Античность в "Божественной комедии"Данте.

Но Эрколе не выходил из круга истории идей как таковых. Приближаясь к единственно правильному тезису о глубокой исторической оправданности возникновения утопии Данте, Эрколе ограничивался, однако, следующим доводом: «Его (Данте) политический идеал не был грезой, ибо опирался па нечто реально и постоянно существовавшее в общественном праве и в итальянском политическом сознании — на понятие империи».
Историческая реальность, таким образом, сводилась к «юридическим традициям болонской школы».
И работа Эрколе демонстрировала те недостатки, которые в большей или меньшей степени характерны даже для самых блестящих исследований западных дантологов об идеологии Данте, — для классических трудов И. дель Лунго, П. Виллари, Н. Цинга-релли, А. Сольми, М. Барби и др. В этих исследованиях рассыпано много значительных выводов относительно светского духа теорий Данте, национального характера его утопии, связей Данте с пополанской демократией и т. д. Но ценные наблюдения затемнялись отсутствием последовательного историзма.
Либеральные историки-позитивисты, а позднее филологи во главе с талантливым Микеле Барби, не сумели вывести политическое учение Данте из особенностей его эпохи, модернизируя и сближая афоризмы «Монархии» с идеями XIX в.
Например, Паскуале Виллари, верно уловив в утопии Данте национальное содержание, не в состоянии был объяснить, почему стремление, к объединению Италии облечено у Данте в форму теории всемирной монархии. Виллари или ссылается на то, что Данте «не понимал» всей важности «национального принципа», или «оправдывает» поэта тем, что в его духе возобладал благородный «принцип интернационализма», который был присущ «борцам за итальянскую свободу» вплоть до Маццини.
Не может ответить на это и Барби. В работе, являющейся своего рода итогом многолетних исследований маститого данто-лога, мы находим великолепное изложение взглядов поэта, но в ней нет анализа их конкретно-исторической основы. Нас не могут удовлетворить общие соображения о тесной связи Данте с итальянской действительностью. «Поэт, конечно, судил обо всем, исходя из потрясений и распрей, охвативших его Флоренцию и Италию», — справедливо замечает Барби. Но это весьма иллюзорный и расплывчатый историзм. У Барби нет и речи о социальной обусловленности творчества Данте. Трагизм «Божественной комедии» истолковывается биографически «узким и отчасти неверным взглядом» человека, разделившего судьбу «несчастных изгнанников из отечества». А рассуждения Барби о реалистичности дантовской теории всемирной монархии, порожденной плачевным положением раздробленной Италии, заканчиваются выводом, позволяющим уже угадать влияние Бенедетто Кроче (о котором будет сказано дальше): «Как бы там ни было, для нас важно не оценить политическое здравомыслие Данте, а узнать, что более всего согревало его чувства и воспламеняло его фантазию. Если это и была утопия, то, конечно, благородная утопия, и он обнаружил в ней не меньшую любовь к Италии, к ее благу и славе, чем его более практичные современники...»
Между тем несомненно, что работы Барби, Эрколе, Виллари и других в методологическом отношении представляют собой потолок буржуазной дантологии. В современных исследованиях политической мысли Данте воспроизводятся недостатки этих работ — обычно, к сожалению, без их больших достоинств.
Показателен труд М. Аполлонио, поражающий размерами, эрудицией и полньгм отказом от какой-либо научной методологии.
В 1921 г. знаменитый философ-идеалист Бенедетто Кроче потребовал отказаться вообще от анализа идеологии Данте. Книга Кроче «Поэзия Данте» выдержала множество переизданий и имела необыкновенный успех28. В последующие тридцать лет в итальянской дантологии решительно возобладало крочеанское направление, представленное такими крупными именами, как Момильяно или Фубини. «Эрудитская» (историко-филологическая) школа стала сдавать свои позиции. Прославленный глава этой школы Микеле Барби сам испытал заметное влияние крочеанства.
«Поэзия Данте» — яркая книга, написанная убежденно и просто. Ход мысли Кроче таков. Данте прежде всего — поэт, до сих пор затрагивающий сердца. Для читателя, раскрывающего сегодня «Комедию», в поэзии Данте важна поэзия, а не религиозные, этические или политические идеи. Эти идеи давно мертвы. Зато дантовские образы живут. Кроче язвительно отзывается о «принявшем угрожающие размеры» историческом и филологическом изучении Данте. Он высмеивает «охоту за аллегориями», споры о пустяках, всевозможные переутончения, раздувание мелочей, утомительную эрудицию и слащавую восторженность.
Обозначая идеологическое содержание «Комедии» как ее «структуру», Кроче утверждает, что изучение «структуры» нельзя смешивать с эстетическим анализом. Если идея выражена вне образа, она находится за пределами искусства. Если идея выражена через образ, ее нельзя абстрагировать, не разрушив смысла художественного целого. Поэтому религиозные и политические взгляды Данте интересны лишь в одном отношении, как толчок для воображения, для «лирической интуиции». Их историческая и собственно логическая сторона безразлична для эстетики. Классовая борьба, торговля, войны, церковь, империя, философские доктрины, общественная деятельность Данте — «все это не имеет прямой связи с поэзией Дайте». Противопоставляя, по существу, неувядаемую прелесть дантовской поэзии и ее конкретно-историческую «структуру», Кроче, однако, настаивает на их «единстве» и слиянности. Основой такого единства является именно «поэзия». Словом, Кроче требует рассматривать наследие Данте, в том числе и его идеологию, исключительно с «эстетической» стороны. Как провозгласил в 1924 г. крочеанец Бертопи, важна не истина, а красота: «. . . не то, что поет поэт, а как он поет — вот интересное в нем».
Кроче отметает многое в «Комедии» на том основании, что «структура» иногда прорывает у Данте образную ткань. Идея не растворяется в ситуации, в эмоции, в чувственной картине. Действительно, в «Комедии» встречается и публицистика, и толкование всевозможных физических, астрономических, географических, теологических и других проблем. Сюда вмещена вся средневековая ученость, словно мы читаем христианского Лукреция Кара. Вырвать все это из «Комедии» так же невозможно, как невозможно выбросить из «Войны и мира» философию истории, из «Анны Карениной» — раздумья о нравственном совершенстве, из «Воскресенья» — социальные разоблачения.
По саркастическому замечанию де Фео и Саварезе, «современные дантологи часто более склонны спорить о методологии, чем читать Данте». Можно добавить, что бесплодные философские споры дополняются копанием в мелочах. Ведь все или почти все, что можно было сказать по поводу той или иной спорной датировки, той или иной текстологической неясности, по поводу древнейшей генеалогии Данте или по поводу таинственной судьбы его останков — по-видимому, сказано. Дальше идти в смысле фактографии уже трудно. И вот одна за другой появляются работы, посвященные таким темам, как: Данте и ислам, роль в «Комедии» девы Марии, символическое и мистическое значение образа света в «Комедии» и т. п. Одного исследователя интересует образ Магомета в XXVIII песне «Ада», другой выясняет вопрос — воображал ли Данте лестницу на небо как звездную или как настоящую лестницу40. Множество статей и даже книг посвящается отдельным песням «Комедии». Только о IV песне «Чистилища», ничем не выдающейся среди прочих, в последнее время написано свыше 10 работ. Иногда эти исследования пополняют необозримый фонд комментариев к Данте какими-то новыми и полезными деталями.
Несравненное прогрессивное значение Данте в художественной области давно общепризнано. Но некоторые исследователи изображают дело так что по своим идеологическим позициям Данте был человеком вполне средневековым, а в политике отстаивал дворянско-аристократические интересы. Особенно содействовали распространению подобной трактовки авторитетные и красноречивые высказывания Джозуэ Кардуччи. Эту трактовку поддержали, в частности, Люшер, а недавно Реноде во Франции, Сольми в Италии, Вегели в Германии. У нас ее воспринял В. Фриче, называвший Данте «апологетом дворянского класса», а «Комедию» — «плачем над гибелью аристократической Италии».
Влияние социологических построений Фриче сильно сказалось в известной (у нас, но, к сожалению, не за рубежом) книге А. К. Дживелегова о Данте. Насыщенная красочным материалом, отмеченная своеобразным беллетристическим талантом и любовным знанием эпохи, эта работа немало способствовала увеличению в Советском Союзе интереса к гениальному итальянскому поэту. Особенно хороша в ней глава о «Комедии» — точно воссоздана культурная атмосфера дантовской Флоренции, тойко уловлен сам дух дантовской поэзии. Книга Дживелегова пользуется большой популярностью у наших читателей. Тем более важно указать на некоторые неверные методологические концепции и выводы Дживелегова, дающие искаженное представление об идеологии Данте. Дживелегов писал: «Богослов, философ, политик — Данте весь в прошлом. Но Данте-художник — дитя новой буржуазной культуры». С этим противопоставлением никак нельзя согласиться!
Российские ученые вслед за А. В. Луначарским занимались изучением политической мысли Данте. Здесь нужно в первую очередь выделить прекрасные предисловия к «Божественной комедии» К. Н. Державина и А. И. Белецкого. Однако специальных научных работ о Данте после книги А. К. Дживелегова у нас, по сути, не было.
Творчество Данте Алигьери ждет новых исследований.























Заключение
Данте Алигьери был наиболее колоритной и выразительной фигурой своей эпохи. Он родился в переломный период истории Италии. Сложность и противоречивость творчества великого итальянского поэта проистекает из той конкретной обстановки, в которой он жил и творил.
Данте Алигьери был провозвестником Возрождения, пионером реалистического восприятия мира и человека, первым поэтом нового времени и в то же время поэтом средневековья с присущими ему элементами мистики, символизма и схоластики.
Данте Алигьери дал миру бессмертную «Комедию», обогатил и узаконил литературный итальянский язык и создал своеобразную социальную и политическую теорию.
Художественно - психологическая противоречивость Данте, как она ни показательна и ни любопытна сама по себе, является лишь выражением гораздо более глубокой раздвоенности его сознания. Ведь Данте не только поэт. Он еще политический идеолог, он — социолог, и социолог незаурядный. В этом плане творчество Данте представляет исключительный интерес.
Мировоззрение Данте не может быть связано целиком и полностью с каким-нибудь одним определенным классом.
Но в этом и заключается своеобразие переходной эпохи. Как в области экономической, так и в области политической еще нет четких линий и размежеваний; конфликты то бурлят где-то в глубине, то прорываются на поверхность; все в движении, становлении, борьбе; многое еще не понятно, не определилось, не откристаллизовалось. То же самое и в области идеологической, только гораздо сложней и опосредствованней. В такую эпоху личность стоит на распутье. Борьба старой и новой идеологии на первых порах проявляется в раздвоении сознания наиболее чутких и талантливых людей эпохи. И чем сильней преобразуется социальное бытие, тем заметней становится эта трагическая раздвоенность.

Список использованной литературы и источники
1. Баткин Л. М. Данте и его время: поэт и политика. – М.: Изд-во «Наука», 1965.
2. Буркхардт Я. Культура Италии в эпоху Возрождения. М.: Интрада, 1996.
3. Высоцкая Е. В. Вся зарубежная литература. – Мн.: Современный литератор, 2003.
4. Данте Алигьери. Божественная комедия (перевод с итальянского Д.Д. Минаева). – М.: Азбука, 2006
5. Данте / М. В. Ватсон; Боккаччо / А. А. Тихонов; Бомарше; Д. Беранже; Золя / М. В. Барро: Биогр. очерки.— СПб.: ЛИО Редактор, 1994.
6. Зарубежная литература. Хрестоматия. / Отв. ред. О. Л. Мощанская. – Нижний Новгород: «Русский купец» и «Братья славяне», 1994.
7. Лосев А. Ф. Эстетика Возрождения. – М.: «Мысль», 1978.
8. Очерки по истории мировой культуры. Учебное пособие. / Под ред. Т. Ф. Кузнецовой. – М.: «Языки русской культуры», 1997.
9. Современный словарь-справочник по литературе / Сост. и научн. ред. С. И. Кормилов. – М.: Олимп: ООО «Фирма «Издательство АСТ»», 1999.
Высоцкая Е. В. Вся зарубежная литература. – Мн.: Современный литератор, 2003. – С. 68
Баткин Л. М. Данте и его время: поэт и политика. – М.: Изд-во «Наука», 1965. – С. 153

Современный словарь-справочник по литературе / Сост. и научн. ред. С. И. Кормилов. – М.: Олимп: ООО «Фирма «Издательство АСТ»», 1999. С. 143

Буркхардт Я. Культура Италии в эпоху Возрождения. М.: Интрада, 1996. – С. 88

Данте Алигьери. Божественная комедия (перевод с итальянского Д.Д. Минаева). – М.: Азбука, 2006. С. 38
Данте / М. В. Ватсон; Боккаччо / А. А. Тихонов; Бомарше; Д. Беранже; Золя / М. В. Барро: Биогр. очерки.— СПб.: ЛИО Редактор, 1994. – С. 28
Данте Алигьери. Божественная комедия (перевод с итальянского Д.Д. Минаева). – М.: Азбука, 2006. С. 39
Баткин Л. М. Данте и его время: поэт и политика. – М.: Изд-во «Наука», 1965. – С. 158
Там же.
Данте Алигьери. Божественная комедия (перевод с итальянского Д.Д. Минаева). – М.: Азбука, 2006. С. 39
Данте / М. В. Ватсон; Боккаччо / А. А. Тихонов; Бомарше; Д. Беранже; Золя / М. В. Барро: Биогр. очерки.— СПб.: ЛИО Редактор, 1994. – С. 28
Данте Алигьери. Божественная комедия (перевод с итальянского Д.Д. Минаева). – М.: Азбука, 2006. С. 40
Данте / М. В. Ватсон; Боккаччо / А. А. Тихонов; Бомарше; Д. Беранже; Золя / М. В. Барро: Биогр. очерки.— СПб.: ЛИО Редактор, 1994. – С. 28

Данте Алигьери. Божественная комедия (перевод с итальянского Д.Д. Минаева). – М.: Азбука, 2006. С. 49
Там же. С. 54

Данте Алигьери. Божественная комедия (перевод с итальянского Д.Д. Минаева). – М.: Азбука, 2006. С. 63
Данте Алигьери. Божественная комедия (перевод с итальянского Д.Д. Минаева). – М.: Азбука, 2006. С. 72

Данте / М. В. Ватсон; Боккаччо / А. А. Тихонов; Бомарше; Д. Беранже; Золя / М. В. Барро: Биогр. очерки.— СПб.: ЛИО Редактор, 1994. – С. 29
Баткин Л. М. Данте и его время: поэт и политика. – М.: Изд-во «Наука», 1965. – С. 134
Там же.
Лосев А. Ф. Эстетика Возрождения. – М.: «Мысль», 1978. С. 87

Баткин Л. М. Данте и его время: поэт и политика. – М.: Изд-во «Наука», 1965. С. 89

Баткин Л. М. Данте и его время: поэт и политика. – М.: Изд-во «Наука», 1965. С. 90
Там же.
Там же.
Баткин Л. М. Данте и его время: поэт и политика. – М.: Изд-во «Наука», 1965. С 91
Там же.
Там же.
Зарубежная литература. Хрестоматия. / Отв. ред. О. Л. Мощанская. – Нижний Новгород: «Русский купец» и «Братья славяне», 1994. С. 57
Баткин Л. М. Данте и его время: поэт и политика. – М.: Изд-во «Наука», 1965. С 92

Баткин Л. М. Данте и его время: поэт и политика. – М.: Изд-во «Наука», 1965. С 92

Баткин Л. М. Данте и его время: поэт и политика. – М.: Изд-во «Наука», 1965. С. 170

Баткин Л. М. Данте и его время: поэт и политика. – М.: Изд-во «Наука», 1965. С 171

Баткин Л. М. Данте и его время: поэт и политика. – М.: Изд-во «Наука», 1965. С 173

Баткин Л. М. Данте и его время: поэт и политика. – М.: Изд-во «Наука», 1965. С 175

Баткин Л. М. Данте и его время: поэт и политика. – М.: Изд-во «Наука», 1965. С 177

Баткин Л. М. Данте и его время: поэт и политика. – М.: Изд-во «Наука», 1965. С 178

Баткин Л. М. Данте и его время: поэт и политика. – М.: Изд-во «Наука», 1965. С 179
Там же.












3