что создано Богом, а также открыть путь для искушения мужчины — и то и другое страшный грех. Полагая, что долг христианина — украшать душу, а не тело, Тертуллиан осуждает как «украшательство»– привычку женщин наряжаться, делать прически, носить драгоценности (все это он считает настоящим распутством и позором), так и «убранство» — простейший уход за кожей, волосами (что он называет грехом тщеславия). К тому же разного рода косметические средства иногда наносят вред здоровью — например, использование краски для волос может привести к их выпадению и губительно подействовать на мозг.
Другое проявление воздержанности - молчаливость. Молчаливость считалась добродетелью и для мужчины, но от женщины она требовалась в значительно большей степени. Еще в сочинениях Аристотеля отражен взгляд патриархатной культуры на место этого качества в идеале женщины: «Убором женщины молчание служит». Беды, проистекающие и чрезмерной женской болтливости, — постоянный сюжет городской литературы. Необходимость воспитания этого качества у девочки постоянно подчеркивается в педагогических трактатах. Как пишет Веспасиано да Бистиччи, «те девочки, которых в детстве не учат быть молчаливыми, вырастают лживыми, что приводит к разрушению дома».
В трудах, где речь шла о подготовке девочки к семейной жизни, особо отмечается добродетель трудолюбия — жена должна быть всегда занята делом и обладать соответствующими умениями и навыками. Добродетель смирения включала в себя также требуемые от хозяйки дома полное послушание мужу, мягкость, спокойствие, терпеливость, чтобы она могла нести мир и согласие в семью.
Средневековый стиль мышления предполагал, чтобы каждую добродетель олицетворяла определенная святая. Воплощением же идеала женщины, обладающей всеми добродетелями, была Дева Мария. Это хорошо иллюстрируется проповедью сиенского проповедника Сан Бернардино (1380—1444); двенадцать служанок Девы Марии символизируют женские добродетели. Имена их — Умеренность, Замкнутость, Стыдливость, Внимание, Благоразумие, Робость, Честь, Усердие, Целомудрие, Послушание, Смирение, Вера.
Отношение к обучению девочки в средние века определялось господствовавшей точкой зрения о несовершенстве женской природы, женского разума. Тем не менее эта единая точка зрения лежала в основании различных подходов к женскому образованию.
Сторонники первого отрицательно относились к самой идее обучения женщины. Мы можем предположить, что таковыми были большинство авторов тех педагогических сочинений, в которых речь шла об обучении только мальчиков — о девочках просто не было речи. В ряде работ встречаются и вполне определенные утверждения, что девочек учить не следует. Например, Филипп Новарский в трактате «Четыре возраста человека» разделяет воспитание мальчиков и девочек. Подобно многим другим, он считает, что «главное для женщины прослыть добродетельной, сохранить целомудрие». Поэтому, настаивает автор, ее нельзя учить грамоте (исключение он делает лишь для тех, кто готовится стать монахиней), поскольку из-за умения читать приключаются с женщинами всякие неприятности. Объясняя свой тезис, он приводит такой пример: «Ну а если кто будет писать ей — змее не надо давать яда, у нее и так его предостаточно».
Другой распространенный подход заключался в признании допустимости и даже необходимости элементарного образования для девочек (оговоримся, что в большинстве случаев речь шла о представительницах знатных родов). Такую точку зрения можно выявить на материале двух известных произведений педагогической мысли XIII века. Одно из них — трактат «Об образовании детей благородных родителей» (между 1247 и 1249 гг.) Винцента из Бове, автора едва ли не самой известной в средневековье энциклопедии «Великое зерцало». В своем педагогическом опусе Винцент собрал многочисленные цитаты из античных, раннехристианских, средневековых авторов, посвященные образованию и воспитанию; подчинив их своему замыслу, он представил стройную систему обучения детей, в которой среди прочих проблем рассматривался вопрос об образовании девочек. Оба автора считают честным, полезным и благородным занятием для девушки знатного рода не только домашнюю работу, но и чтение. Обосновывая это, Винцент ссылается на слова Иеронима, обращенные к деве Евстохии: «Чаще читай, изучай как можно больше. Пусть сон захватывает тебя, когда ты держишь книгу, и пусть лицо твое склоняется на святую страницу». Однако чтением они предлагают и ограничить женское образование; в то же время мальчику Винцент предлагает для изучения достаточно широкий круг предметов: грамматику, логику, риторику, диалектику, физику, основы права; практически то же можно сказать и о программе образования для мальчиков Эгидия. В программу чтения для девушек и Винцент, и Эгидий включили лишь религиозную литературу.
Винцент немало внимания уделяет возрастным особенностям ребенка и необходимости их учитывать при выборе методов обучения. Решая этот вопрос в отношении девочки, средневековый писатель соглашается с основными положениями известного письма Иеронима к Алетии. Во-первых, учить грамоте девочку лучше в игровой форме («пусть сделают для нее буквы из самшита или слоновой кости. и пусть она играет ими, чтобы и игра была обучением»). Во-вторых, следует использовать ее желание соревноваться с другими ученицами, свойственное возрасту: пусть будут у нее подружки по учению, которым бы она завидовала и чьими успехами она была бы уязвлена. Нельзя наказывать юную ученицу за ее неуспевание, но следует поощрять ее ум, чтобы она радовалась в случае успеха и печалилась от неудач. В-третьих, чтобы девочка могла отдохнуть и заниматься с новой силой, разумно чередовать род занятий, например, при помощи молитвы и труда.
Особенности содержания образования девочек и мальчиков определялись различиями его целей. Мальчиков, обучая, готовили к участию в общественной жизни. Главная же цель образования девочки — в этом Винцент и Эгидий единодушны — возможность для нее чтением (и постоянным трудом) избежать влечения к плотскому наслаждению, пустословию, которые суть детища безделья. И если уж женщина по причине природной слабости разума своего не может не тянуться к удовольствиям, пусть эти удовольствия будут достойными и полезными, как-то чтение и труд, считает Эгидий Римский. В отношении необходимости обучения девочки трудовым навыкам многими авторами использовался еще один, не менее распространенный аргумент. Всех девушек следует учить ремеслу: бедные смогут работать и тем приносить пользу своему дому; более состоятельные должны знать все о ведении домашнего хозяйства, чтобы впоследствии руководить домашней экономикой; аристократки же обучаются ремеслам «благородным» (вышиванию, например), чтобы достойно занять свое свободное время.
Французский рыцарь Делатур Ландри (вторая пол. ХIV в. — после 1380) в книге, написанной в назидание своим дочерям, также считал, что женщина должна быть обучена грамоте: читая, она сможет утвердиться в вере и избежать тех опасностей, которые подстерегают душу. Хотя, полагал автор, от женщины невозможно требовать, чтобы она хорошо разбиралась в Священном Писании.
В трактате итальянца Франческо Барберино (1264-1348) «Reggimento delle donne» еще более сужен круг тех женщин, которых следует приобщать к знаниям. Лишь дочери правителя нужно обучаться чтению и письму, поскольку только ей это может пригодиться в случае, если она станет правительницей страны. Всех же прочих женщин, включая и аристократок, учить грамоте не следует, поскольку — и здесь его точка зрения сходна с мнением Филиппа Новарского — это может служить почвой для соблазнов. Женщин же из прочих сословий обучать грамоте не только не рекомендуется, но считается достойным порицания.
Фактически же, образование девушек знатного происхождения стояло несколько выше, чем юношей. Многие из них направлялись в женские монастыри, где проходили особый курс обучения. Некоторые знали прозу и поэтические произведения латинских авторов.


































Заключение
   
Эпоха средневековья отстоит от наших дней на сотни лет Однако было бы наивным полагать, что она ушла в прошлое бесследно. Она гораздо ближе к нам, чем это кажется, — и, возможно, самое солидное наследие касается сферы частной жизни человека.
В схеме трех сословий, утверждавшейся в странах Западной Европы начиная с XI века, отдельного места для мира детства не предусматривалось, однако в сословном, иерархичном средневековом обществе дети имели ряд особенностей экономического и юридического статуса.
Практика воспитания и обучения, вся педагогическая мысль средневековья были пронизаны духом религиозной идеологии. Педагогики как таковой еще не было, ее в известной мере заменяли мысли о религиозно - нравственном воспитании детей, содержавшиеся в богословской литературе. Отдельные руководства по воспитанию детей высшей феодальной знати начали появляться в XII - XIII вв.
Христианское мировоззрение является прямой причиной изменения традиционного отношения к детям варварских народов Западной Европы и формированию «малоценного» христианского отношения к своему потомству.
Аристократические младенцы отдавались кормилицам, дети крестьян и ремесленников, выйдя из колыбели, ползали по кухне, пока не достигали такого возраста, когда их можно было приставить к какому-нибудь делу. Отрочество завершалось рано: к 12 годам у девочек, к 14 — у мальчиков. Считалось, что в этом возрасте они уже могут вступать в брак и становиться самостоятельными.
Мальчики могли получать образование в монастырях, причем монахи не требовали от них исполнения правил, предписанных взрослым, и даже выделяли время для игр. В семьях с достатком, где ребенок позиционировался как наследник, продолжатель рода (для мальчиков) либо удобное политическое оружие, средство объединения семей (для девочек) существовала идея взаимных обязательств: родители отдают свое время и средства, чтобы помочь детям вступить в жизнь, а дети в ответ обязуются быть послушными и покорными родителям.
Высокая детская смертность в Средние века свидетельствует о недостатке родительской привязанности к детям. Во всяком случае, совершенно очевидно, что там, где высокая детская смертность вызвана нищетой родителей к детям, к их рождению и к их смерти относятся спокойно. По крайней мере до тех пор пока ребенок не становился работником в семье (около 7-8 лет), тогда смерть ребенка воспринималась как потеря рабочих рук.
Уход за младенцами был обусловлен не столько традициями и рекомендациями, сколько сословной принадлежностью. Дамы привилегированных сословий сами не занимались выхаживанием и воспитанием младенцев. Этим занимались кормилицы и няньки. Мать же нередко вообще ни разу не видела рожденного ей ребенка вплоть до четырех лет. Эту традицию активно перенимают и знатные состоятельные горожанки. До 6—7 лет ребенок воспитывался няньками. Его занятия состояли из различных игр, таких, как прятки, жмурки, чехарда и т. п. и игрушек: шарики, кости, бабки, волчки, деревянные лошадки, тряпичные и кожаные мячи, куклы с двигающимися ручками и ножками, выструганные из дерева, миниатюрная посуда.
В средние века взрослые проявляли определенное равнодушие к маленькому ребенку. Лишь в немногих документах и литературных произведениях можно встретить изображение родителей, очарованных, умиленных или взволнованных действиями своего потомства, не достигшего возраста обучения.
Средневековые энциклопедии говорят о детях отдельно от взрослых, в медицинских разделах, поскольку они нуждаются в особом уходе. Средневековое право, будь то римское, каноническое или обычное также выделяет детей в особую категорию, наделенную; личными и имущественными правами, которые в период малолетства требуют опеки. Само понятие малотлетства подразумевало уязвимость и потребность в специальной защите.
Таким образом, можно сказать, что как таковое понятие «ребенок» не существовало. Ребенок по своим правам и обязанностям приравнивался ко взрослому. Даже слово «ребенок» не имело в языке своего обычного смысла и нередко (например, в Средневековой Германии) служило синонимом понятию «дурак» или «простофиля». Детство считалось периодом малоценным и быстро проходящим. По словам известного историка Жака Ле Гоффа, прагматичное общество едва замечало ребенка, не имея времени ни умиляться, ни восхищаться им. Ребенок часто не имел столь привычного для традиционных обществ воспитателя. Слишком мала была продолжительность жизни в средние века. Едва выйдя из-под опеки женщин, не относившихся серьезно к его детской сущности, ребенок оказывался выброшенным в изнурительность сельского труда или в обучение ратному делу. Это подтверждают и картины, на которых рисуют очень юного героя уже как молодого человека — скороспелость была обычным явлением.
Тем не менее вопрос об отсутствии детства в средневековье является по-прежнему дискуссионным. Многие данные, собранные исследователями, свидетельствуют о теплом чувстве родителей к детям, о родительской любви: в источниках упоминается об отцах, играющих с сыновьями в мяч, о матерях, любящих делать прически своим дочерям; сохранились письма родителей, безутешных в своем горе после безвременной потери детей.































Источники

Абеляр Петр. История моих бедствий // Аврелий Августин. Исповедь. Абеляр Петр. История моих бедствий. М., 1992.
Бистичи В. Жизнеописания знаменитых людей XV века. – Спб.: Азбука, 2009.
Вагнер Садовник. Крестьянин Гельмбрехт. – М., 1971.
Винцент из Бове. О наставлении детей знатных граждан // Антология педагогической мысли христианского средневековья. М., 1994. Т.2.
Кристина Пизанская. Из «Книги о Граде Женском» / Пер. Ю.П.Малинина // «Пятнадцать радостей брака». -М., 1991.
Мелори, Т. Смерть Артура./ пер. с англ. А. Ефремова. – М.: «Терра», 1996.
Новарский Филипп. Четыре возраста человека / Пер. С.И. Лучицкой // Антология педагогической мысли.- М., 1994. Т.2.
Переписка Изотты Ногарола и Гуарино из Вероны /Пер. Т.Б.Рябовой // Традиции образования и воспитания в Европе XI—XVII веков. Иваново, 1995.
Средневековое городское право: Сб.текстов / Под ред. С.М. Стама. - Саратов, 1989.
Тертуллиан. О женском убранстве // Тертуллиан. Избр.соч. - М.,1994.
ЧосерДж. Кентерберийские рассказы /Пер. И. Кашкина и О.Румера. М., 1988.
Шпренгер Я., ИнститорисГ. Молот ведьм. - Саранск, 1991.
Эгидий Римский. О правлении государей // Антология педагогической мысли.- М., 1994. Т.2.





























Литература


Абдуллабеков В.О. Представления о браке и брачности в Пизе начала XV века // Женщина, брак, семья до начала нового времени: Демографические и социокультурные аспекты. - М.: Нака, 1993.
Абрамсон М.Л.  Семья в реальной жизни и в системе ценностных ориентаций в южноитальянском обществе X—XIII веков // Женщина, брак, семья до начала нового времени: Демографические и социокультурные аспекты. - М.: Нака, 1993.
Антология педагогической мысли христианского Средневековья. В 2-х тт. М., 1994.
Безрогое В. Г., Мошкова Л. В., Огородникова И. И. Концептуальная модель историко-педагогического процесса в средневековой Европе//Всемирный историко-педагогический процесс. Концепции, модели, историография. М.,1996.
Бессмертный Ю.Л. Брак, семья и любовь в средневековой Франции // Пятнадцать радостей брака. - М., 1991.
Блох И. История проституции. - СПб., 1994.
Гис Ф. Ж. Брак и семья в Средние века. – М.: Академия, 2008.
Гуревич А.Я. Средневековый мир: культура безмолвствующего большинства. –М.: Искусство, 1990.
Гуревич А.Я. Культура и общество средневековой Европы глазами современников. - М., 1989.
Ле Гофф Ж. Другое средневековье. Время, труд и культура Запада. – Екатеринбург: Издательство Уральского университета, 2000.
Западноевропейская средневековая школа и педагогическая мысль. Вып. 1,ч. 1—2. М., 1989—1990.
Мелетинский, Е.М. Происхождение героического эпоса. Ранние формы и архаические памятники. / ред. Д. Урнова. – М.: Наука, 1963.
Модзалевский Л.Н. Очерки истории воспитания и обучения с древнейших времен. - СПб. 2000.
Оссовска М. Рыцарь и буржуа: Исследования по истории морали.- М.,1987.
Рябова Т.Б. Женщина в истории Западного средневековья. – Иваново: Юнона, 1999.
Филипп, Я. Кельтская цивилизация и ее наследие. / ред. Т.Кейн. – СПб.: 2001.
Хейзинга Й. Осень средневековья: Исследования форм жизненного уклада и форм мышления в XIV и XV веках во Франции и Нидерландах. - М., 1988.
Хофман Ф. Мудрость воспитания. Очерк второй /Пер. с нем. М.,1979.
Хрестоматия по истории зарубежной педагогики. Разд. 2 М., 1981.
Школа и педагогическая мысль Средних Веков, Возрождения и Нового времени. М., 1991.
Ястребицкая А.Л. Проблема взаимоотношения полов как диалогических структур средневекового общества в свете современного историографического процесса // Средние века. Вып. 57. - М., 1994.
Ястребицкая А.Л. . Западная Европа XI - XIII веков. – Спб.: Эксмо, 2008.





Антология педагогической мысли христианского Средневековья. В 2-х тт. М., 1994. с. 80.
Винцент из Бове. О наставлении детей знатных граждан // Антология педагогической мысли христианского средневековья. М., 1994. Т.2. с. 193.
Мелори, Т. Смерть Артура./ пер. с англ. А. Ефремова. – М.: «Терра», 1996. с. 3.
Средневековое городское право: Сб.текстов / Под ред. С.М.Стама. Саратов, 1989. с. 4.
Рябова Т.Б. Женщина в истории Западного средневековья. – Иваново: Юнона, 1999. с. 96.
Ястребицкая А.Л. . Западная Европа XI - XIII веков. – Спб.: Эксмо, 2008. с. 162.
Бессмертный Ю.Л. Брак, семья и любовь в средневековой Франции // Пятнадцать радостей брака. - М., 1991. с. 64.
Там же. с. 66
Гис Ф. Ж. Брак и семья в Средние века. – М.: Академия, 2008. с. 213.
Хофман Ф. Мудрость воспитания. Очерк второй /Пер. с нем. М.,1979. с. 80.
Ястребицкая А.Л. Проблема взаимоотношения полов как диалогических  структур средневекового общества в свете современного историографического процесса // Средние века.  Вып. 57. - М., 1994. с. 94.
Хрестоматия по истории зарубежной педагогики. Разд. 2 М., 1981. с. 224.
Модзалевский Л.Н. Очерки истории воспитания и обучения с древнейших времен. - СПб. 2000. с. 276.
Там же. С. 277.
Бессмертный Ю.Л. Брак, семь и любовь в средневековой Франции // Пятнадцать радостей брака. - М., 1991. с. 91.
Хрестоматия по истории зарубежной педагогики. Разд. 2 М., 1981. с. 304.
Антология педагогической мысли христианского Средневековья. В 2-х тт. М., 1994. с. 116.
Ле Гофф Ж. Другое средневековье. Время, труд и культура Запада. – Екатеринбург: Издательство Уральского университета, 2000. с. 89.
Рябова Т.Б. Женщина в истории Западного средневековья. – Иваново: Юнона, 1999. с. 206.
Абдуллабеков В.О. Представления о браке и брачности в Пизе начала XV века // Женщина,  брак, семья до начал нового времени: Демографические и социокультурные аспекты. - М.: Нака, 1993. с. 72.
Там же. С. 72.
Школа и педагогическая мысль Средних Веков, Возрождения и Нового времени. М., 1991. с. 191.
Фромм Э. Искусство любить. – Спб.: Эксмо, 2008. с. 131 – 132.
Антология педагогической мысли христианского средневековья. М., 1994. Т. 2. с. 16.
Гис Ф. Ж. Брак и семья в Средние века. – М.: Академия, 2008. с. 43.
Западноевропейская средневековая школа и педагогическая мысль. Вып. 1,ч. 1.. М., 1989. с. 54.
 Гуревич А.Я.  Культура  и  общество средневековой Европы глазами  современников. - М., 1989. с. 194.
Мелори, Т. Смерть Артура./ пер. с англ. А. Ефремова. – М.: «Терра», 1996. с. 81.

Бистичи В. Жизнеописания знаменитых людей XV века. – Спб.: Азбука, 2009. с. 86.
Там же. С. 88.
Винцент из Бове. О наставлении детей знатных граждан // Антология педагогической мысли христианского средневековья. М., 1994. Т.2. с. 198.
Тертуллиан. О женском убранстве // Тертуллиан. Избр. соч. М.,1994. с. 62.
Бистичи В. Жизнеописания знаменитых людей XV века. – Спб.: Азбука, 2009. с. 92.
Новарский Филипп. Четыре возраста человека / Пер. С.И. Лучицкой // Антология педагогической мысли... М., 1994. Т.2.
Винцент из Бове. О наставлении детей знатных граждан // Антология педагогической мысли христианского средневековья. М., 1994. Т.2. с. 201.
Там же. С. 204












7